— О женщине может заботиться только муж, — отрезал Ирв и, подойдя к крайнему лотку, начал выбирать фрукты.
Мне бы помолчать, но когда женщина могла остановиться, если ее задели за живое?
— Ирв, а как она живет? Ей хватает еды? Родные помогают? Кто доит ее корову?
— Марьа! — шикнул на меня муж, забирая мешок с фруктами у торговца.
— Опять не твое дело? Удобно не замечать обездоленных!
Ирвиш уже скрипел зубами, а его взгляды были способны убить наповал любого, но не меня.
Я два года училась у Никифора Семеновича. Он ненавидел женщин, особенно тех, которые не сидели дома с детьми, а поступали в университеты и занимали чьи — то места. Вот его взгляды были зловещими! Первые полгода я пряталась, а если ловила на себе взгляд преподавателя, то безумно хотелось залезть под парту и не вылезать из — под нее. Все изменилось, когда Никифор Семенович на экзамене похвалил меня. Сдержанно, но это придало мне смелости. В общем, взгляд Ирвиша меня не пронял.
— У Корса лавка вещей. Он живет в городе и в ус не дует, а женщина с ребенком пашет в племени!
— Да с чего ты это взяла? — Муж почти рычал на меня. — Отец Мальвани доит ее корову, а старший брат носит дрова. Да, она живет одна в шатре. Да, ее не возьмут в жены, но она сама избрала этот путь!
В словах Ирва была логика, и все звучало не так плохо, как я успела себе придумать. Семья не отказалась от дочери и помогала ей, но мне все равно было обидно за Мальвани.
Глава 5
Нельзя отворачиваться от семьи.
Даже если она отвернулась от тебя.
Ирвиш
Обед с отцом — очень важное событие в жизни орка. Я представлю жену роду, она должна получить благословение предков. Хотел бы я остаться спокойным и уверенным в исходе дела, но Марьа совсем не походила на женщин племени. Она подвергала все сомнению, традиции не были для нее указом, многое возмущало, а этот метод ссоры — молчание! Кто так решает проблемы? Ни одна орчанка не отгородилась бы от мужа, не стала бы ждать от него примирения. Работа женщины — семья! Это касается не только уюта и еды, но и атмосферы, взаимоотношений супругов. Жена всегда старается избежать конфликтов, не допускает ссор и не пускает негатив в семью. Это ее предназначение, судьба, работа! Но Марьа! Она другая во всем.
Моя татуировка стала нагреваться, давая понять, что нас уже ждут.
— Марьа, нам пора. Ты скоро?
Я недовольно глянул в сторону занавески. Вот зачем эти баррикады! Марьа моя жена. Я имею право видеть ее тело, любоваться им. Ведь дал ей слово, что не возьму силой. Дал ей время, но все мои уступки тщетны.
— Одну секундочку! — почти пропела в ответ девушка.
Я собирался тяжело вздохнуть, но замер.
Отодвинув шторку, Марьа вышла вперед. На ее губах играла улыбка, а глаза горели озорством и весельем.
— Ну как я? — спросила она, кружась передо мной. Юбка развевалась, слегка приподнимая подол. Фиолетовое платье делало Марью более женственной, нежной. На ее шее не было украшений, но мне не составило труда представить на этом месте кулон сквок — ори.
Сегодня отец отдаст ей его. Марьа войдет в род и станет частью племени.
— Замечательно. Ты очень красива.
Во рту было сухо. Я протянул руку и ощутил нежное прикосновение женской ладони. Если бы татуировка не нагрелась сильнее, я бы остался в шатре наедине с женой.
— Спасибо. — Ее щеки покраснели, и это смущение кружило мне голову. Я хотел почувствовать сладость губ, ощутить мягкость кожи. Аромат ее волос будоражил, а моя щека уже накалилась, но я не чувствовал боли. Улыбка Марьаны была для меня одурманивающей.
Всю дорогу к шатру вождя я пытался взять себя в руки.
— Я точно хорошо выгляжу? — Девушка заметно нервничала и постоянно поправляла платье.
— Да, ты прекрасна. — Я чуть сжал ее руку, и Марьа улыбнулась мне, немного успокоившись.
— Слушай, а как зовут твоих родителей? Ты не сказал! — В ее глазах была паника, Марьана остановилась, оттягивая встречу.
— Тебе нечего волноваться. К отцу надо обращаться просто «мой вождь», а к его жене — сквок — арна.
Взяв жену за руку, я буквально потащил ее в нужном направлении.
— А имена у них есть? — Голос Марьаны звучал жалобно, но я не замедлял шага, приближаясь к цели.
— Отца зовут Брог, а мачеху — Ирвилла, — ответил на ходу, не глядя на жену.
— А где твоя мама? То есть… Я…
— Поговорим об этом потом. — Я отодвинул шкуру шатра, пропуская жену вперед.
Она кивнула и, расправив плечи, вошла внутрь.
Я залюбовался. Марьана двигалась грациозно, даже величественно. Так ходят эльфийки при дворе Айленерона. Ее осанке позавидовала бы любая орчанка, а этот поворот головы, вежливая улыбка. Я был потрясен. Еще минуту назад она была перепуганной, неуверенной в себе девушкой, которая мечтала сбежать в наш шатер, а сейчас Марьана напоминала королеву. Удивительно.
Марьяна
Шатер вождя был огромен и, по — видимому, состоял из нескольких комнат. Ту, в которой мы находились, я про себя назвала тронной, ведь у стены действительно стоял трон. Именно на нем сидел вождь, когда я вошла. Ирвиш предупредил меня, что вначале я должна встретиться с вождем наедине. Моя память меня не подвела, отец мужа был таким же огромным, как и при первой встрече: широкие плечи, крупные ладони, мощный торс. Сколько же ему лет? Он не выглядел стариком, хоть в его глазах и виднелась усталость.
Я шла навстречу ему не как подданная, а как равная. Смотрела прямо, походка была уверенной и легкой, на губах играла доброжелательная улыбка.
«Я дар богов!» — эта фраза крутилась у меня в голове, словно заезженная пластинка граммофона. Не знаю почему, но она придавала мне сил.
— Добрый день, мой вождь. — Я склонилась и замерла.
Ирвиш предупредил, что нельзя поднимать взгляд, пока отец не коснется моей головы в благословляющем жесте. Я слышала, как вождь поднялся со своего трона, как подошел ко мне. Заметив его ботинки, поняла, что он стоит напротив. Сердце застучало быстрее: неужели не подхожу в невестки?
Вождь стал обходить меня по кругу, изучая каждую деталь моего наряда, каждый мой жест, вздох. Я почувствовала себя товаром на прилавке. Отвратное ощущение. Злость и негодование затопили меня, и я дернула голову вверх, приподнимая ее, не дожидаясь благословения. К черту его! Может, они мне еще и тавро поставят или печать с ГОСТом?
Однако я не успела, вождь оказался быстрее. Его огромная ладонь накрыла большую часть моей головы.
— Благословляю. — В его голосе была слышна усмешка.
Встретившись с ним взглядом, поняла, что это была проверка, и я ее чуть не провалила. Мне стало стыдно. Из — за своей импульсивности чуть не подвела Ирва. Дав себе обещание не торопиться с выводами, а еще больше с действиями, я решила побыть этот вечер эстонской девушкой. План принес необходимое спокойствие. Теперь стоять перед вождем, ожидая дальнейших указаний, было совсем несложно.
— Нас все уже заждались. — Орк то ли упрекал меня, то ли просто констатировал факт — понять было сложно. — Сын предупредил, что ты не говоришь на орском.
— Пока не говорю.
Я не знала, стоит ли сообщать, что через месяц Леал сделает еще одну попытку обучить меня этому языку. Вдруг это секрет, или вождь не любит эльфов? Ирвиш меня не предупредил, а я забыла уточнить.
— Сквок — ори должна знать язык своего народа. Завтра после завтрака буду ждать тебя здесь, не задерживайся.
Вождь, развернувшись, пошел к проходу, я молча проследовала за ним.
— Если, конечно, ты пройдешь испытание за обедом и предки признают тебя достойной.
Мужчина как будто рассуждал вслух, не замечая моего присутствия. Я же еле сдержалась, чтобы не уточнить, о каком испытании идет речь. Молча следуя за вождем, зашла в просторную комнату. Огромный длинный стол стоял в центре помещения, за ним уже сидели орки: шкаф с антресолями, орк с палкой — посохом, видимо, шаман племени, муж и женщина. Без сомнения, это была жена вождя Ирвилла, сквок — арна племени.
Орчанка оказалась высокой и крупнокостной, но ее фигура была пропорциональна и даже изящна. Женщина встала из — за стола и подошла ко мне. Ее платье очень напоминало наряд из лавки Корса. То самое, расшитое драгоценными камнями. На орчанке оно смотрелось великолепно. Ровное, свободного покроя, до самого пола. Строго, элегантно, дорого. Я почувствовала себя неловко, нужно было надеть горчичное платье и не отказываться от украшений, которые предлагал купить муж. Сейчас бы я не чувствовала себя бедной родственницей.
Женщина что — то проникновенно вещала на своем языке. Я ничего не понимала, но улыбалась, пытаясь проявить дружелюбие. Мужчины ее не перебивали и не переводили мне, несмотря на мои красноречивые взгляды.
Ирвиш сидел рядом и смотрел в мою сторону.
«Ну же, переведи!» — кричал мой мозг.
Изобразив чуть ли не всю азбуку Морзе глазами, я так и не дождалась перевода.
Сквок — арна, закончив свою речь, уступила место шаману. Тот, покружив своим посохом вокруг меня и прочитав какой — то призыв, повел в дальний конец стола. Он усадил меня за стол напротив вождя подальше от всех и отошел за спину.
Я ничего не поняла. Почему меня посадили отдельно?
И почему стол накрыт на двенадцать персон, ведь нас всего шестеро? Мы кого — то ждем?
Шумно отодвинув стулья, ко мне с обеих сторон шли братья, каждый нес по кубку. Оба подошли одновременно и протянули мне свои напитки. Наверно, я должна выбрать. Что ж, это простой выбор. Конечно, кубок Ирвиша. Его брат довольно усмехнулся, а муж, не говоря ни слова, вернулся на свое место. Арвинг сел рядом. Видимо, я сделала что — то не то. Знать бы — что?
Брат мужа сел по правую сторону от меня и приподнял свой бокал, будто салютуя им. Мне ничего не оставалось, как повторить за ним. Мы пили напиток, глядя друг другу в глаза. Его черные омуты затягивали меня, и я не могла прервать это,