– Пфф… И как он его определил? У него что, дозиметр был?
– Не был, а есть, – в лицо Ключинского ударил мощный свет электрического фонаря. Ослепленный Роман инстинктивно дернулся в сторону, зажмурившись. Через пару секунд желтизна за закрытыми веками сменилась чернотой: видимо, подошедший увидел то, что хотел, либо просто решил экономить заряд. – Специальность есть? – голос у него был глухой и низкий.
– У кого? У меня? – переспросил Ключинский. Хрен знает, к кому обращается этот долбанутый. Тут, помимо него, Романа, ещё этот старый пердун и девушка. А ещё какие-то азеры или таджики, хрен их поймешь.
– У тебя.
– Есть. Я менеджер по продажам.
– Ясно, – секундная пауза. – Александр Петрович, мы нашли дверь в схрон с генератором. Сейчас разберем завал, и после я к вам вернусь. Ваше присутствие будет желательно.
– Всегда готов помочь, – ответил старик. – Располагайте мной, как считаете нужным, Сергей Александрович.
– Добро.
Ключинский услышал звук удаляющихся шагов.
– Генератор? У нас есть генератор?
– Метро, как стратегически важный объект гражданской обороны, оснащено комплексом дизель-генераторов. Каждая из подстанций аварийного электроснабжения может давать пять мегаватт мощности.
– Тогда почему мы сидим без света?
– Потому что всё обстоит несколько сложнее, чем видится на первый взгляд. Сами генераторы работают на солярке, которая подается высоким давлением от топливных электронасосов. Но вырабатываемая энергия, насколько я понимаю, идет на определенные участки линий метрополитена непосредственно из аккумуляторного зала. Именно они должны мгновенно включаться в работу при обесточивании, так как дизелю нужно время, чтобы разогнаться на заданную мощность. Видите, сколько звеньев? И при обрыве любого из них электрическая цепь перестает функционировать. Но теперь, когда, на наше счастье, был обнаружен резервный источник питания на самой станции, дело может наладиться.
– Я, видимо, долго был в отключке, – Роман осторожно потрогал голову: всё ещё болит. Под пальцами, в области затылка обнаружилась огромная шишка. Ключинский скривился.
– Достаточно долго, – Александр Петрович подтвердил его догадку. – В первые минуты, после того как всё свершилось, началось что-то совершенно дикое. Освещения нет, сверху всё рушится, люди носятся в панике. Кого-то пришибло, кого-то задавили. Кто-то упал на выставленные поверх рельс деревянные щиты. Погибших было достаточно. Меня, как и многих, от серьезных травм спасла толстая зимняя одежда. Как сказала Ольга Владимировна, несколько сломанных ребер – это отличная сделка со смертью, – в темноте раздался вздох. – Но многим повезло меньше… Когда первая волна паники улеглась, к моему великому облегчению нашлись люди, которые смогли начать организацию. Например, Сергей Александрович. Насколько я понял, он раньше работал в метро машинистом поезда, а потом ушел или в силовые, или в военные структуры.
Ключинский хмыкнул про себя. Кругом темнота, времени для разговоров в первые минуты уж точно не должно было быть. Как этот старикан вообще смог выяснить такие подробности?
– Откуда вы это узнали?
– Узконаправленная специфика речи выдает профессионалов. В Анне Владимировне, например, мне удалось распознать практикующего врача.
– Ясно. И что было дальше?
– А дальше она собрала команду из мужчин, у которых были при себе пауэрбанки, чтобы иметь достаточный запас света, и начала обход. Кому-то оказывалась посильная помощь. Кого-то признавали мертвым и утаскивали в тоннель. Вас, молодой человек, осмотрели после меня и оставили лежать. Нужно было понять, очнетесь вы или умрёте от полученной травмы головы.
– Зашибись расклад… И это вся её помощь?
– В нынешних условиях это всё, что можно пока предпринять. Ведь что такое специальность врача? Это объем знаний и навыков, которые профессионал готов применять в любой момент. Но важно наличие под рукой необходимого инструментария, аппаратуры и средств. Без всего этого твои умения останутся лишь умениями, не более. Хорошо, что у Анны Владимировны, ехавшей домой со смены, оказались при себе фонендоскоп, тонометр и пульсоксиметр. В нашей ситуации эти вещи на вес золота. Исключить травматический пневмоторакс можно и с их помощью. А сломанные ребра спокойно зарастут сами. Я уверен в Анне Владимировне. Думаю, в ближайшее время она организует сбор лекарств у людей и мы получим хоть какую-то аптеку. Многие же носят с собой те же самые обезболивающие или успокоительные. Главное, чтобы все восприняли новые условия с полным пониманием ситуации. Есть надежда, что на станции удастся обнаружить НЗ с препаратами и средствами первой помощи… Сергей Александрович же во главе второй группы занят поиском резервного генератора. И мне хочется верить, что правительство города, ввиду разворачивающихся событий, заранее обеспокоилось подготовкой источника воды и поставками запаса провианта.
Длинная речь, по-видимому, утомила старика. Закряхтев, он болезненно выдохнул и замолчал. К темноте добавилась тишина.
Роман вспомнил о девушке, всё это время лежащей возле него. Её он видел мельком, но вроде бы она была ничего.
Ключинский достал телефон и на несколько секунд осветил её.
Да. Фигурка что надо. И лицо симпотное. Когда он отсюда выберется, то стоит с ней замутить. Обстоятельства и нынешнее их положение могут стать прекрасным поводом для начала отношений. Нужно только заговорить. А так как она, по-видимому, реально в шоке от происходящего, раз за всё это время не произнесла ни слова, стоит начать знакомство со слов поддержки и одобрения. Девкам нравятся умные и уверенные парни.
– Девушка, не стоит переживать. Скоро всё будет хорошо. Нам повезло, мы остались живы, а это самое главное. Сейчас мы запустим генератор и найдем лекарства с едой. И всё наладится. Можно будет спокойно дождаться спасателей.
Отреагировала ли она хоть как-то на его речь, Ключинский так и не понял: видно ничего не было, звуков никаких она не издала. Но зато всезнайка-старикан издал мерзкий, саркастический смешок.
– Что? – Рома сердито посмотрел в ту сторону, где сидел старик.
– Вы действительно полагаете, что нас придут спасать силы МЧС?
– Да, – в голосе Ключинского уже не было прежней уверенности.
– Боюсь вас разочаровать, юноша, но я бы не стал на них рассчитывать. Даже если силы МЧС и уцелели, то в настоящий момент они заняты спасением себя или своих ближайших родственников. Но я более чем уверен, что единственные сотрудники службы спасения, которым удалось выжить, сидят сейчас в одном метро с нами. Так что спасение «утопающих» теперь полностью в их руках.
– Но ведь они обязаны…
– Нет больше никаких обязанностей. Остались только совесть и сила. Поймите уже наконец: мир, который мы знали, перестал существовать. И мы оказались в положении, когда живому можно начинать завидовать мертвым.
– Тише! Не нужно так! Вы только ещё больше её напугаете.
– А по мне лучше узнать сразу всю правду, чем ждать алых парусов на горизонте. Разочарование от обманутых надежд может повредить психику куда серьезнее, чем принятие заранее известных фактов.
– Но почему? – Ключинский начал сердиться. Этот старикан реально устроил ему облом с подкатом к красотке. Не мог промолчать, что ли? Надо показать, что он тоже кое-что понимает в этой теме. Не зря же Роман был подписан на нескольких по-настоящему прошаренных научпоперов. – Ладно, МЧС нет. Но военные должны были уцелеть. У них специальная подготовка и убежища. Они придут на помощь. Пожары скоро утихнут. Ведь всё, что может гореть, рано или поздно закончится. Дня два или три от силы. А всякие радиационные осадки уйдут в сторону, как это было при Чернобыле. К тому же у спасателей есть специальные средства защиты. Они должны быть и здесь, вместе с запасами воды, продуктами и медикаментами… разными… – Ключинский замолчал, глядя в пустоту.
– Молодой человек, боюсь, вы не совсем верно представляете себе ситуацию, в которой мы с вами оказались.
– Поясните!
– Простите, но я в этой суете совсем забыл познакомиться. Вас как зовут?
– Роман.
– Меня зовут Александр Петрович. Фамилия моя Пушков. Я являюсь… вернее, являлся профессором кафедры физики в одном из бывших ВУЗов уже бывшей Москвы. Так что моим словам вы можете доверять безапелляционно. Я знаю то, о чем сейчас начну говорить. – В темноте раздалось покашливание, словно профессор собрался читать лекцию. Но Ромка понял, что, скорее всего, виной тому стали сломанные ребра. – Вам знакомо такое понятие, как синергия?
– Нет.
– С греческого переводится как «сотрудничество» или «помощь». Грубо говоря, это свойство отдельных вещей усиливать при взаимодействии схожие эффекты друг друга. Вы меня понимаете?
– Да, вполне.
– Хорошо. Вернемся к вашему вопросу насчет моего скепсиса. Все те данные и примеры, которые вы обозначили, актуальны для единичных ядерных катастроф. Ни Чернобыль, ни Фукусима не привели к дальнейшим реакциям. Но сегодня мы столкнулись не с одним ядерным взрывом. Мне доподлинно не известно, какое количество ядерных зарядов находилось у нас и имелось в арсеналах других стран. Точную цифру могли назвать только высшие руководители. Но по официальным источникам к текущему периоду у России имелось пять тысяч восемьсот ядерных боеголовок. У Америки – пять тысяч двести. Дальше идут Китай, Франция, Англия, Пакистан, Индия, Израиль и Северная Корея. Их суммарная боевая мощь равняется порядка полутора тысячам зарядов. А теперь представьте, что большая часть этого оружия ударила по континентам. Огромное количество взрывов. Подумайте, сколько в мире насчитывается по-настоящему крупных городов? Миллионников – около пятиста пятидесяти. Прибавьте сюда военные базы и точки расположения подземных ядерных шахт, которые известны разведкам противоборствующих коалиций. Разделите это на двенадцать с половиной тысяч боеголовок и представьте себе уровень конфликта. Противники будут стараться уничтожить не только военных, но также и все ключевые центры командования и логистики. Европу, Северную Америку и Россию перепашут сотни ядерных взрывов. Достанется и Азии с Аравийским полуостровом. Но сами ядерные удары несут основную опасность, скажем… в отсроченной перспективе. После обмена ударами человечество как вид не будет истреблено. В первые несколько дней от непосредственных боевых действий погибнет максимум четыре миллиарда. Может быть, пять. Учитывая, что нас сейчас восемь…