Африканский континент. Южно-Африканская республика. Территория заповедника Мадикве, недалеко от границы с Ботсваной
В ладонь Тендаи уткнулся мокрый холодный нос. Ньякане провел рукой по мохнатой морде. Открыл глаза, посмотрел на сидящего рядом Абая.
Увидев, что человек обратил на него внимание, пëс радостно взвизгнул и завилял хвостом. Тендаи ободряюще потрепал зверя по холке. Или ему только показалось, что ободряюще? Чувствует ли это пëс? Чувствует ли, что человек, сам уже ни в чем не уверенный, пытается поддержать его?
Хочется верить, что да. Потому что сейчас человек для собаки – единственная защита. Абай чувствует приближение перемен. Чует надвигающуюся катастрофу. Знает, как знают все звери, ведомые таинственным и недоступным для людей шестым чувством.
Пошли уже третьи сутки с тех пор как привычный мир перестал существовать. Что происходит всё это время за границами заповедника, остается только додумывать. Но, судя по всему, ничего хорошего.
Вчера, ближе к вечеру Тендаи с Палесой увидели, как на расстоянии трехста метров от них проехал старый внедорожник. Люди, набившиеся в него, сжимали в руках оружие и, сбавив скорость, внимательно рассматривали стоящих на пороге носороговых рейнджеров. Но, видимо, решив, что опасность, которую представляют опытные бойцы, не стоит того, что можно найти в доме, компания ретировалась.
Вероятно, такие банды грабителей и мародеров сейчас разъезжают по всем дорогам и пытаются стащить всё, что плохо лежит или недостаточно хорошо охраняется. Причем настоящее сумасшествие творится наверняка там, где процент белых очень низкий. Ясно как божий день, что коренное население страны в первую очередь начнет грабить и убивать белых, а уже потом друг друга. У этих мзунгу12 всегда есть что найти. Недаром многие из них живут в хороших домах, а зачастую вообще отселяются от черных в богатые, хорошо охраняемые кварталы.
Порт-Элизабет, Восточный Лондон, Грэхемстаун, Граафф-Рейнете – эти места должны быть ещё спокойны. Как и Орания, основанная в девяносто первом году националистами. Там тоже должен быть относительный порядок. Но вот по всей остальной стране…
Пальцы рейнджера непроизвольно сжали мохнатый загривок пса. Тот взвизгнул, быстро повернул голову и ткнулся мокрым носом в запястье.
Видимо, его хозяин, Китсхофф, как и тысячи других белых, недавно попал в какую-то передрягу. И, видимо, убит, раз Абай оказался тут: пришел к тем, кого знает.
Все ищут еду, топливо, воду и оружие. А также деньги, драгоценности и технику. Как будто последние три пункта в этом списке ещё имеют какую-то значимость и ценность. Нет. Теперь это всё тлен. На деньги, которые ты можешь украсть, больше нельзя ничего купить. Место в каком-нибудь из бункеров, которые строили многочисленные компании по всему миру, сейчас стоит дороже денег. А любое из благ цивилизации, начиная от цветного телевизора и кончая автомобилем, теперь совершенно бессмысленно, так как эта самая цивилизация безостановочно катится в пропасть, откуда нет ни одного шанса вылезти.
Новость, которую принес метеоролог Лузала, уже начала подтверждаться.
Набежал порыв ветра, сильный и холодный. Высокая трава, темная от лежащей на ней тени, пошла волнами. Сидящая рядом Палеса плотнее прижалась к Тендаи, обняла мужа.
Очень скоро температура на планете опустится до невероятно низких отметок, и всё живое на поверхности погибнет. Лузала говорил, что подобное уже происходило в какие-то там древние времена, ещё до динозавров.
Выходит, планета вновь сможет восстановиться и даже возродить на себе жизнь. Только будет она совсем другая. Не останется ни одного человека. Ни одного зверя. Только бактерии и какие-нибудь грибы.
Единственное, о чем сожалеет он, Ньякане, так это о неспособности помочь всем животным этого заповедника. Невинные создания обречены на медленную, мучительную смерть, и он не в силах этому помешать.
Сколько лет он и его любимая стояли на страже благородных животных, стараясь сохранить это звено природы. Поддерживали баланс своими силами, так, как могли. И вот теперь оказывается, что всё было зря…
Тендаи оторвался от своих мыслей и посмотрел с тревогой на пса. Тот начал глухо ворчать. Шерсть на загривке и вдоль хребта встала дыбом.
Бесстрашный зверь боится. Он в ужасе, но не отходит от человека, которого выбрал хозяином и ради защиты которого прямо сейчас готов умереть, но первым встретить надвигающуюся опасность.
Рейнджер торопливо заозирался по сторонам. Рука крепче сжалась на карабине.
«Не бойся, верный друг. Я тебя тоже не брошу. Не буду выглядеть в твоих глазах предателем».
Вторая рука легла на холку, пригладила жесткую шерсть.
«Спокойно, дружище. Я рядом».
На мгновение вспомнился разговор со знакомым ветеринаром, имевшем частную практику в одной из клиник города Кимберли:
– Я всем сердцем презираю тех, кто выказывает слабость, когда приносит ко мне усыплять своих старых или больных зверей. Знаешь, сколько раз я слышу от них: «Мы подождем за дверью». Люди! Что с вами не так? Вам страшно и больно? Да ваши чувства вообще ничто по сравнению с тем, что испытывают животные! Ведь это у вас есть знакомые и друзья. А для зверя вы – целый мир и у него, кроме вас, никого больше нет. Неужели вы не можете пересилить себя и побыть с ним в его последние минуты жизни?
Ты видел когда-нибудь, как эти несчастные ищут глазами в пустом кабинете тех, кого хотят увидеть больше всего на свете? И как осознают, что хозяева бросили и предали их именно тогда, когда они больше всего в них нуждаются?
Вероятно, всё то же самое происходит и с людьми, когда родственники сдают своих стариков в больницы перед тем, как они умирают…
«Не волнуйся Абай. Я тебя не брошу».
Глазам стало больно, когда в нескольких метрах от того места, где сидели Тендаи и Палеса, вспыхнул ослепительно яркий шар света. Ньякане, вскрикнув, зажмурился, а когда снова открыл глаза, кругом ничего не было. Только чернота, из которой ему в голову лился голос. Незнакомая речь сама складывалась в фразы, прямо в мозгу:
«Человек, тебя выбрали для эвакуации на твою далекую Родину. Согласен ли ты отправиться туда?»
Перед внутренним взором Тендаи возникла картина невиданного ранее прекраснейшего места.
– Простите… – рейнджер, так и не поняв механику столь необычного диалога, произнес ответ вслух. – Я не знаю, с кем я говорю… Но где это? И что мне предстоит там делать?
«Для тебя найдется работа по твоему сердцу. Животные, которым нужна защита и забота есть во всех мирах».
– Мне нужно дать ответ немедленно?
«В нынешнем пространственном континууме время не играет роли. Но всё же не затягивай с решением. Другие ждать не могут. Корабль с представителями твоей расы отбывает в ближайшее время».
– А вы можете спасти всех зверей? Я не могу представить себя в том месте, куда вы зовете меня. Но я с радостью обменял бы свою жизнь на жизни этих несчастных. Они не заслуживают смерти. Никто из них.
«Это храбрые слова, человек. Но здесь даже мы бессильны. Выбор сделан не нами, и мы не можем его изменить».
– Тогда я прошу взять со мной в то место мою супругу и пса. Это вы можете сделать?
«Пожелание заинтересованной стороны касается только тебя. Твоя супруга не входит в список их интересов».
– Почему?
Ответ пришел в виде влившегося прямо в сознание потока информации.
– Ясно. Тогда я откажусь. Где бы я ни оказался, раз там не будет Палесы, я буду несчастлив.
«Это твоё мнение. Но почему бы тебе не спросить у неё самой?»
– Потому что я знаю, какой ответ она даст. Конечно же, она скажет, чтобы я уезжал туда, куда вы предлагаете. Она сделает это из любви, но я не хочу выглядеть предателем в своих глазах. И не смогу с этим жить. Мне дорога моя совесть.
«У вас потом будет возможность встретиться вновь».
– Как? Когда?
У рейнджера перехватило дыхание. Вновь колоссальный объем информации потоком устремился в сознание Тендаи. Пришлось открыть рот и часто дышать, стараясь унять бешено бьющееся сердце.
– Вы сказали, что будет возможность встретиться… Но ведь её может и не быть.
«Верно, человек. Всё зависит только от вас самих».
– Я отказываюсь. Пусть мне суждено прожить всего несколько дней, но лучше я проживу их с ней, чем два десятка лет в одиночестве.
«Выбор сделан».
Чернота пропала. Тендаи вновь сидел на земле, среди волн высокой травы, окрашиваемых тенью. На плечах всё так же ощущались нежные руки Палесы. Вот только нигде не было видно Абая.
Пёс, конечно, мог спрятаться от страха, затеряться в высокой траве. Но Ньякане знал: собаку он больше никогда не увидит.
Рейнджер повернулся к супруге, для которой произошедшее, по всей видимости, осталось незамеченным. Палеса, несколько раз моргнув, растерянно посмотрела на мужа:
– У тебя сейчас почему-то потемнело в глазах. А теперь опять всё в порядке.
– Ты просто устала, дорогая. За последние дни слишком много событий. Идем в дом. Становится прохладно. А у меня есть отличная мысль, как нам согреться.
– Я тебя люблю.
– И я тебя люблю, моя милая.
Ньякане взял Палесу за руку. Они сделали несколько шагов, прежде чем женщина остановилась и завертела головой:
– А где Абай? Абай! Милый, а где пёс?
– Он убежал.
– Куда?
– Не знаю. Но я верю всем сердцем, что в конце пути его ждет собачий Рай.
День шестой
Кинг на ощупь зашарил в темноте сбитой в кровь рукой. Ободранные костяшки пальцев ныли, не переставая.
Оно должно быть где-то здесь. Рядом…
Жаль, что в фонаре сели батарейки. Он без света уже… который день?
На следующий день после того, как ему удалось обмануть Гордона и избавиться от его друзей, Кинг сумел расковырять цемент кирпичной кладки и пробить большое окно. После этого решено было отдохнуть. Тайлер и Хайди повалились на свободные койки, засыпая под шумное дыхание Джошуа. Когда именно он перестал дышать, было непонятно. На это никто из оставшихся в живых не обратил внимания, заметив только через час после пробуждения, что Парсон уже не дышит.