— Я люблю тебя, — прошептала я, всхлипывая. Ужасный момент для признания, но для прозрения — то, что доктор прописал.
Вытерев слезы или, скорее, размазав их по лицу, я отодвинулась от Ирва. Моя рука легла ему на грудь, а взгляд был прикован к его лицу.
— Я люблю тебя, — уверенно сказала я, прислушиваясь к сердцебиению. — Я люблю тебя. — Мои губы коснулись его нежно, осторожно.
Сердце замерло, ожидая хоть чего — нибудь! В фильмах это всегда помогало: когда главная героиня признается герою в любви, происходит волшебство. Магия должна витать в воздухе, а мелодия звучать фоном.
Я не в фильме, это обычная жизнь, и ничего не произошло. Ирвиш даже не моргнул, его рука не шевельнулась, и он точно не пришел в себя.
Вера в чудеса умирала во мне.
Выливать суп было жаль, но смотреть на него и осознавать проигрыш просто невыносимо. Весь день я жила надеждой, ждала тот самый момент. Вздрагивала от малейшего звука и неслась к кровати, но пациент был стабильно спящим. Слез не осталось.
Я аккуратно подлезла под руку Ирвиша и приобняла его чуть выше раны на животе.
— Знаешь, а я до тебя и не любила никогда. Это такое странное чувство. Будто ты существуешь лишь наполовину. Как будто подарил свое сердце и чувствуешь, как оно бьется в чужих руках. Глупо, да?
Я прикрыла глаза. Конечно, все эти размышления больше похожи на мысли подростка, а не взрослой женщины. Правы были классики, говоря, что первый вздох любви — это последний вздох мудрости.
Эта мысль не пугала, наоборот, заставляла улыбаться, мечтать и радоваться.
Засыпала я с улыбкой на губах, но приснился мне кошмар.
Я лежала с ножом в груди на твердой земле. Ирвиш с Моа кружили в небе, а Арвинг склонился надо мной.
— Он не поможет тебе, недостойная, — прошипел он, прокручивая нож в ране.
Адская боль, грудь, которая горела огнем, и непонимание. За что он так со мной? Почему?
— Арвинг, — с трудом, но я все же позвала своего мучителя, всматриваясь в его лицо. Черные глаза, словно две пропасти, бездонные и пустые.
— Презираю! — Лицо орка преобразилось за секунды, выражая озвученное чувство, но взгляд все такой же мертвый.
— Это не он! — сумасшедшая мысль, но я верила, что рядом со мной не Арвинг. Его руки, лицо, но не он сам!
— Арвинг, — звала я его настоящего. Того, кто умел улыбаться и шутить. Того, кто протянул мне руку помощи.
— Арвинг! — Мой голос становился громче благодаря слепой уверенности, что сейчас в темноте вспыхнет огонек и орк очнется. Настоящий. Я верила: он спасет меня, поможет.
— Арвинг, — из последних сил прокричала я, чувствуя горячие слезы на своих щеках.
Из сна меня выдернули сильные руки, встряхнувшие за плечи. В реальности я тоже плакала, и грудь болела.
— Ирвиш, — прошептала я, забывая о кошмаре, и бросилась на шею любимому.
— Живой, слава всем богам! — Счастье затопило меня, отгоняя призраки ночи и страх смерти.
— Как ты себя чувствуешь? — Не разрывая объятий, я всматривалась в лицо мужа. — Хочешь пить? Есть? — Ирвиш молчал, плотно сжав губы, и казался чужим.
Я приложила ладонь к его лбу, но температуры не было. В чем же дело?
— Позову шамана!
С Ирвишем что — то не то. Ему нужна помощь! Надевая на ходу платье прямо поверх сорочки, поспешила к целителю.
— Я быстро.
Обернувшись у выхода, я посмотрела на мужа, который лежал на кровати и смотрел сквозь меня.
Ирвиш
Вокруг лишь тьма. Я зажигаю пламя, пытаясь найти путь домой. К Марьане. Знаю, она ждет меня, беспокоится. Я рвусь вперед, молю своего бога — покровителя помочь выбраться из темноты. Языки пламени играют на моей ладони, образуя шар. Он освещает мне путь.
— Я люблю тебя, — тихий голос, но я узнаю его, и впереди появляется маленький огонек.
Не жалея сил, я бегу, несусь к нему навстречу, боясь упустить, потерять.
Страшусь, что тьма поглотит его, но огонек такой же упрямый, как и моя жена. Он не сдается — светит и зовет.
— Арвинг, — моя Марьана шепчет имя другого. Прикрыв глаза, я пытаюсь совладать со своими чувствами.
— Арвинг, — так отчаянно она зовет брата, прижимаясь ко мне. За что вы так жестоки, боги?
Слезы срываются с ее ресниц и текут по щекам, прожигая мне сердце, разрывая его на куски.
— Арвинг! — Не в силах терпеть эту пытку, я легко встряхиваю любимую женщину, готовясь увидеть в ее глазах презрение, ненависть.
— Ирвиш, — тихий шепот и крепкие объятья.
Я забываюсь и прижимаю нежное тело.
— Живой, слава всем богам! — Ее беспокойство запутывает.
— Как ты себя чувствуешь? — Она смотрит на меня, и ее глаза полны радости. Как же хочется поверить им, но я осознаю — это лишь игра.
— Хочешь пить? Есть? — Легкое прикосновение ладони к моему лбу сбивает дыхание.
— Позову шамана!
Сжимая кулаки, я смотрю, как она выпрыгивает из кровати, на ходу одевается, торопится. Спешит к своему любовнику — Арвингу. Что же он придумал? Как околдовал ее? Или все это время они лишь играли со мной? Какой же я глупец!
— Я быстро.
Распущенные волосы разбросаны по плечам, медовые карие глаза в обрамлении длинных черных ресниц. Мой дар богов! Моя несбывшаяся мечта! Прощай.
Глава 11
Пульс, кажется мне, просто молчит.
Я не слышу…
Все, нет больше нас,
Наша любовь больше не дышит…
Ветер играл моими волосами, Моа смотрел с сочувствием, а я умирала. Каждой клеточкой своего тела. Слезы, смех, безразличие и отрешенность — все это я пережила за несколько часов своей жизни. За сегодня мое сердце постарело на несколько лет или столетий?
Утро подарило мне счастье, надежду на будущее. Словно на крыльях, я бежала по стану к шаману. Не ведая дороги, не зная языка, не просто нашла шамана, но и заставила его бросить дела и пойти к Ирвишу.
Пританцовывая у шатра, я ждала, когда меня пустят к мужу.
— Он не хочет тебя видеть, — прогремело, словно гром среди ясного неба.
— Что? — спросила, не веря в услышанное, думая, что это шутка, но Арвинг не улыбался и выглядел серьезнее профессора на защите диплома.
— Ты врешь! — Я попыталась пройти в шатер, но орк преградил путь.
— Он отказался от тебя.
— Не может этого быть! — Мой голос сорвался на крик, я вырывалась из сильных рук, билась изо всех сил.
— Марьяна, ты не нужна ему.
— Нет! Нет! — Даже нож в груди не причинял столько боли, сколько слова орка.
— Пусть сам это скажет мне! — унизилась я до мольбы.
Мужчина отпустил меня и отошел в сторону, освобождая путь.
Я несмело подошла к кровати и присела рядом с Ирвишем.
— Зачем пришла?
Его голос был холоднее стужи.
— Ты не рад мне?
— Нет, не рад.
Не было ни злости, ни обиды. Равнодушие и безучастность. Вот с чем я столкнулась.
— Я не понимаю, Ирв…
— Ирвиш, — поправил он меня, обрывая на полуслове.
Я опустила взгляд, сжимая руки. Что же случилось?
— Ты мне больше не жена. Ты невеста Арвинга.
— Что? У тебя белая горячка? — Я попыталась прикоснуться ко лбу, но орк перехватил мою руку.
— Ты приняла его магию.
Обвинение и факт. Трудно оспорить истину.
— Это вышло случайно. Я не знала!
Правда в каждом слове, но Ирвиш мне не верил. Не слышал меня и просто отмахнулся равнодушным:
— Неважно.
— Важно! Ты обещал, клялся своим богам! Они благословили наш брак! Ты мой муж!
Хоть речь моя была сбивчива, а мысли метались, словно в клетке, но я не оставляла попыток пробиться сквозь железную броню отчуждения.
— Ты хорошая актриса, но с меня довольно! — Ирвиш скривился от боли, однако сел в кровати. — Уходи!
Его рука, указывающая на выход, разозлила меня. И не подумаю! Попробуй заставь!
— Нет! Это мой дом, а ты мой муж….
Он подхватил мою руку и соединил со своей. Я замерла, ожидая свечения. Две тонкие линии переплетались, опоясывая наши запястья. В таверне их было много, сейчас лишь две, но все же есть!
— Несколько недель, и связь разрушится полностью.
Он удивился наличию линий, но лишь на мгновение. Затем отмахнулся от них. От нас.
— Нет. Я не хочу.
— Твои желания не имеют значения. Арвинг ждет тебя, а обо мне забудь.
Мужчина устало откинулся на подушки и прикрыл глаза.
— Нет! — Я схватила Ирвиша за руку, пытаясь удержать призрачное счастье. Не веря до конца в происходящее, надеясь на другие слова, желая увидеть в любимых глазах хотя бы крупинку теплоты, я услышала горький приговор:
— Уходи.
Сломленной куклой я шла прочь, не в силах обернуться, и лишь замерев в шаге от точки невозврата, поклялась:
— Я твоя жена, и этого не изменит никто и никогда. Я принадлежу тебе душой и телом. Шайнари.
Сорвавшись на бег, я летела по стану, не разбирая дороги. Споткнувшись и упав, не ощутила боли. Сердцу было больнее, а ладони заживут.
Обняв шею Моа, я дала волю слезам.
— Марьяна! — К нам приближался Арвинг.
— Покатай меня, — тихо попросила варганта.
Животное поняло меня, и через секунду я уже сидела на его широкой спине. Подставив лицо ветру, я доверилась Мао.
— Марьяна, вернись, — кричал где — то сзади орк. Все равно. Даже оборачиваться не стану!
— Спрячь меня, дружок, — попросила я потомка дракона, и он скрылся в облаках. Теперь меня никто не найдет.
— Спасибо. Ты самый лучший.
Спрятал, укрыл, защитил, а теперь еще и выслушивал исповедь. Моа я рассказала все не таясь: и о помощи Арвинга, и о неудачно лежавшем тюке, не упустила и снежный мир. В общем, покаялась во всем. Стало чуть лучше. Легче на душе, что ли.
— Что же мне делать? Я не хочу жить с Арвингом, Ирвиш не примет, а у меня ничего нет, кроме кулона сквок — ори. — Я подцепила рукой украшение и стала его крутить, рассматривая.
— И его, наверно, скоро у меня заберут.
Размышляя вслух, я и не думала, что меня может кто — то услышать. Однако совсем молодая орчанка стала свидетельницей моих горьких слез и сбивчивых рассказов. Радовало только то, что говорила я на эльфийском, и она ничего не поняла. Хотя, судя по тому, что она мне пыталась объяснить жестами, кое — что ясно и без слов.