слезинку с виска. – Дигри, да сделай уже что-нибудь!
– А я чем занимаюсь?! – неожиданно грубо рявкнул Маркус. – Давление высокое.
– Усадите ее. – Перед лицом возник Ан. – Я же говорил – блок у нее на память. Видал я уже, как мозги подчищают. Нужно дать ей горячий кофе и шоколадку. А еще укутать и согреть, обсудить новые воспоминания. Пусть она проговорит то, что просочилось через блок. Смирится с этим, уложит в голове.
– Мне прекрасно известно, что у нее, Ан. Не лезь, – шикнул на друга док, приподнимая меня. – Нечего в ее памяти палкой ковырять и «проговаривать». Нет там ничего светлого и доброго.
– Да заткнитесь вы оба. – Мгновение, и я оказалась в объятиях своего капитана. – Идея с шоколадкой и кофе мне кажется отличной. Давай, Ан, найди все это.
– Сделаю, – кивнул он. – Только пусть уж сначала хоть немного в себя придет.
– А я почему ничего не знаю? – Над головами мужчин кружила Ти-си.
– Что происходит? – наконец выдохнула я.
– Ты кричала во сне, малышка, – прошептал Айзек, не выпуская меня из своих объятий. – Я не мог тебя разбудить.
– Да понятно же. – Ан развел руками. – Блок разваливается – память прорывается. От этого и мозги собираются в кучу.
– Ан! – прикрикнул на него док. – Лучше иди и вытащи из своих закромов кофе.
– Что за блок? – не унималась любопытная Ти-си. – О чем вы? Я должна все знать!
– А если правду, то что за блок? – поддержала я ее. Потому как сама не до конца понимала, что происходит со мной и о чем вокруг все толкуют.
– Что ты видела, Лидия? – Маркус заключил мое лицо в ладони и заставил взглянуть на него. – Что спровоцировало эти воспоминания? Что?
– Холод, – шепнула я, немного подумав. – Тогда тоже было очень холодно.
– Когда? Где? Ну же, сестренка, немножко помоги себе.
– На парковке, – неуверенно выдохнула я, – там был большой темнокожий мужчина с протезом на ноге. Но он хороший, я это точно знаю. Его застрелили. В упор. Рядом на полу лежала мама. Она смотрела на меня, а глаза такие пустые. Мертвые.
– О чем она рассказывает? – нетерпеливо рявкнул Айзек. – Что за дичь?!
– Кто их убил, Лидия? Ты видела? Кто в них стрелял? – Док, казалось, не замечал злости Айзека.
– Я не помню, Маркус. Все это похоже на сон.
Как-то обреченно кивнув, он прикрыл глаза, словно мой рассказ причинял ему боль. А затем и вовсе, склонившись, уперся лбом в мой лоб.
– Я бы хотел, чтобы ты никогда не вспоминала этого, Ли, но тогда ты не вернешься ко мне. Это страшный выбор и эгоистичный. Но ты нужна мне. Я тоже хочу семью. Устал быть один и смотреть на тебя через монитор, понимая, насколько бессилен. Возвращайся ко мне. Просыпайся, Ли.
Я растерянно всматривалась в его умные карие глаза и совсем не понимала, о чем он толкует.
– Дигри, я надеюсь, что догадлив и моя теория верна, иначе я тебя просто выкину как соперника с этого корабля.
– От тебя, Лоу, мне нужна только твоя сестра. – Док криво усмехнулся и разжал руки. – И твоя прозорливость меня слегка раздражает.
– Привыкай. – Хмыкнув, Айзек отсоединил манжету, измеряющую мое давление, и поднял меня на руки.
– Значит, холод. – Ан прищурился. – Все верно. Блок не вечен: рано или поздно человек попадает в схожие условия…
– Ан, я знаю, что такое блок, – процедил Маркус. – И знаю, что бывает, когда его грубо ломают. Уймись уже. Нужно набраться терпения. Время и забота – вот все, что нам надо.
– Да о чем вы? – Мне уже начинала надоедать эта перебранка. – Что у меня в голове?
– Похоже, кто-то подправил тебе память, Лидия, и Маркус знает кто. Так ведь? – Ан прищурился и взглянул на дока.
– Лидия все вспомнит сама, – прошипел тот в ответ. – Придет время, и мозг восстановится. А пока нам нужно забыть обо всем этом.
– Как забыть, Маркус? – Мне стало не по себе. – Все это…
– Картинки прошлого. – Он легонько коснулся ладонью моего лба. – Все это уже случилось, сестричка. И нам совсем не к спеху оживлять демонов прошлого. Сначала мы уничтожим призраки настоящего.
– Ты знаешь… – Острая боль отступила, а вместе с ней пришло осознание, что Маркус скрывает нечто важное.
– Да, и поверь мне, Лидия, тебе не нужно ничего бояться. Все прошло и сгинуло. Осталась лишь в памяти. Твоей и моей.
– И как часто она будет так не просыпаться? – Айзек, перехватив меня поудобнее, взглянул на всех разом.
– Чем чаще, тем лучше, – устало пробормотал док. – А сейчас давайте не будем будить Дика и Ким и пойдем выпьем горячий кофе. Все вместе. Распаковывай свои заначки, Ан.
– Ну, ради такого случая вскрою запасы, – усмехнулся Друз и вышел с мостика первым.
– Ничего не болит? – шепотом спросил Айзек, направляясь со мной на руках в коридор.
Напуганная собственным сном и поведением Маркуса, я лишь покачала головой.
Но это было неправдой – у меня ломило все тело.
Обернувшись, я взглянула на большой монитор над пультом управления. Там все так же сверкал холодным сиянием Ойкон.
Мы приближались к его орбите.
Корабль трясло. Ядро отказывало. Вцепившись в подлокотник кресла, я наблюдала за приближением заснеженной поверхности мертвой планеты. Местами из-под белоснежного покрова прорывались черным острием скалы. Словно шипы, грозящие нам гибелью.
Давление нарастало, и казалось, нас просто тонким слоем размажет по полу.
За пультом сидел сам Айзек, не допустив Ким. Прикованные в своих креслах, мы не сводили взгляда со спины капитана. В этот момент он держал в руках не просто штурвал, а наши жизни. Наши судьбы, наше будущее…
А снежно-ледяное полотно приближалось, и чудилось, что это не мы летим к нему, а оно на нас.
Малодушно закрыв глаза, я впервые в жизни воззвала к богам этой Вселенной.
Должно же быть что-то выше нас. Что-то, что помогло нам добраться до Ойкона. Что собрало нас вместе. Что подарило мне новую семью.
Ну не будет же оно, это таинственное «что-то», настолько засранцем, что отнимет у меня свои подарки.
Зажмурившись, я шмыгнула носом и попыталась вспомнить, как вообще наши предки молились. Чему или кому они там поклонялись?
За моей спиной мяукнула Мумря, высовывая мордочку из-за ворота куртки Ана. Она вообще оттуда последние дни и вовсе предпочитала не вылезать. Не хотелось животинке хвост да лапы морозить.
Почему-то стало ее так жалко. Один раз вырвалась из плена Ойкона, и вот ее возвращают в этот ад вновь.
Повернув голову, успела заметить на экране огромную лавину снега.
Удар… Он оказался неожиданным.
Клацнув челюстью, больно прикусила язык. Во рту разлился металлический привкус крови. Рядом тяжело выдохнул Дик, но в кресле удержался. Удивительной силы человек, на его металлическом предплечье, намертво примагнитившись, сидела Ти-си.
Сколько бы они ни собачились, а все одно друг к другу тянулись.
Моргнув, я тряхнула головой.
Айзек ни на секунду не выпускал штурвал.
А человек ли он вообще? Как выдерживает такие нагрузки?
Повернув голову вправо, взглянула на сосредоточенного Маркуса, рядом с ним сидела пристегнутая всеми ремнями Ким и испуганно глазела в монитор.
– Все будет хорошо, – словно заклинание, повторяла она одними губами.
Страшно было всем.
Снова замяукала Мумря.
– Тихо-тихо, моя пушистенькая, – прошептал Ан, – еще немного осталось. Потом папочка заправит ядро нашей птички и увезет тебя отсюда подальше.
Это насмешило. Друз и правда носился с этим бритым комочком меха как с ребенком. Ему явно недоставало настоящей семьи.
Умирать ему было ну никак нельзя. И никому из нас нельзя.
Потянувшись, я вцепилась в руку Дика, ища поддержки у этого здоровяка.
– Все хорошо, сестричка, – тихо произнес он. – Айзек и не из таких передряг нас вывозил. А теперь у него и вовсе стимул: он невесту нашел.
Улыбнувшись через силу, лишь сильнее сжала его запястье.
Корабль снова сильно тряхнуло. Дик подался вперед, но каким-то чудом удержался в кресле. Возможно, оно просто было для него настолько мало, что сковывало не хуже тисков.
Айзек потянул штурвал на себя, выравнивая корабль. Ядро надрывно зарычало и вдруг заглохло. Все! Последняя искра заряда погасла.
«Илиада Лоу» доставила нас куда надо. Теперь уж нам придется спасать и ее, и себя.
Крепкий корабль, надежный.
В гробовой тишине мы скользили на брюхе по заснеженному насту вспомогательной посадочной полосы. Впереди неясными тенями вырисовывались наземные постройки станции «Ойкон-13».
Мы прибыли.
И стоило этой мысли мелькнуть в голове, как корабль сотряс последний удар чудовищной силы. Меня мощно приложило головой о спинку кресла. Адская боль, тошнота. Резь в глазах. Слезы потекли по щекам. Снова замутило.
«Илиада» остановилась, и давление разом исчезло. Но легче от этого не стало. Наоборот. Все тело разом превратилось в какую-то вату. Ни руку не поднять, ни ногу.
Тишина.
Секунда. Вторая… Тряхнув головой, заметила, что губы Дика шевелятся. Он что-то мне говорил. Моргнув, поняла, что на мостике темно. Вспыхнули аварийные красные лампы. Зажав уши ладонями, озиралась, ничего не соображая.
Металлический вкус во рту усиливался. И отчего-то так было трудно дышать.
Подавшись вперед, я попробовала произнести хоть слово, но вместо этого по губам потекла вязкая жидкость.
Дик, буквально вывалившись из кресла, подполз ко мне и дернул. Его огромная ладонь скользнула по моему подбородку, стирая кровь. Он снова что-то произнес. Его рот открылся и закрылся. Губы при этом шевелились. Но вокруг меня царила мертвая тишина.
Айзек обернулся. Наши взгляды встретились. Капитан побледнел и, оттолкнувшись от своего кресла, добрался до меня.
Его губы постоянно шевелились, но я не слышала абсолютно ничего. Ни звука.
Бестолково моргая, я постоянно заваливалась вперед на Дика, ощущая, как немеет затылок.
Кто-то отстегнул страховочный ремень, и я упала вперед – прямо в руки Айзеку. Он поднялся и понес меня к стене.