— Некоторые вещи нельзя изменить. — Он пожал плечами.
— И ты не хочешь их менять, — мягко сказала Кэсси. — Ты сохранил все то, что было при твоем отце.
— Потому что важно чтить своих предков, — напрягшись, сказал Георгос, и Кэсси поняла, что задела больную тему.
— Ты, должно быть, очень любил его, — тихо проговорила она после небольшой паузы.
— Жаль только, я не сказал ему это, пока он был жив.
— Сколько тебе было лет, когда он…
— Семнадцать. Мне было семнадцать лет, — сухо сказал он и отвернулся от Кэсси. — Нам пора идти.
Георгос давно не допускал такой серьезной ошибки, позволив себе отвлечься на что-то личное. Неужели он действительно думал, что сможет получить удовольствие, выполняя свои обязанности? О чем он только думал?
Привести с собой Кэсси было колоссальной ошибкой, потому что он не мог ни на чем сосредоточиться, только смотрел на нее. В своем простом белом платье она была воплощением чувственности, ее волосы были распущены, на лице — минимум макияжа, но ее кожа словно сияла изнутри. Все, чего он хотел, — поцеловать ее. Ему не стоило слишком зацикливаться на традиционном значении цвета ее платья, и все же он как никогда остро осознавал ее наивность и неопытность. Он не мог не думать о том, что, кроме него, ее не касался ни один мужчина.
Ему хотелось скорее вернуться домой и остаться наедине с Кэсси. Все это зашло слишком далеко, он слишком долго ждал. Он просто хочет ее, прямо сейчас. Слава богу, это публичное выступление будет достаточно коротким: он просто скажет несколько слов, опустит занавес со скульптуры, улыбнется и уедет.
Ему придется приложить немало усилий, чтобы справиться с собственным телом и эмоциями. Он мучительно остро осознавал присутствие Кэсси рядом с ним. Она молча шла рядом, явно стесняясь. Георгос прекрасно видел, как реагируют на нее люди, слышал восхищенный шепот в адрес своей прекрасной спутницы.
Он не должен был ее приводить сюда, не должен был использовать таким образом. Георгосу хотелось взять ее за руку, чтобы защитить от этого назойливого интереса, но он не имел права делать это.
Он едва мог сосредоточиться на краткой речи, которую подготовил, все его внимание было приковано к Кэсси. В конце концов, он был вынужден представить ее прессе и всему миру.
— Мисс Маррон нужно немного свободного пространства от прессы, которая в настоящее время несет дежурство около ее дома, — произнес Георгос сквозь зубы, давая понять, что он крайне недоволен таким положением вещей. — Вот почему она станет моей гостьей на несколько дней. Она — частное лицо и не должна подвергаться преследованиям прессы. Разумеется, она очень рада за своего брата и принцессу Элени, но я настаиваю на том, чтобы вы уважали ее частную жизнь. Мы приветствуем всех родственников Деймона в нашей семье. Любые вопросы должны быть адресованы мне.
— Где принц Ксандер? — спросил один из журналистов.
— Он уехал домой, как настоящий джентльмен. Считаю своим долгом признать, что вся вина за прошлые страдания принцессы лежит исключительно на мне. Но принцесса Элени простила меня, за что я ей крайне благодарен.
— Где сейчас принцесса? И когда мы познакомимся с Деймоном?
— Они уехали, чтобы наедине провести какое-то время. Возможно, я не всегда это показываю, но даже я понимаю, что они влюблены.
У Георгоса внезапно пересохло горло, он взглянул на Кэсси и увидел ее одобрительную нежную улыбку. Он заставил себя снова посмотреть на публику и продолжить.
— Правильно это или нет, но я всегда пытался защитить свою сестру, и я очень рад, что она нашла свое счастье. Это… — Он неловко откашлялся, стараясь скрыть свое смущение. Он вовсе не собирался открывать правду всему миру. — Это все, чего я когда-либо для нее хотел.
На мгновение на площади воцарилась тишина, а потом она взорвалась оглушительными аплодисментами и одобрительными возгласами. Кэсси была тронута его искренним признанием точно так же, как и все остальные. Следующая часть визита прошла довольно спокойно, хотя Кэсси было непривычно, что так много людей оценивающе смотрят на нее. Но ей было все равно, она лишь хотела быть уверенной, что все эти люди поддерживают своего короля.
Один из помощников Георгоса проводил ее до машины, а потом и сам король сел рядом с ней. Он сидел молча, неулыбчивый и неподвижный, и смотрел в окно. Она не могла понять, почему он в дурном настроении, но спросить не осмелилась.
Ее сердце бешено стучало. А вдруг он передумал?
Кэсси вошла в летнюю резиденцию вслед за Георгосом. Едва они оказались одни, она решилась нарушить гнетущую тишину.
— Ты всех просто очаровал и совершенно обезоружил. Они полностью на твоей стороне.
— Я сказал слишком много.
— Нет, — удивилась Кэсси — наоборот, он почти ничего не говорил. — Ты был честен с ними. Ты чувствуешь себя уязвимым? — догадалась она. Георгос угрюмо молчал и смотрел на нее тяжелым взглядом. — Все иногда чувствуют себя уязвимыми.
— Я король, — мрачно сказал он. — Я не должен…
— Но тебе все еще дозволено быть человеком. Что плохого в том, чтобы иногда проявлять эмоции? Это делает тебя ближе к людям.
— Мне это не нужно. Я просто должен исполнять свой долг. Моя работа — это и есть моя жизнь.
— Зачем приносить себя в жертву, Георгос? Какие грехи ты пытаешься искупить?
— Остановись, Кэсси, — с неожиданной злостью сказал он и шагнул к ней.
Глава 7
Поцелуй был сокрушительным и беспощадным, невыносимо острые ощущения волной прокатились по венам Кэсси. Он притянул ее к себе так, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы удержаться на ногах. Ошеломленная, возбужденная его натиском, она застонала от этой пьянящей атаки.
Чертыхнувшись себе под нос, Георгос внезапно выпустил ее и провел ладонью по лицу, словно пытаясь вернуть самообладание. Ей нравилось это: значит, король тоже может чувствовать, как самый обычный человек.
— Почему ты остановился?
— Прости, я был слишком груб.
— Нет, не был.
— Ты не привыкла к мужским прикосновениям. Я не хочу сделать тебе больно.
— Мне понравилось. Мне нравится все, что ты делаешь. Я тебя хочу, Георгос.
Георгос шумно выдохнул и протянул Кэсси руку. Она вложила свои пальцы в его ладонь и пошла вслед за ним по коридору к своей спальне. Они остановились посреди комнаты, и их взгляды встретились. Он медленно шагнул ей навстречу и расстегнул молнию платья, нежная ткань упала к ее ногам, и Кэсси осталась в одном лишь белье. Георгос быстро расстегнул рубашку и снял с себя всю одежду, представ перед ней во всем своем мужском великолепии.
Кэсси облизнула вмиг пересохшие губы. Ей хотелось целовать его, касаться, ласкать каждый дюйм его мужественного тела. Она хотела его, хотела прямо сейчас. Георгос уложил ее на кровать, и Кэсси послушно повиновалась ему. Он ловко освободил ее от белоснежного кружевного белья и приник губами к ее разгоряченной жаждущей плоти. Она выгнула спину и подалась навстречу умелым ласкам его языка. Оргазм накрыл ее теплой волной, но ей этого было мало, она хотела ощущать его внутри себя.
— Георгос… — прошептала она.
Он достал из кармана брюк презерватив и надел его. Кэсси провела ладонью по его волосам и притянула Георгоса к себе, чтобы поцеловать. В свой поцелуй она вложила всю страсть, все неистовое желание, которое пожирало ее изнутри. Она инстинктивно обвила ногами его бедра, чуть притянув ближе к себе, и задохнулась от восторга, когда его возбужденная плоть коснулась ее. Георгос чуть подался бедрами вперед и отступил назад.
Кэсси замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, эти нежные, осторожные движения сводили ее с ума. Его внезапный резкий толчок пробил защиту, и она негромко вскрикнула.
— Тебе больно? — охрипшим голосом спросил Георгос.
— Нет. Да… — прошептала она. — Нет. Это просто…
Он нежно поцеловал ее в губы, и Кэсси расслабилась, ее тело постепенно принимало его в себя. Она тихонько застонала, когда он начал медленно двигаться в ней, и Кэсси инстинктивно подхватила его ритм, начав двигать бедрами ему навстречу. Его руки скользили по ее телу, умело лаская, губы покрывали поцелуями ее шею и грудь, вознося на новые высоты.
Первоначальный шок Кэсси исчез, оставив лишь восторг от новых ощущений. Она снова застонала, когда Георгос начал двигаться быстрее.
Она обхватила его руками и ногами, чтобы быть с ним как можно ближе. Кэсси судорожно вздохнула, когда ощущения стали нарастать, ее нежные стоны лишь еще больше воспламеняли его, он двигался все быстрее и мощнее, пока Кэсси не закричала на пике экстаза. Ее тело все еще содрогалось от невыносимо яркого оргазма, когда Георгос вошел в нее последним мощным движением и стиснул ее бедра ладонями.
Георгос навис над ней, опершись на руки, и нежно поцеловал ее в губы. Она вздохнула с абсолютным удовлетворением, когда он перекатился на бок и привлек ее к себе.
— Я никогда не думала, что это может быть так волшебно.
Ответная улыбка Георгоса была самой прекрасной вещью на свете из всех, что она видела. Кэсси никак не могла поверить в то, что это наконец случилось, она сомневалась, что ее сердце снова когда-нибудь станет стучать в нормальном ритме.
Георгос встал с постели, поднял ее на руки и понес в ванную комнату, поставив под струи теплой воды. Кэсси дрожала всем телом. Ей было необходимо почувствовать это снова, чтобы убедиться, что это был не сон.
Георгос нежно вымыл все ее тело, вытер мягким полотенцем и надел на Кэсси пушистый махровый халат. Он на руках отнес ее в спальню и усадил на диван. Кэсси бросила взгляд на постель и густо покраснела, заметив на простыне пятно крови.
— Подожди минуту, — попросил Георгос охрипшим голосом. — Я об этом позабочусь.
Он вышел из комнаты и вернулся две минуты спустя с чистым постельным бельем. Он ловко и аккуратно перестелил простыню, а Кэсси молча смотрела на него.
— Что, думала, я слишком избалован, чтобы уметь стелить постель? — поддразнил он, не удержавшись. — Я не собирался доверять это прислуге. Не такой уж я мерзавец. Я…