Вайпер бросился за ней. К счастью, потому что Шей вдруг остановилась и чуть не упала на колени. Он успел подхватить ее на руки.
— Что такое?
Шей покачала головой:
— Прости. У меня вдруг закружилась голова.
Брови Вайпера сошлись на переносице. Даже во мраке пещеры он видел, как побледнело ее лицо. На лбу выступил пот. Ей явно нездоровилось. И точно так же явно Шей пыталась сделать вид, что с ней все в порядке. Внезапно его осенило. Он понял, что с ней происходит.
— Проклятый дурак! — скрипнул он зубами. Обнаружив неподалеку пустую пещеру, он поспешно направился туда с Шей на руках.
Она беспокойно зашевелилась:
— Вайпер!
— Тише. Помолчи минуту.
— Что ты делаешь?
— Нам нужно укромное место, чтобы отдохнуть.
— Не время сейчас отдыхать, — возмутилась она.
Он сжал ее крепче.
— Но придется.
Она прошептала сквозь зубы:
— Ты чертовски любишь распоряжаться.
— Нет, я чертовски люблю тебя, киска, и мне стоит всадить в сердце кол, потому что я не сразу понял, насколько ты устала.
В ответ на его отчаянные слова ее раздражение сразу улеглось. Редкая удача, подумал Вайпер, ныряя в низкий боковой коридор. Лицо сразу же опутали паучьи сети. Значит, сюда многие годы никто не совался.
— Я же сказала: у меня просто закружилась голова, — наконец сумела пробормотать Шей. В ее голосе уже не было прежней злости.
— Шей, целую ночь ты спасалась от демонов, сражалась с троллями, гналась за мной через весь штат. Не говоря ужо том, что дала хорошую порцию крови одному раненому вампиру. Чудо, что ты вообще стоишь на ногах. — Он поцеловал ее в макушку. — Даже сильнейшим воинам иногда требуется отдых, чтобы восстановить силы.
— Но нам нужно отсюда выбираться.
Вайпер наклонил голову. Потолок сделался еще ниже.
— У нас есть время. Как ты сама заметила, вампиры забрались в свои гробы, да и я не смогу покинуть подземелье, пока не сядет солнце.
Помолчав, она тяжело вздохнула:
— Хорошо, передохнем несколько минут.
— Отличная идея.
Она толкнула его локтем:
— Не нужно меня опекать.
— Я? — Он смотрел на нее с видом оскорбленной невинности. — Я тебя опекаю?
— Брось.
— Как прикажешь, киска. — Дойдя наконец до конца коридора, Вайпер обнаружил небольшую пещерку. Засыпанная камнями, грязная, сырая — совсем неприглядное место. Зато далеко от обитаемых пещер, и вход только один. Здесь их не застанут врасплох.
Опустив Шей на твердую почву, Вайпер устроился рядом.
— Закрой глаза, Шей, и отдохни, — прошептал он. — Я побуду в карауле.
Шей даже не попыталась спорить. Положив голову Вайперу на плечо, она с легким вздохом мгновенно погрузилась в сон.
Разумеется, Леве не мог похвастать устрашающими размерами или зловещей силой своих предков, но умом явно обделен не был. Неплохая компенсация, если как следует подумать. Поэтому, когда он проснулся, его не особенно удивило отсутствие Шей.
Как бы ни клялась она соблюдать осторожность, он отлично понимал, что Шей тут же помчится спасать своего обожаемого вампира.
Фи!
Тем не менее нельзя допустить, чтобы она угодила в лапы злобных вампиров. У него не так много друзей. Ладно-ладно, вообще не было никаких друзей, пока он не встретил Шей. Он не может ее потерять.
Стряхивая каменные крошки, прилипшие к коже, Леве осторожно расправил крылья и направился к выходу. Нужно найти Данте, да побыстрее. Они не ожидали, что Вайпера увезут так далеко от Чикаго.
Выбравшись из пещеры, Леве крадучись двинулся по скале. Его хвост дернулся — он сразу заметил вампира, стоящего на страже в тени дома. Горгулье предстояло добраться до реки, но желательно без толпы злобных вампиров, следующих за ним по пятам.
Леве крался с томительной медлительностью, оставаясь все время в глубокой тени. Вампиры обладали почти совершенным чутьем хищника. В их арсенале было множество способов обнаружить дичь. Стоит задеть хоть маленький камушек или ветру подуть не с той стороны, подхватив с собой его запах, и голова горгульи украсит собой окружающий дом частокол.
Незавидная участь.
Он удалился от вампира на расстояние в полмили, прежде чем набрался смелости свернуть к реке.
Вот наконец и берег. Леве опустился на колени в грязь у кромки воды. Вокруг него кипела жизнь. Насекомые, рыбы, любопытные еноты и осторожные опоссумы. Но Леве не обращал на них внимания, пристально глядя в набегающую речную волну.
Дождавшись, пока в темной воде не появится его отражение, он взмахнул костлявой рукой и тихо забормотал заклинания. В воде замерцали искры, и отражение исчезло, уступив место черной пустоте.
Разумеется, это было самое трудное.
Леве скорее дал бы на отсечение собственный язык, чем признал бы правду. Правда заключалась в том, что никогда нельзя было знать наверняка, что выйдет из его магических упражнений.
Но сегодня осечки ни в коем случае быть не должно.
Леве тщательно рисовал в памяти образ черноволосого вампира, проецируя его на темной воде.
Прошло несколько томительных минут, пока наконец перед ним не появились размытые черты знакомого лица.
— Данте! Данте, слышишь меня? — позвал он.
Вампир в водной глубине нахмурился и принялся озираться по сторонам. Глупец.
— Данте, это Леве! — зарычал он.
— Леве? — Черные брови сошлись на переносице. — Где ты, черт побери?
— Я тебе покажу, если ты откроешь мне свое сознание.
— Что?
Горгулья пробормотал несколько тщательно подобранных ругательств. Совсем тихо, чтобы не услышал вампир. Самоубийство не входило в намерения Леве, но ругательствами он отвел душу.
— Просто не думай ни о чем, и я сделаю остальное.
У Данте был недовольный вид, но он закрыл глаза, очевидно, пытаясь выбросить из головы все до единой мысли. Леве не стал терять времени даром, посылая ему одно за другим воспоминания о длинном пути к сельскому дому на берегу Миссисипи. Вода служила передатчиком.
Наконец Данте разлепил веки и покачал головой:
— Вы гораздо дальше, чем я думал. Даже на машинах мы доберемся до вас не раньше, чем через несколько часов.
Леве пожал плечами. Ничего не поделаешь — вампиры прибудут не скоро.
— Я буду ждать вас у входа в подземелье, — обещал он.
— Что слышно о Вайпере и Шей?
— Не знаю.
Данте поморщился:
— Мы выезжаем.
— Поторопитесь.
Взмахнув рукой, Леве закрыл портал. То есть попытался. Изображение Данте исчезло, но на поверхности воды оставалась клубящаяся тьма. С недовольной гримасой он склонился к воде и испуганно отшатнулся. Навстречу ему из воды поднималось прекрасное лицо. Опрокинувшись в густой прибрежный ил, он в ужасе смотрел, как через портал на берег выходит женщина.
Разумеется, красивую женщину всегда приятно видеть.
К тому же она была абсолютно нагой под прозрачной накидкой.
— Святая Матерь Бо…
Кое-как выбравшись из липкой грязи, он во все глаза уставился на женщину, которая всего на фут была выше его ростом.
— Не нужно так делать!
Женщина взмахнула ресницами и улыбнулась:
— Делать что?
Встав наконец на ноги, он отряхнул крылья от налипшего мха.
— Выскакивать, как… черт из табакерки.
— Я не выскакивала.
— Еще как выскочила. Вообще не знаешь, что такое хорошие манеры? — Леве покачал головой. — Разумеется, нет. О чем это я? Ведь ты водяная фея.
— А ты горгулья, хотя мне еще не приходилось видеть таких маленьких. Тебя заколдовали?
Сделав большие глаза, Леве заковылял прочь от воды. Водяные феи, может быть, и прекрасны, да мозгов у них не больше наперстка.
— Нет, не заколдовали. Я всегда был такого размера.
Она порхала вокруг него, с завидной легкостью перепрыгивая через кусты и камни.
— Не очень впечатляет.
— Заткнись и иди своей дорогой, прилипала.
— Я не прилипала. И идти своей дорогой не могу.
— Отлично можешь. — Леве скрестил пальцы, старательно не отрывая глаз от почвы под ногами. Он был демон, и фее его не заколдовать, но соблазн оставался. А сейчас он не мог позволить себе столь изысканное развлечение. — Плыви к рыбам.
Она промурлыкала:
— Но ведь ты сам меня позвал!
— Даже не думал.
— Нет, позвал.
— Не звал.
— Звал.
— Черт… — Остановившись, Леве воздел руки. — Это же абсурд. Почему бы тебе не убраться?
Она кокетливо поправила длинный локон.
— Говорю же тебе, ты меня вызвал. Пока не рассеются чары, я твоя.
— Так рассей же их. Посылаю тебя прочь. Уходи.
Она надула полные губы.
— Для горгульи ты очень несведущ.
Он сердито хлопнул крыльями.
— Отлично. Скажи, что мне сделать, чтобы ты исчезла с моих глаз?
Ее лицо помрачнело.
— Ты не находишь меня красивой?
— Я нахожу, что жирафы очень красивы, но это не значит, что мне бы понравилось, чтобы один из них таскался за мной, куда бы я ни пошел.
— Ты не очень-то любезен, горгулья. — В лунном свете ее кожа начала мерцать. Много веков это мерцание сбивало с пути моряков, увлекая их к погибели. — Ты должен сказать, что я прекрасна и что ты умираешь от желания быть со мной.
— Я умираю от желания, чтобы меня оставили в покое, вот и все, — рявкнул Леве. — Хоть бы ты замолчала!
Синие глаза сделались большими, словно блюдца, губы шевельнулись, но — о чудо! — воцарилась благословенная тишина.
Леве задумался. Неужели она следует его приказаниям? Нет, это был не приказ. Это было желание.
На губах горгульи заиграла хитрая улыбка.
— Ага. Вот, значит, как. Загадываю три желания, а потом ты возвращаешься в реку.
Сложив руки на полной груди, женщина взирала на него с нескрываемой досадой. Ясно, замышляла так его очаровать и заморочить, чтобы и думать забыл, как от нее избавиться. Пока она должна ему три желания, ей не нужно возвращаться в свою водную тюрьму.
Постучав себе по подбородку огромным когтем, Леве тщательно обдумал, на что может сгодиться столь неожиданно привалившее ему счастье.