Удары сыпались равномерно, ни чаще, ни реже, без передышки. И этот устойчивый ритм служил одной цели — рвать в клочья его спину и ноги. Конец наступил внезапно.
Только что кнут до костей впивался в его спину, и вот — безмолвные Вороны один за другим шествовали прочь из темной пещеры.
Он мог бы застонать от облегчения, если бы не ощущал присутствия Стикса в пещере. Вайпер скорее согласился бы испить святой воды, чем выказать перед лицом врага малейшую слабость.
Угадав его мысли, огромный вампир осторожно коснулся ужасной раны на исполосованной спине Вайпера и нетерпеливо спросил:
— Зачем упрямиться? Это тебе не поможет. Все, что тебе нужно сделать, — позвать Шалотт, и тебя сразу же отпустят и вылечат.
Даже малейшее движение причиняло Вайперу ужасные страдания, но он поднял голову:
— Только отпусти меня — и я тебя тотчас же убью.
Бронзовое лицо казалось высеченным из гранита.
— Я тебе не враг.
— Значит, так ты привечаешь друзей? — Вайпер плюнул ему под ноги. — В таком случае могу лишь сказать, что ты хреново принимаешь гостей.
— Тебе же известно — я ни за что не допустил бы, чтобы с тобой дурно обращались. Причинить вред моему брату — разве я способен на такое? — Отдернув руку, Стикс нахмурился, заметив, что с пальцев капает кровь. — Я всего лишь хочу спасти всех нас от хаоса и гибели.
— Нет, — прошипел Вайпер. — Ты хочешь принести в жертву молодую невинную женщину ради спасения одного-единственного вампира, который сам виноват в своем несчастье. Или ты станешь отрицать, что Анассо проявил слабость?
Стикс сжал кулаки. Его преданность хозяину не подлежала сомнению, но даже он не мог скрыть, какое отвращение питает к болезни, повергшей в упадок некогда могучего вампира.
В строжайшем секрете держался тот факт, что вампир может тяжело заболеть, если отведает крови наркомана. И еще более страшной тайной было то, что сами вампиры иногда становились рабами наркотиков. Нечистая кровь медленно, но верно разрушала тело вампира.
Анассо не стал исключением.
— Все в прошлом, — холодно возразил Стикс.
— Хочешь сказать, его исцелила кровь отца Шей?
— Да.
Вайпер стиснул зубы — новая судорога свела его руки нестерпимой болью.
— Если все в прошлом, почему он снова болен? — спросил Вайпер.
К его удивлению, Стикс начал расхаживать туда-сюда по грязному сырому полу. Его развевающийся черный плат не мог скрыть, как поникли его плечи, словно под гнетом огромной тяжести. Он молитвенно склонил голову:
— А это важно?
Вайпер даже забыл о собственных страданиях — его охватила безумная ярость.
— О да, это крайне важно, учитывая, что ты собираешься убить женщину, которую я люблю.
Он даже попытался его ударить. Стикс заметно вздрогнул.
— Я… сожалею о такой необходимости. Даже не представляешь насколько. Но подумай, что будет, если Анассо умрет! — Стикс медленно повернулся к Вайперу. На его мертвенном лице было написано отчаяние. — Вампир пойдет на вампира. Одни захотят господствовать, другим просто захочется вернуть старые деньки. Мы захлебнемся в крови наших кланов, а победу будут праздновать шакалы.
— Шакалы? — Вайпер нахмурился. — То есть оборотни?
— Они сбились в стаю под властью нового короля. Молодого и отчаянного оборотня, который мечтает вернуть себе право называться хозяином ночи, — мрачно пояснил Стикс. — Лишь страх перед Анассо удерживает их оттого, чтобы не выть у нас под дверью.
Вайпер тихо покачал головой. Кровь святых! Неужели Стикс так слеп? Неужели он так долго прятался в этих мрачных пещерах, что потерял представление о том, что творится в мире? Он зарычал:
— Ну и дурак же ты, Стикс!
Темные глаза угрожающе сузились.
— Несомненно, многие бы с тобой согласились, да только не глядя мне в лицо.
— Открой глаза, старый приятель, — прохрипел он. — Не Анассо удерживает вампиров от того, чтобы растерзать друг друга. И не он держит оборотней в своем кулаке.
Его слова, казалось, потрясли Стикса, как богохульство! Впрочем, для него это и было богохульство. Он посвятил Анассо свою жизнь. Вероятно, это затмило ему все остальное.
— Конечно, он! — принялся настаивать Стикс. — Кто же еще вел нас к славе?
— Возможно, Анассо действительно был нашим вождем, но никто не видел его и не говорил с ним уже много веков. От него осталась смутная тень, как напоминание о подвигах прошлого.
— Они его боятся. Боятся его силы.
— Нет, Стикс, они боятся тебя. Тебя и твоих Воронов. Это вы правите вампирами, хотите того или нет.
Стикс оцепенел, глядя на Вайпера с ненавистью.
— Это измена.
— Это правда, — поморщился Вайпер, едва в состоянии держать голову прямо. Сила уходила из него вместе с кровью. — Выйди из пещеры, пройдись среди кланов, если хочешь знать правду. Верность сделала тебя слепым.
Стикс тихо прошипел:
— Я пришел сюда в надежде, что ты прислушаешься к доводам разума. Очевидно, безумие овладело тобой сильнее, чем я думал. — Его рука сжала медальон. — Я вернусь, когда ты будешь готов позвать Шалотт.
И вампир оставил Вайпера во мраке наедине со страданием.
Вайпер не возражал. Серебряные кандалы впивались в его плоть, а мускулы агонизировали. Но он мог бы поклясться, что чувствует сладкий аромат Шалотт.
Пронизывающие скалу туннели представляли собой запутанный лабиринт со множеством тупиковых ходов. Через полчаса напрасных поисков, окончательно сбившись с пути, Шей разразилась чередой французских ругательств. Она не понимала и половины из них, но они идеально подходили к ситуации, когда она, спотыкаясь, пробиралась в полной темноте.
Шей ругалась, то и дело ударяясь головой. Один раз она чуть не свалилась в огромную яму в полу. Несомненно, это была смертельная ловушка. Гнусная, грязная яма-ловушка, полная омерзительных пауков. И все же, прошагав многие километры в глубь скалы, она учуяла запах вампиров.
Слава небесам, черт возьми!
Уж лучше стая злобных вампиров, чем эти мерзкие, страшные туннели.
Впрочем, учуять вампиров и обнаружить их — совсем не одно и то же.
Подойдя к развилке, Шей с силой втянула носом воздух. Вампиры наверняка справа. По крайней мере семеро. Слева были запахи людей. Целая толпа людей, запах страха и болезней. И еще что-то. Слабый запах беса и… Неужели тролль?
Сердце екнуло в груди. Эвор? Может, он совсем близко и его можно прихватить с собой после того, как она спасет Вайпера? Стоит попытаться.
Шей решительно повернула к вампирам, выбросив Эвора из головы. В данный момент нужно разыскать Вайпера.
Этот коридор был шире, и здесь явно ходили. Но, странное дело, она до сих пор никого не встретила. Преследуемая неудачами, Шей в душе ожидала, что за каждым поворотом будет натыкаться на вампиров. Но в туннеле было пусто, и вдруг Шей уловила отчетливый запах Вайпера.
— Вайпер? — шепотом позвала она. Ответа не последовало, и Шей нахмурилась. Он должен был услышать, если только… Нет, нет. Не стоит и думать.
Судорожно сглотнув застрявший в горле ком, она выломала один из факелов из скобки в стене и заставила себя идти вперед. Впереди виднелось узкое отверстие.
Вайпер!
Она его нашла.
Шей чувствовала это всем сердцем.
Она протиснулась в щель. Как бы не подпалить волосы! Очутившись в тесной пещере, она подняла факел повыше, чтобы разогнать чернильную тьму. То, что она увидела, заставило ее сердце болезненно сжаться.
Действительно, Вайпер был здесь.
Запястья в серебряных наручниках, прикованный к потолку. Спина и ноги исхлестаны так, что мясо свисает с костей. Повсюду кровь, отчего серебряные волосы приобрели омерзительный багровый оттенок и на прекрасное лицо цвета слоновой кости легли уродливые пятна.
— Вайпер, ох… Что они с тобой сделали? — Она была готова заплакать от страха. Факел упал на пол. Черт, нужно взять себя в руки. Меньше всего Вайперу нужна истеричная дура, которая заламывает руки и причитает. Она хочет, чтобы ее считали воином. Самое время доказать на деле, что она достойна этого звания.
Жалкий страх быстро сменился яростью и мрачной решимостью. Вампиры заковали его в цепи, чтобы избивать и истязать, словно зверя. И все для того, чтобы поймать ее, Шей!
Она отправит их в ад.
Но сначала нужно, чтобы Вайпер был в безопасности.
Однако легче сказать, чем сделать, подумала Шей, сражаясь с тяжелой цепью, на которой висел Вайпер. Но в конце концов, они были из серебра, не из железа, хотя Вайпер, быть может, предпочел бы железные. Она чувствовала резкий запах металла, впивающегося в его тело, и догадывалась, что ему очень больно — больнее, чем от всех, взятых вместе, ужасных ран на спине и ногах.
Она тянула, дергала и выкручивала и наконец сумела вытащить первое звено из зажима, вделанного в потолок. Разумеется, ее успех немало стоил Вайперу: он тяжело повалился на пол, а сверху на него упала цепь. Шей бросилась к нему, убрала цепи и сдернула наручники с его запястий.
Многие годы она проклинала физическую силу, которая делала ее столь непохожей на человеческое существо. Она была отверженная, урод. Над ней издевались дети, а взрослые до смерти боялись. Теперь, впервые в жизни, Шей по-настоящему оценила дар, которым ее наградила природа.
Она положила голову Вайпера себе на колени и дрожащей рукой обтерла кровь с его лица.
— Вайпер, Вайпер, ты меня слышишь?
Она ждала с замиранием сердца. Вдруг он шевельнулся.
— Шей?
Она наклонилась к его уху и прошептала:
— Не двигайся. Я здесь.
— Это сон?
Она подавила желание истерически рассмеяться.
— Уверена, бывают сны намного приятней этого.
— Я мечтал о тебе целые месяцы. Нет, я целую вечность мечтал о тебе! — С трудом разлепив глаза, он слабо сжал ее руку. — Я думал, что никогда тебя не найду. Но вот нашел и не смог отпустить. Ты мне так нужна! Я никогда тебя не отпущу.
У нее перехватило дыхание, а на глазах выступили глупые слезы. Конечно, от перенесенной боли у него помутился рассудок. Но ни разу в жизни Шей не была так тронута.