Неужели состояние Сомати не вечно? Неужели существует опасность окаменения? — подумал я.
Рассуждая про себя на эту тему, я предположил, что, наверное, «сверху видно все»: или, может быть, такое количество тел в Сомати и не нужно для Генофонда Человечества; или, возможно, Дух этого тела, живущий на Том Свете, совершил грех, и тело должно быть ликвидировано; или люди вошли в состояние Сомати в неподходящих условиях (нет стабильной температуры +4°С, как в пещерах), в связи с чем тело должно деградировать или… окаменеть.
— Дун вяо као? — послышался голос Лан-Винь-Е.
— Лан-Винь-Е спрашивает меня, о чем Вы сейчас думаете, — сконфузился Тату, обращаясь ко мне.
— Ну… ответьте, что не знаете, — проговорил я. — Вы же, Тату, не можете знать, о чем я думаю.
— Дань мэ, — ответил Тату. Наступила минутная пауза.
— Скажите, монах, а в Месте Голодного Черта есть окаменелые люди? — первым прервал я паузу.
— Есть, есть, — ответил монах. — Их восемь.
— Какие они?
— Большие.
— Сидят или стоят?
— Сидят, конечно.
— Как они сидят?
— В виде треугольников или… треугольных каменных глыб.
— Не понял.
— Медитирующий человек (в позе Будды — прим. автора) всегда напоминает треугольник.
— А-а-а… И где они там?
— Давайте я нарисую.
Монах взял мою полевую тетрадь и стал рисовать. Я сразу понял, что художественных способностей Бог ему не дал, но терпел, без конца, правда, встревая с уточняющими вопросами.
Выяснилось, что это место находится недалеко от небольшой речки. Там есть площадка между скал, где и расположены восемь «тел окаменелых людей». Эти «тела» напоминают треугольники, но каждый треугольник имеет индивидуальные черты. Высота каждой треугольной «статуи» составляет то ли два, то ли… пять метров, а может быть, и больше (видимо, монах Тленнурпу не обращал внимания на это!). «Тела окаменелых людей» расположены в ряд с северо-запада на юго-восток. Рядом расположен горячий источник, в котором много круглых камней, а также есть три родника со святой водой разного вкуса. В двух местах есть песчаные барханы со святым песком, который может использоваться в лечебных целях.
— А почему Вы, дорогой монах, считаете, что треугольные глыбы есть тела окаменелых людей? — спросил я.
— Как так? — удивился он. — Человек в позе медитации (позе Будды) всегда образует треугольник. Он стремится к этому. В этом смысл медитации.
— Это не маленькие пирамиды?
— Вы что! Прирамида — это, например, Малый Кайлас.
— Ну ладно тогда.
— Окаменевших людей мы называем иногда статуями, хотя это неправильно, — добавил монах. — Кстати, каждая из этих «статуй» имеет свое название.
— Вы их знаете?
— Так, так… — стал вспоминать монах. — Пишите!
Я достал блокнот и записал следующее:
1. Пема-Самбоа
2. Согэ-торче-чань
3. Пема-Кяльбао
4. Санго-таго
5. Лонден-чази
6. Чанья-санги
7. Торче-толи
8. Пема-джуньгни
Монах победно взглянул на меня.
— Интересно? — спросил он.
— Ну… да, — ответил я. — А что это означает?
— Это означает разные проявления одного человека.
— Как понять?
— Ну… человек ведь по-разному проявляется, — монах недоуменно посмотрел на меня.
— В чем проявляется-то?
— Как в чем? В теле. А как же еще?!
— Не понял. Это как — один и тот же человек каменел восемь раз, что ли? — удивился я.
— Да, каменел восемь раз и каждый раз оставлял после себя статую, — с невозмутимым лицом ответил монах.
— Такого не может быть!
— Как не может быть?! — монах искренне удивился. — Такое как раз и бывает.
— Я понимаю, что если человек вошел в состояние Сомати, то его тело в неподходящих условиях может минерализоваться, то есть окаменеть, — заметил я. — Тело ведь не может восемь раз минерализовываться и каждый раз оставлять… каменный слепок.
— Может, — утвердительно сказал монах.
— И… как это происходит?
— Очень просто. Человек, если Вы понимаете, есть, прежде всего, Дух. А Дух может войти в одно тело, потом в другое, потом в третье и, если захочет, может входить в тела по очереди. Так ведь?
— Ну…
— Так вот, один человек, то есть Дух, решил когда-то давным-давно окаменеть восемь раз. Ясно? — монах посмотрел на меня.
— Нет.
— И вот он, Дух этот, вошел в одно тело, пришел в Место Голодного Черта, начал медитацию и вскоре окаменел. Ясно?
Видимо, он вошел в состояние Сомати, и из-за неподходящих условий (не было главного — стабильной температуры +4°С) его тело окаменело, — пробурчал я себе под нос.
Увидев, что его тело окаменело, человек (то есть Дух) покидал «каменное тело» и вселялся в новое тело во время беременности какой-нибудь женщины.
Когда его новое тело рождалось и вырастало, он опять шел к Месту Голодного Черта, опять садился там и входил в состояние медитации, после чего его тело опять каменело! Тогда он опять покидал окаменевшее тело, опять вселялся в новое… и так продолжалось восемь раз. Восемь названий статуй, которые я Вам перечислил, есть имена этого человека во время восьми его жизней. Ясно?
— Ясно, — ответил я. — Но для чего он это делал?
— О-о! — воскликнул монах.
— Что «о-о»?!
— Это так не просто…
— Он что, восемь статуй, что ли, хотел создать таким путем? — усмехнулся я.
— Да нет, — усмехнулся уже монах.
— Ну, для чего он каменел-то восемь раз?
— Для того чтобы… — монах замолчал.
— Но для чего?
— Для чего?!
— Для того, — монах искоса посмотрел на меня, — чтобы бороться с… Черным Ангелом.
Он, этот человек, хотел победить Черного Ангела или… Ангела Зла.
— А кто такой Черный Ангел? — спросил я.
Так это же Голодный Черт, — монах посмотрел на меня, как на несмышленое дитя.
— А-а…
— Этот человек очень хотел стать Мертвым, ведь только Мертвые могут соперничать с ангелами, — добавил монах.
Эти слова задели меня. Я, конечно же, ничего не понимал в ангелах, но чувствовал, что Мир Ангелов, наверное, и в самом деле существует на Земле — неведомый и чудесный голографический Мир Ангелов, где, вполне возможно, течет… более высокоразвитая, чем наша, жизнь. Я, конечно же, читал об ангелах в Библии и Коране и даже знал имя одного из главных ангелов (то ли Джабраил, то ли Гавриил), но относился к этому достаточно скептически, представляя слово «ангел» больше как символ нежности телесной женщины или как человеческое определение неземной красоты какой-нибудь длинноногой особы с томным взглядом и небольшим телом, состоящим преимущественно из грудей, которой родители, волей судьбы, дали имя Анжела или Анжелика. Но я никак не мог представить, чтобы ангелы были злыми или даже черными. Всю свою жизнь, когда я то отсюда, то оттуда слышал про ангелов, я даже ни на йоту не задумывался над тем, что слово «ангел» есть не только символ пресловутой нежности или красоты большегрудых и длинноногих женщин с томными глазами, но и вполне конкретное понятие, свидетельствующее о том, что на Земле, кроме нас — похотливых до всего, существует еще и ангелоподобная форма жизни, где ангелы не ходят, тяжело переставляя ботинки на толстой подошве или туфли на шпильках высотой 20 см , а летают, свободно и легко летают, порой в любовном порыве начиная парить, взявшись за руки.
В последние годы, когда судьба забросила меня в Гималаи и принудила заняться экспедиционными исследованиями, я, конечно же, немножко поумнел и даже перестал при упоминании ангелов представлять эту самую женщину с томными глазами и верхним преимуществом, а вполне четко осознал, что история человечества начиналась с ангелов, которые в ходе эволюции видоизменялись, уплотнялись и… в конце концов создали нас — телесных и… похотливых… до всего. А также я, еще больше (но немного!) поумнев, понял, что ангелоподобная жизнь не растаяла как призрак во тьме, а сохранилась, и даже, возможно, в ходе невероятной по длительности эволюции, набрала такие обороты, такие обороты… и создала такую совершенную голографическую жизнь, такую… что нам, телесным людям, нужно будет еще долго переступать в ботинках на толстой подошве или в туфлях на шпильках, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к ним — ангелам, среди которых, возможно, и в самом деле есть ангелоподобные особы… с большей голографической грудью.
Надо к тому же отметить, что судьба дала мне возможность кое-что узнать про Мертвых, тела которых покоятся в затаенных пещерах, а Души летают там где хотят, будь то на Том Свете, будь то на Земле, порой даже, возможно, обгоняя ангелов в свободном парении. Я понимал, что Мертвые — это особая форма «жизни», по уровню превосходящая… «живую жизнь». Я также понимал, что Мертвыми могли стать только «Богом помеченные» телесные люди, способные за счет своего мощного Духа перевести свое тело в законсервированное состояние (то есть в состояние Сомати), чтобы не только пополнить Генофонд Человечества, столь необходимый для сохранения гарантий жизни на Земле, но и для того, чтобы свободный от тела Дух очищал ауру Земли. Я вспомнил свои собственные рассуждения о том, что свободный от тела Дух есть космический и первоначальный Человек-Время, созданный Богом в Мире Свободного Времени (Том Свете) и прошедший в ходе вечной жизни горнило высочайшей степени очищения в периоды своих бесчисленных вояжей в земные жизни, называемых инкарнациями, и… тут я осознал, что только Человек-Время (Дух) может выступить в качестве наставника по очистке земной ауры.
От чего же надо очищать ауру Земли? Мне было вполне ясно, что не мне — банальному двуногому существу — судить об этом.
Но я предполагал, что ауру Земли надо очищать не только от злых мыслей телесных людей, столь приверженных силе дьявольского доллара, но и от чего-то другого. Чего?
Я задумался над этим вопросом, сморщил лоб… и, вдруг, что-то подсказало мне, что Землю надо очищать и… от злых (или черных) ангелов.
Я сразу представил Черного Ангела в виде черной большегрудой летающей женщины с неприятными холодными глазами… потом помотал головой, чтобы освободиться от этого образа… помотал еще… и понял, что, к сожалению, еще не пришло время анализировать жизнь ангелов.