Марта вдруг растерялась, не нашлась, что ему и ответить. Конечно, было безумно приятно слышать, как дрожит голос Марата, и приятно видеть, какими глазами он на нее смотрит, но ведь никакими словами сложившегося на данный момент статуса не поменяешь. Марат — работодатель Никиты, серьезный человек, женатый. Она — всего лишь девушка Никиты. Что она могла ему ответить?
— Я поговорю с Никитой, Марат, я объясню ему… Не увольняй его, пожалуйста. Я поговорю.
— Что ж, поговори. Только уверяю тебя — бесполезно все это. Не нужен он тебе, не твой это мужчина. Тебе другой нужен. Нет, это не мое дело тебе что-то советовать, но… Все-таки прими мой совет — избавляйся от Никиты, как от балласта, пока возможность есть. Тебя ведь ничего рядом с ним не удерживает, вы даже не женаты. Избавляйся! Зачем такой хорошей девочке пропадать?
— Спасибо, Марат. Я поняла. И все-таки… Я еще раз поговорю с Никитой. Не могу я вот так сбросить его, как варежку с руки. Может, я кажусь тебе легкомысленной, но всегда трудно принимать такие решения. Я еще поговорю с Никитой, попытаюсь объяснить ему…
— Ну поговори-поговори… — снисходительно протянул Марат.
Потом поднял руку, слегка провел пальцами по ее предплечью. Помолчав, добавил тихо:
— Конечно, поговори, если хочешь. Скажи ему — или начинает нормально работать, или… Сама понимаешь…
— Да, я понимаю, Марат. Или он работает, или ты его увольняешь.
— А я тебе перезвоню на днях, узнаю, чем ваш разговор закончился. Можно мне позвонить, Марта?
— Да, конечно, звони, Марат. В любое время звони…
Марта в подробностях вспомнила весь давешний разговор, улыбнулась, провела по предплечью ладонью — почудилось на миг, будто на нем остались следы от прикосновения пальцев Марата, и поежилась вдруг, как от озноба. От колкого, приятного, щекочущего озноба.
И улыбнулась. И от этой улыбки все вдруг встало на свои места. А может, от того все встало на свои места, что решение было принято. Правда, исполнить принятое решение можно только утром. Благо что завтра суббота, и Никита аккурат выспится, и тогда… На его трезвую голову…
Уснула она на диване в гостиной. И всю ночь спала очень крепко, и снов никаких не видела. Вот что значит уверенность в принятом решении! Сразу такое спокойствие организму дает.
Утром встала, умылась, приготовила завтрак, сварила крепкий кофе. Разбудила Никиту, позвала на кухню. Он пришел хмурый, помятый, плюхнулся на стул, посмотрел на нее сердито. Марта вздохнула, проговорила решительно:
— Давай пей кофе, завтракай, собирай вещи и уходи. Ты больше здесь не живешь, Никита. Я так решила.
Он долго не мог поднять голову, хмурился, соображая, что такое она ему говорит. Потом спросил тихо:
— То есть как это — уходи? Совсем, что ли?
— Да. Я же сказала! Ты здесь больше не живешь. Мы расстаемся. Уходи.
Наконец он поднял голову, моргнул, глянул на нее со странной улыбкой. Будто вдруг догадался о чем-то, о чем раньше никак догадаться не мог.
— Марта, я понял, я все понял… Все правильно, так и должно быть. Я понял.
— Что ты понял, Никит? По-моему, я и без того ясно выражаю свои мысли.
— Да, ты очень ясно выражаешь свои мысли. Казалось бы. А на самом деле… Ты ведь просто сожрала меня, Марта. Вместе с потрохами сожрала! Я же нормальным был, я жил нормально… Я хотел вместе с Димоном мастерскую открыть, а только Димон теперь с Бобом мастерскую открыл, и все у них получается. А я?! Я-то теперь где? Летал бы сейчас на своем байке и счастлив был! Это ты меня сожрала, Марта! А теперь остатки выплевываешь за ненадобностью!
— Ага, смешно… Значит, это я тебе жизнь испортила? Я тебя заставила на хорошую работу устроиться, да? Плохо тебе этим сделала, да?
— Да, плохо! Да, заставила! Не надо было!
— А что ж ты согласился, если не надо было?
— А с тобой разве можно в чем-то не согласиться? Ты вцепляешься в человека, как клещ! С тобой же рядом находиться опасно — током бьет и себя уже никем не ощущаешь… Тебе нужно сломать человека, непременно сломать! Ты же сожрала меня, всю мою суть человеческую, природную мою суть своими челюстями перемолола. Сожрала, как… Как…
— Как самка богомола, ты хочешь сказать?
— Да, именно так! Очень правильное сравнение, я сам бы не догадался! Ты самка богомола, Марта!
— Ну вот, и имя мне уже найдено, что ж… Вот и уходи. И спасайся от меня, слышишь? Пойдем, я помогу тебе вещи собрать.
Прощание в прихожей прошло быстро и без разговоров. Никита выволок на лестничную клетку чемодан, Марта распахнула и придержала дверь. Потом быстро закрыла ее, так же быстро провернула рычажок замка.
Все. Свободна. Нет больше Никиты в ее жизни. И сожаления никакого нет. Вперед, только вперед!
Но времени на новые эмоции не оставалось. Надо было приводить квартиру в порядок, надо было сбегать в магазин за продуктами. И надо было ждать звонка от Марата… Ждать — с предчувствием приятных перемен в жизни. Чего-то нового ждать.
Глава 3Марат
Марат не звонил. Марта практически не отходила от телефона — он не звонил. Промучившись ожиданием три дня, Марта сама набрала его номер, быстро проговорила в трубку:
— Марат, это Марта! Извини, что отрываю от дел, может, мне позже перезвонить?
— Нет-нет! — радостно проговорил Марат, и у нее отлегло от сердца. Радость его была искренней и настоящей — по крайней мере, не слышалось в его голосе ни одной нотки досады. — Хорошо, что ты позвонила! А то я закрутился совсем. Дел по горло! Пришлось еще в командировку ехать, вот первый день, как вернулся…
— А… А я думала, что ты просто не хочешь звонить… Я должна извиниться за Никиту, что все так произошло…
— Нет, никаких извинений я не принимаю! — весело остановил ее Марат. — По крайней мере, по телефону! Давай я вечером приеду, и поговорим. Ты свободна сегодня вечером?
— Да, конечно!
Наверное, не надо было вкладывать столько радостной готовности в свое «да», но по-другому не получилось. Видимо, слишком перенервничала, ожидая звонка. В следующий раз надо держать себя в узде, иначе получается, что она сама напрашивается.
Хотя если даже сама, и что? Иногда и самой прогнуться не мешает. Для своей же пользы.
На ужин она запекла мясо по-французски. По моде. Очень выгодный рецепт оказался, между прочим. Мяса надо мало, а лука много. А к мясу купила красное вино, тоже французское. По крайней мере, так было написано на этикетке. Хотя вино было явно поддельным — наверняка настоящее французское вино стоит больших денег. Но у нее «больших» не было — где их взять-то. Выходит, вся надежда на этот ужин с Маратом. Потому что одна из целей этого ужина — уговорить его взять ее на фирму. Хоть кем. Хоть секретаршей. А другая цель… Ну, это уж как пойдет, это посмотрим…
Марта лукаво улыбнулась, оглядывая накрытый к ужину стол. Красиво получилось. Ну разве после такого ужина сможет настоящий мужчина сказать «спасибо» и уйти восвояси? Даже думать об этом смешно! Нет, дорогой Марат, не сможешь… Хоть сто раз будешь числиться порядочным, честным мужем какой-то там неизвестной жены, а не сможешь.
Интересно, а о собственном трудоустройстве когда лучше заговорить, «до» или «после»? Наверное, лучше «до». Потому что еще неизвестно, как поведет себя Марат «после». Наверное, надо ориентироваться по обстоятельствам…
Ориентироваться и не пришлось, к счастью. Марат сам предложил ей вожделенное «трудоустройство», причем очень ловко предложил, почти игриво:
— Да, подвел меня Никита, очень подвел, ничего не скажешь! Придется тебе, дорогая Марта, отрабатывать за него!
— В каком смысле — отрабатывать? — подняла она будто бы ничего не понимающие глаза.
— Да в обыкновенном! Будешь на моей фирме пахать, как миленькая! С завтрашнего дня и начнешь! И никаких отговорок не принимается!
— Да я и не отговариваюсь. Я готова! А кем?
— Ну, это дело десятое. Ты ж по диплому экономист?
— Ну да…
— Значит, пока в бухгалтерию, чтобы, так сказать, ближе к специфике… Поднатореешь немного, потом в финансовую службу тебя переведу, так легче карьеру сделать. А с карьерой у тебя получится, я думаю. Ты девушка хваткая. Я это сразу понял. И давай выпьем за твои будущие успехи, Марта. За красоту и очарование позже выпьем, а пока — за успехи!
— Давай. Я буду очень стараться, Марат…
— Я и не сомневаюсь. Все у тебя будет, моя дорогая. А я тебе помогу, можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо, Марат…
Марат выпил вино, сморщился чуть-чуть. Все-таки вино было поддельным, наверное. Марта пригубила из своего бокала осторожно — ну да, кислятина, даже язык обожгло…
— А почему ты не спрашиваешь, с чего ради я решил тебе помогать? — с улыбкой спросил Марат, разделывая ножом мясо.
— А ты хочешь, чтобы я спросила?
— Да, хочу. Я во всем люблю ясность и досказанность, имей это в виду. Всякого недопонимания и флёра терпеть не могу.
— Хорошо, я спрошу. С чего ради ты решил мне помогать, Марат?
— А потому и решил, что ты мне очень нравишься, Марта. И как человек, и как женщина.
— А ты разделяешь эти понятия?
— Так не я разделяю, сама жизнь разделяет. То есть я хотел сказать, что ты мне нравишься как партнер и как женщина. Да, так будет правильнее. А я думаю, что в скором времени ты станешь моим партнером. Ты хочешь быть моим партнером, Марта?
— Хочу.
— А моей женщиной?
— Тоже хочу.
— Значит, я тебе нравлюсь?
— Да. Очень. Мне кажется, мы подходим друг другу. У нас даже имена схожие — Марта, Марат…
— Молодец! Молодец, что не стала возмущаться и кокетливо упрекать меня в цинизме. Молодец!
— Но я бы не назвала это цинизмом. Я бы назвала это честностью. Мне нравится, когда все честно в отношениях. На честный вопрос должен быть дан честный ответ, разве не так?
Марат глядел на нее долго, будто хотел удостовериться в искренности ее слов. Потом взял за руку, поднялся со стула, потянул ее за собой. Марта послушно встала, послушно пошла за ним в спальню. На миг ей стало не по себе, будто она была не Мартой, а наложницей этого мужчины по имени Марат. Или все так и есть и она сама добровольно отдает себя в наложницы?