Вообще сложилось мнение, что именно этот участок уже давным-давно никто не пользует. Оставалось только прокопаться к нему и организовать нормальный спуск. Приходилось работать по ночам, но результат того стоил. Теперь я в этом уверен. Хотя изначально я собирался использовать это убежище при нашествии инопланетян. Рано или поздно оно должно было произойти. Ведь в Зоне-51 до сих пор находятся останки экипажа разбившегося под Розуэллом НЛО. Соотечественники должны были забрать их. Возможно, с применением силы. А заодно постараться уничтожить всех, кто про них знает. Ведь заметание следов и убийство свидетелей – прямая обязанность любой из спецслужб. И, как видите, я был прав. Пришельцы уже готовились провернуть операцию. Вы же все видели НЛО, который был сбит. Но вмешалось стечение обстоятельств: началась война, и, видимо, теперь наша планета для внеземного разума неинтересна. А остатки экипажа Розуэлла, скорее всего, уничтожены, – Мартин с сожалением вздохнул.
– А почему тогда эти самые инопланетяне из спецотряда не провернули свою операцию раньше? – Тайлер скептически посмотрел на кассира. – Розуэлл же был хрен знает когда.
– В сорок седьмом году, – подсказал тот. – Так ведь это же проще простого! И сам НЛО, и погибший экипаж, во-первых, нужно было ещё отыскать, не подвергая себя риску обнаружения. Ведь территория США большая и не факт, что всё это могло находиться тут. Может, их тайно переместили на Марианские острова. А во-вторых, не стоит забывать о втором НЛО, который находился тут же и который мы все видели. Это или разведка, или спецслужбы противоборствующей стороны. Ведь в их интересах было найти погибший экипаж и разбившееся НЛО – с целью кражи технологий или получения выкупа за тела… ну, теперь мы это никогда не узнаем.
Сильный приступ кашля заставил сидящего рядом Пирса согнуться пополам. Недавняя физическая нагрузка, когда он тащил на себе остальных, всё же не прошла даром.
– Ты как? – сквозь свое шумное дыхание Гордон услышал тревожный голос Бёрта. Откинулся назад, махнул рукой: мол, всё нормально.
Наконец кашель прекратился. Во рту явственно ощущался привкус крови. Пирс открыл глаза и сквозь выступившие слезы посмотрел на Мартина.
То, что у этого малого капитально едет крыша, сомнений нет никаких. Но, с другой стороны, от этого есть прямая польза. Да, он псих, но псих тихий. Во всяком случае, Гордон очень на это надеялся. Не хватало ещё оказаться в закрытом помещении с маньяком, который через час достанет мачете с бензопилой и начнет тут веселиться, потому что ему так приказали голоса, а шапочку из фольги он сегодня надеть забыл. Хотя, в любом случае, бункер соорудил он и именно благодаря ему все остальные ещё живы.
Или все-таки…
Пирс внимательнее присмотрелся к кассиру. В глазах последнего мелькнула тень безумия. Всего на мгновение.
Нет… Показалось. Просто он верящий во всякую ерунду человек.
– Да хрен с ними, с инопланетянами, – Гордон наконец восстановил дыхание. – Как ты сумел тут всё так организовать, что про твою авантюру никто не догадался?
– Вот это самый интересный вопрос, – Мартин скривился от боли. Сжал зубы и сидел так несколько секунд. Наконец его отпустило и парень выдохнул: – Мне кажется, тут во всем виновата нынешняя политика действующей администрации. Да, пусть этот тоннель уже давно не используется по прямому назначению, но ведь территорию над ним нужно постоянно мониторить. А учитывая текущее положение дел, мне кажется, на это положен такой огромный болт, что мне делалось страшно при одной только мысли об этом. И сегодня мои опасения подтвердились. Может, я не прав, но тогда разубедите меня.
– Поясни.
– Не знаю, что творится в каждой из местных администраций, но вот что мне хорошо известно, так это то, что пожарный департамент Лос-Анджелеса после того как его возглавила мадам, получившая это место, вероятно, лишь потому что она является сторонницей модной повестки, был урезан в финансировании на сорок девять миллионов. Ясно же, что она ни хрена не понимает в том, что должна делать. В итоге шестнадцать пожарных станций просто закрылись. Если бы однажды в Лос-Анджелесе случился по-настоящему сильный пожар, с ним просто некому было бы бороться. По всей видимости, нечто подобное происходит и в системах, отвечающих за национальную безопасность.
– Получается, что нарушитель нашей безопасности – именно ты, – Пирс бросил взгляд на надпись «PA&E». – Ты же догадываешься, на чью территорию влез?
– Конечно. Но я уже говорил, что это место забыто своими хозяевами уже давно, – Бёрт осторожно повел обгоревшими плечами. – Там дальше, – он кивнул в сторону лестницы наверх, – тоннель завален. Порода успела спрессоваться. Эта же сторона если и ведет прямиком в Зону-51, то мне дойти до пункта назначения не удалось. Когда я нашел этот проход, то двигался по нему в том направлении, должно быть, мили две. И ничего. Закончилось всё тем, что сверху начало сперва капать, затем под ногами стало хлюпать. И я решил вернуться. Потом, уже соорудив нормальный спуск, я заложил кирпичами проход. Чтобы спокойнее было.
– Чтобы, в случае чего, не затопило? – Гордон смотрел на кассира.
А перед глазами последнего уже отчетливо воскресал эпизод из прошлого: свет электрического фонаря вырывает из тьмы неровную поверхность плиты. Останавливается на ряде глубоких, белесоватых борозд. По спине пробегает дрожь. В этом явно технократичном следе почему-то видится след когтистой лапы. И воображение, подстегнутое тьмой и давящей тишиной заброшенного тоннеля, уже вопрошает: что за чудовище обитает в этих заброшенных, лишенных солнечного света тоннелях?
Когда же, по прошествии времени, он начал класть кирпичную переборку, то, дойдя до уровня лица, оставил незакрытый проем – как раз на один неуложенный кирпич. Чтобы в любой момент можно было заглянуть в царящую за выстраиваемой границей тьму.
Он страшился этого – и не мог поступить по-другому. Он должен был постараться увидеть тот момент. Должен был быть к нему готовым. В тоннелях кто-то жил. Он знал это совершенно отчетливо.
Мартин несколько раз слышал тихое перекатывание мелкой крошки под ногами того, кто ходит там, в полной темноте. Слышал сиплый далекий свист, словно неизвестное чудовище, втягивающее носом воздух с целью учуять человеческий запах, в какой-то момент с силой выдыхает его. Пару раз Бёрту мерещились двигающиеся сгустки мрака недалеко от линии, за которой кончался электрический свет проведенного сюда потолочного освещения.
Как там говорил Оскар Уайльд? Если долго вглядываться в тьму, она начинает вглядываться в тебя…
Мартин не был до конца уверен в том, что данное выражение подходит к его ситуации. Но черт возьми! В эти минуты он готов был поклясться, что отвыкшее от солнца чудовище, не способное переступить границу между светом и тьмой, смотрит на него. Ощущая, как от страха человек до боли в суставах сжимает в руке мастерок.
Один раз Бёрт отчетливо услышал скрежещущий звук. Именно тот, после которого он и нашел те самые борозды.
И в тот день, когда на выстраиваемой им границе осталось свободным лишь смотровое окно и Мартин поднес к нему последний кирпич, расширившимися от страха глазами он увидел в закрывшемся секундой ранее проеме… нечто.
Черная быстро двигающаяся тень бросилась к стене в тот самый миг, когда последний луч света был отрезан окончанием работы…
– Именно так, – Бёрт с запозданием понял, что Гордон задал вопрос. – Чтобы не затопило.
– А с другой стороны что?
– А там завалено. Я же говорил.
– И правда. Вот дьявол, – Пирс болезненно скривился и вновь закашлялся. – Ничего не соображаю уже.
– Да и немудрено, – парень постарался улыбнуться. – Вон как нас всех потрепало.
– Это точно, – бывший охранник перевел взгляд на остальных. Нахмурился.
Хуже всех дела обстояли с тем, кто представился как Джошуа Парсон. Ему досталось сильнее других из-за того синтетического дерьма, которое он вздумал носить. Парню было больно. Очень. Расплавленная одежда прилипла к коже и продолжала гореть на нем. Наверху отдирать её голыми руками никто не решился, сперва просто сбили пламя. Когда это удалось, выяснилось, что Парсон получил ожоги почти всего тела. Нетронутыми оставались лишь ступни да лысая голова, которая сейчас блестела от пота. Джошуа бил озноб.
Как лечить столь масштабные ожоги, никто из собравшихся не знал. Бывший капрал заявил, что таким обгоревшим обычно переливают кровь или плазму.
Эта информация являлась совершенно бессмысленной в сложившихся условиях. Но делать что-то нужно было, и под руководством Мартина они вскоре нашли ящик с запасами медицинского назначения. Среди кучи упаковок с перевязочным материалом и флаконов с антисептиками обнаружились баллоны с пеной от ожогов и коробки зеленого цвета с надписью «Water-Jel Military». То, что надо.
С Парсона сняли, как смогли, остатки одежды и замотали его всего найденными армейскими бинтами. Уложили на нижнюю раскладушку, после чего, воспользовавшись баллонами с пеной и остатками бинтов, обработали собственные ожоги.
– Может, ему ещё что-то нужно? – после окончания процедур Гордон с сомнением посмотрел на изуродованного Джошуа. – Его же трясет, как моего деда с Паркинсоном, упокой Господь его душу.
– Можно дать обезболивающее, – Тайлер перевел взгляд на Мартина. – Или что-то от жара, чтоб легче было.
Выяснилось, что вскрытый ящик с перевязочными материалами был единственным из списка, который можно было охарактеризовать, как «медпомощь».
– Отлично. Бункер без лекарств, – бывший капрал хмыкнул.
– Они у меня лежали в ящике за прилавком. Остались в магазине. Я ждал, когда мне привезут ещё несколько коробок, и собирался на днях отнести все сюда. Кто ж знал, что всё так выйдет.
– У меня, возможно, что-то сохранилось, – девушка, представившаяся как Саманта Мур, взяла свою обгоревшую куртку и начала рыться в карманах. – В рюкзаке, конечно, было больше, но тут… – она достала несколько пузырьков. – Вот. Это должно помочь.