Повернулась к выходу и сдерживая, выступившие на глаза слезы, пошла внутрь здания, желая как можно скорее покинуть это место и завершить нелепый и странный вечер.
Минуя веселых господ, сдерживалась, чтобы не припуститься бегом из ратуши. Обида и непонимание жгли глаза, и распирало горло от сдерживаемых всхлипов. Я злилась на Мориса и проклинала тот вальс, позволивший мне вообразить то, чего на самом деле не было. Боже! Он ведь действительно просто пригласил на танец, а все остальное я придумала. Стыд захлестнул меня с головой, но это не отменяло расстроенных чувств. Какое унижение и какая боль! Быть отвергнутой — самое невыносимое, что могло бы случиться. И в то же время, я должна пережить это до понедельника и сделать вид, что не влюблена в грубияна начальника.
Выскочила на улицу, отыскивая взглядом пустой экипаж. Карета остановилась напротив. И только я обхватила дверную ручку, как мою руку, накрыла широкая ладонь. Вздрогнула. Но ощутив знакомый запах, тут же расслабилась. Украдкой посмотрела на мужчину и позволила ему вместе с собой открыть дверь. В молчании села в повозку и отвернулась к окну, выходящего в противоположную от блондина сторону. Карета пошатнулась. Возмущенно взглянула на Мориса, пытаясь его разглядеть и то, что он делает. Начальник Тайного сыска захлопнул за собой дверцу и сел на противоположное сидение. Карета тронулась с места.
— Что происходит? — спросила, не выдержав.
— Я провожаю тебя.
— Это лишнее, господин Керреро, — снова отвернулась от него, собираясь игнорировать.
— Почему ты снова перешла на “вы”? — вопреки моему желанию продолжил разговаривать со мной начальник.
— А почему вы ведете себя так? — я уже начинала выходить из себя. Рядом с этим человеком у меня совершенно не получалось себя контролировать.
— Как “так”?
— Словно я чем-то оскорбила вас!
— Мы перешли на “ты”, Тайрин! — рявкнул Морис.
— Никакого “ты” рядом с человеком, считающим меня вторым сортом!
— Что за дурость? Я тебя таковой не считаю! — фыркнул Морис.
— Теперь еще и дура! Благодарю! — фыркнула в ответ, не в силах находиться в тесном пространстве с этим …невыносимым.
— Я не называл тебя дурой!
— Сказали, что мои предположения — “дурость”!
— Но так и есть! Я никогда не считал тебя кем-то недостойным.
— Тогда что не так? Почему вы так грубы со мной? Мне показалось.., — вовремя остановилась, чтобы не ляпнуть лишнего.
— Показалось что? — мне даже послышалось, будто Морис задержал дыхание.
— Ничего, — собралась закрыть эту тему раз и навсегда. — Мы с вами коллеги и нам нужно как-то мирно сосуществовать. Я в состоянии выдержать вашу грубость в рабочее время, но не собираюсь терпеть унижения вне работы.
— Какая невозможная.., — зашипел, сдерживаясь от последующей характеристики.
— Что? — возмущенно взглянула на Мориса, потирающего переносицу как во время головной боли.
— Я тоже не позволю водить меня за нос! — взглянул мне прямо в глаза.
— Что это значит? — сжала губы в узкую линию.
— Я видел как тебя обнимал Шеррер! — выпалил он с надрывом.
— Что? — кровь отхлынула от лица и сердце забилось сильнее. — Но я даже не разговаривала с ним. То есть, я хотела отдать браслет, — напряглась, вспоминая, как пошла на поиски Аристандра, но так и не сумела его отыскать.
— Как вижу браслет все еще на твоей руке, — скривился в отвращении блондин.
— Да, потому что я не встретила его.
— Зачем ты лжешь, Тай? Я прекрасно видел вас в коридоре на втором этаже ратуши, — теперь в его голосе слышалось разочарование.
— Потому что это правда, — видела, что бесполезно что-то доказывать этому упрямцу.
Он крошил мое сердце на кусочки, а у меня даже не оставалось сил, чтобы собрать его снова.
Остаток пути мы ехали в полной тишине и стараясь не смотреть друг на друга. Когда повозка затормозила возле нашего дома и Морис помог мне выбраться наружу, я уже собиралась уйти, как вдруг замерла.
— Не знаю, что ты там видел, Морис, — позволила себе в последний раз такую вольность, как назвать его по имени. — Но между мной и Аристандром совершенно ничего нет. И очень жаль, что из-за этого ты решил отыграться на мне, — пошла в сторону ворот.
— Тай, — поймал меня за руку Керерро.
— Да? — сердце ускорило темп.
— Я.., — замешкался, подбирая слова, — схожу с ума, думая о вас с ним…
— Почему? — прошептала еле слышно.
Морис поймал мой взгляд, посмотрев на меня так, что кожа покрылась мурашками. Опустил взор к моим губам. Его грудь тяжело вздымалась, а ноздри широко раздувались, затем снова заглянул мне в глаза и резко подался вперед, прикасаясь губами к моим.
Сердце ухнуло куда-то в пропасть. А затем взмыло к небесам, трепеща крыльями как сумасшедшее. Растерявшись, я стояла на месте. Плечи осыпало мурашками, под ребрами раздавался бешеный стук. Приличные девушки не позволяют себе подобного. Но стоило лишь ощутить мягкость его губ, как все правила приличия выветрились из головы. А когда он провел языком по моей губе, то у меня окончательно растерялись. Закрыв глаза, я позволяла ему делать то, от чего у меня захватывало дух. Морис положил ладонь мне на затылок, целуя смелее. Я таяла и умирала от того, что он делал. И когда я выдала странный звук, приоткрывая рот, он обнял меня за спину, прижимая к себе и бесцеремонно вторгаясь в мой рот. Вкус желанного мужчины наполнил, и я несмело отвечала на поцелуй, позволяя углублять его, и сводить меня с ума. Я уплывала, взмывая над землей и к звездам, цепляясь за лацканы фрака и желая, чтобы этот момент никогда не заканчивался.
Чьи-то покашливания ворвались в наш мир, заставляя отпрянуть друг от друга.
— Тай, это ты? — крикнул с крыльца Терри.
Стыд затопил лицо краской и, потупив взор, я побежала к дому, боясь даже взглянуть на Мориса.
Глава 11
Я не могла поверить в собственное счастье. Казалось, что все это сон и когда я открою глаза, то снова окажусь в серой действительности. Заходя в дом, я пыталась скрыть улыбку, но не получалось. Внутри все пело и ликовало от осознания, что Морис тоже испытывает ко мне теплые чувства.
Я была настолько взволнована нашим поцелуем, что понимала — усну я еще не скоро. Поэтому сразу направилась на кухню и согрела чайник. Хотелось немного побыть в тишине и обдумать, правильно ли я поступаю, поддаваясь чувствам и заводя отношения с собственным начальником. В конце концов, служебные романы редко когда заканчивались крепкой счастливой семьей.
Терзаясь сомнениями, я не сразу заметила Терри, вошедшего на кухню. Брат стоял в проходе, облокотившись о дверной косяк и задумчиво смотрел в мою сторону. Что-то мне подсказывало — он видел мой поцелуй с Морисом, и от этого мне было неловко.
— Ты чего не спишь? — спросил Терри.
— Скоро лягу, — отставив в сторону чашку с чаем, ответила я. — Тебя что-то тревожит?
— Нет, — качнул головой брат. — Просто захотелось убедиться, что у тебя все впорядке.
— Все хорошо, — улыбнулась я, в глубине души радуясь, что он не стал поднимать тревожащую меня тему. Сейчас я просто была не готова отвечать на его вопросы. — Пойдем спать. День был долгим.
Убедившись, что брат вошел в свою спальню, я облегченно вздохнула и направилась к себе. Вытащив из волос шпильки и избавившись от платья, потушила свет, забралась в постель и попыталась уснуть. Но, как и предполагала, сон не шел. Думая о Морисе, вдруг поймала себя на том, что взволнованно теребила браслет, который я так и не вернула Аристандру.
Вспомнив о герцоге, я нахмурилась, ведь точно помнила, как поднялась вслед за ним на второй этаж… На этом воспоминания обрывались вплоть до того, как я оказалась во внутреннем дворе ратуши и увидела начальника Тайного сыска. Вот только такой резкий провал в памяти казался слишком странным на фоне того, что склерозом прежде никогда не страдала. К слову, вино я тоже вечером не пила. Напрягла память, пытаясь восполнить в ней пробелы, но от этих попыток только голова разболелась. Наконец, я отбросила эту затею, решив отложить до утра. Но все равно что-то продолжало не давать покоя, скреблось на уровне подсознания и рождало ощущение чего-то страшного.
Ворочаясь, я все же провалилась в тревожный сон, в котором Аристандр уверенно вел меня в вальсе. Но в какой-то момент его лицо изменилось, превратившись в чудовищную маску с длинными торчащими клыками. А в следующий миг…
Я резко распахнула глаза, села на кровати и прикоснулась к шее, убеждаясь, что она цела. Это же надо было присниться такому кошмару! И ведь он казался настолько реальным, что я еще долго не могла отойти от испуга. Впрочем, немудрено, что после всего Аристандр предстал в моем сне кровожадным вампиром. Нет, это было даже немного иронично, потому что герцог тоже имел бледную кожу и не любил появляться на людях в светлое время суток. Вернее, никогда не появлялся…
Дома давно окунулись во мрак, а уличные фонари погасли. С затянутого тучами неба начал срываться холодный дождь, звонко отдаваясь крупными каплями о мостовую.
Аристандр шел по ночному городу и думал о Тайрин. Конечно, подобная реакция была неизбежна и он внутренне к ней готовился, но не думал, что девушка узнает его тайну прежде, чем он сумеет окончательно вскружить ей голову. Но все его попытки сделать Тай своей не только заканчивались провалом, но и вызывали в девушке отторжение. В конце концов, он поймал себя на мысли, что не знает, как добиться ее расположения. А теперь и вовсе она никогда не станет его по собственной воле. И неудивительно. Хоть он и заставил Тай забыть о произошедшем на балу, она все равно будет на подсознательном уровне ощущать в его присутствии страх. И это уже не исправить.
От злости Шеррер до хруста сжал кулаки. За несколько веков герцог уже привык видеть в чужих глазах страх, он даже стал неотъемлемой частью его существования. Но ужас во взгляде Тайрин неожиданно отозвался внутри него болезненным спазмом. Шеррер не хотел, чтобы она его боялась и готов был убить любого, кто хоть немного мог бы представлять для нее опасность. Даже от себе подобных он сумел ее защитить, надев на запястье девушки браслет, полностью блокирующий ее умопомрачительный запах. Аристандр и сам не знал, насколько бы его еще хватило, чтобы не поддаться искушению узнать, какая ее кровь на вкус. Собственно, именно по этой причине наследниц древней крови почти не осталось. Вампиры в буквальном смысле сходили с ума от одного только их запаха и, добравшись до шеи жертвы, уже не могли остановиться, тем самым лишая себя шансов снова увидеть дневной свет и получить естественное потомство.