– Вам нечего опасаться, Энн. Все, что вы делаете, приводит нас в восторг. Все обитатели Рэнли готовы есть у вас из рук… включая меня.
Энн стало неловко: его слова показались ей почти неприличными, а пожатие – чересчур интимным. Вспомнив о цели прогулки, она резко остановилась и начала называть ему сорта роз, цветущих на ухоженных клумбах. Кэмпбелл с готовностью поддержал ее, восхищаясь великолепием сада, а потом принялся так уморительно расписывать ее гостей, что Энн развеселилась и даже на время оставила свои тревожные размышления о Фрэнсисе. Сэр Перси при желании умел понравиться и стать приятным собеседником. К тому же он так часто наезжал в Рэнли, что Энн перестала его бояться и уже успела позабыть, что при первом знакомстве он ей совсем не понравился.
Они прошли по высокой тисовой аллее и добрались до дальнего конца сада, где стараниями садовников был устроен укромный уголок с каменной скамьей. Энн остановилась, собираясь повернуть назад, но сэр Перси внезапно обхватил ее одной рукой за талию и ловко развернул лицом к себе. Не успела она слова сказать, как его губы накрыли ее рот, а язык с легкостью преодолел преграду онемевших губ.
На мгновение Энн замерла, не в силах пошевелиться. Кэмпбелл не может так с ней обращаться – он же друг ее отца! Она попыталась вырваться, отчаянно толкая его в грудь, но сопротивление лишь разгорячило его еще больше. Он снова смял ее рот своим, изо всех сил прижимая ее к себе; его рука уверенно легла ей на грудь.
Это тянулось бесконечно долго, но вот наконец Кэмпбелл поднял голову, и Энн получила возможность дышать.
– Милорд, прошу вас! – задыхаясь, проговорила она, до смерти напуганная. – Отпустите меня… пустите, или я закричу!
Энн еще раз изо всех сил толкнула его в грудь, и он разжал руки так внезапно, что она едва не упала и инстинктивно попятилась, готовая броситься бежать, если бы он сделал хоть одно движение по направлению к ней.
– Моя дорогая Энн, возможно ли, что отец ничего вам не сказал? – пробормотал Кэмпбелл, морщась от досады. – Вы так охотно согласились пойти со мной на прогулку, что я подумал: граф наверняка уже… – Тут он оборвал себя и с заметным усилием натянул на лицо любезную улыбку. – Мне ужасно жаль, дорогая, у меня и в мыслях не было вас пугать. Но вы так прекрасны, что, глядя на вас, я забываю обо всем на свете. Поверьте мне, Энн, я не замышляю против вас ничего дурного… совсем напротив, мои намерения очень серьезны, и я испытываю к вам глубочайшее уважение.
Ее дыхание стало понемногу выравниваться.
– Вы застали меня врасплох, – тихо призналась Энн. – Я не ожидала… то есть я хочу сказать, вы не должны были…
– Еще раз прошу у вас прощения. – Перси одарил ее подкупающей улыбкой. – Надеюсь, я не погубил нашу дружбу окончательно?
– Нет… конечно, нет, – ответила Энн, с тоской бросая взгляд на аллею, ведущую к замку у него за плечом: ей хотелось оказаться как можно дальше от этого укромного места и от льстиво улыбающегося мужчины с бородкой, преградившего ей путь.
Кэмпбелл проследил за ее взглядом.
– Идемте, моя дорогая, я провожу вас домой. И мы не будем больше говорить об этом досадном недоразумении.
Он хотел было опять взять ее под руку, но Энн отстранилась, не желая, чтобы он к ней прикасался. Губы Кэмпбелла гневно сжались, но он отвесил ей фатовской поклон.
– В таком случае – после вас, – сказал он, любезно уступая ей дорогу.
Энн шла по выложенной каменными плитами аллее, заставляя себя ступать плавно и не спеша, как подобает благовоспитанной леди, хотя больше всего ей хотелось подхватить юбки и бежать со всех ног. Кэмпбелл шел рядом и развлекал ее последними дворцовыми сплетнями, как будто ничего особенного не произошло. Когда он наконец оставил ее одну в зале, Энн уже готова была поверить, что неприятная сцена – лишь плод ее воображения.
Теперь она чувствовала себя окончательно сбитой с толку. Кэмпбелл намекнул, что хочет сделать ей предложение, он открыто дал понять, что Гленкеннон одобряет его ухаживания. Ничего другого Энн и не ожидала, но мысль о том, что ей предстоит выйти замуж за Кэмпбелла, вдруг показалась ей такой удручающей, что она едва не расплакалась.
«Может, со мной что-то не так? – с тревогой спрашивала она себя. – Кэмпбелл недурен собой, богат и до сегодняшнего дня держал себя безукоризненно вежливо. А то, что произошло в саду, скорее всего случилось по моей собственной вине. Я открыто кокетничала с ним на глазах у Фрэнсиса, и Перси, разумеется, решил, что я готова на все…»
Почувствовав, что сейчас разрыдается, Энн закрыла глаза и попыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. У нее просто расстроены нервы, она устала от приема гостей, ночью не выспалась. Ей бы побыть хоть несколько минут в тишине наедине с собой, и все будет в порядке. Что, если попытаться незаметно ускользнуть из замка? В конце концов, она и раньше это делала…
Воспользовавшись тем, что дамы увлеклись представлением бродячих акробатов, а ее отец отправился с господами на верховую прогулку, Энн поспешила в свою комнату и вытащила грубый плащ с оборванным подолом, который прятала в нижнем ящике комода. Спустившись по черной лестнице к задним воротам, она беспрепятственно покинула замок и по каменистой тропинке вышла на берег.
Над озером стояло предвечернее затишье, от замка на воду падала длинная тень. Энн проскользнула между валунами на свое любимое место на плоском камне и всей грудью вдохнула сырой вечерний воздух, жадно впитывая в себя идиллическое спокойствие пейзажа.
Она следила, как крачки ловят рыбу в тихой воде, слушала лепет волн, тихо плещущих о берег, и постепенно тревога у нее в душе улеглась. В конце концов, нет ничего удивительного в том, что внезапное появление Фрэнсиса выбило ее из колеи. Его присутствие стало для нее постоянным напоминанием о собственном глупом и неосмотрительном поведении минувшей весной. Особенно унизительно было сознавать, что он явно не сомневается в ее готовности вновь поддаться его лживым уговорам. Вот в этом вся суть… пострадала только ее гордость. Ей дела нет до Фрэнсиса Маклина! Она не питает к нему никаких теплых чувств.
Но вот как быть с Перси Кэмпбеллом? Его поведение в саду ее ужаснуло, однако потом он был так предупредительно вежлив, так искренне уверял ее, что ничего плохого не имел в виду…
С глубоким вздохом девушка подтянула колени к груди, обхватила их руками и закрыла глаза, прислушиваясь к мирным звукам природы, готовящейся ко сну. Внезапно по крутой тропинке с шорохом скатился камешек, и она насторожилась. Вот послышался негромкий хруст гравия под сапогом… И в следующее мгновение из-за большого валуна, закрывавшего тропинку, появился Фрэнсис Маклин!
С минуту они молча смотрели друг на друга, застыв от изумления, затем, подхватив юбки, Энн вскочила, чтобы встретить Фрэнсиса лицом к лицу.
– Ну и ну, чтоб меня черти взяли! Какая неожиданная удача! – воскликнул Фрэнсис, поставив ногу на камень.
Энн заставила себя сохранить спокойствие: она знала, что это единственный способ справиться с Фрэнсисом.
– Я как раз собиралась возвращаться. Не стану мешать вашей одинокой прогулке, милорд, – холодно сказала она и повернулась, чтобы уйти, но он резко выбросил вперед руку и обхватил ее запястье словно тисками.
– Сначала я должен с тобой объясниться. Как я уже говорил утром, мне надо сказать тебе нечто очень важное.
– А я тебе сказала, что не желаю слушать! – отрезала Энн, пытаясь высвободить руку.
– Ради всего святого, Энн! Мы с Конрадом жизнью рисковали, чтобы приехать сюда. Неужели ты не можешь уделить мне хоть минутку? На разговоры с Кэмпбеллом ты времени не жалеешь!
– Я буду проводить время, с кем захочу, и мне дела нет, что ты рисковал жизнью! Я тебя не просила сюда приезжать, не так ли?
– Ты действительно можешь проводить время с кем захочешь, но не пытайся назло мне поощрять Кэмпбелла, – посоветовал Фрэнсис. – Ты играешь с огнем, милая, так и обжечься недолго!
Энн пришла в ярость оттого, что он так верно разгадал ее маневр.
– Ах ты… Свет не видал второго такого заносчивого, самонадеянного…
Договорить она не успела: Фрэнсис обхватил ее за плечи, прижал к себе отчаянно сопротивляющееся тело и нашел губами рот. При первом же прикосновении к ней долго сдерживаемая страсть вспыхнула в нем с новой силой, шальная сладость поцелуя ударила в голову. Он совсем забыл, что хотел сначала объясниться с ней.
Губы Энн инстинктивно раскрылись под его натиском, а в голове воцарилась полная сумятица, теперь ей приходилось противостоять не только силе Фрэнсиса, но и собственному взбунтовавшемуся телу, которое кричало, что пора отказаться от гордости, что вне кольца его рук у нее нет жизни…
Внезапно перед мысленным взором Энн возникла яркая картина: она видела темноволосую красавицу Элизабет Макинтайр, лежащую в объятиях Фрэнсиса. У Фрэнсиса Маклина всегда было множество женщин, напомнила она себе, но – будь он проклят! – она не станет одной из них. Эта мысль помогла ей остудить жар в крови. Она замерла в его руках, не отвечая на ласки и поцелуи.
Когда Фрэнсис наконец отпустил ее, Энн отстранилась, нацепив на лицо маску холодного безразличия, чтобы он не догадался, как глубоко ему удалось ее потрясти. Размахнувшись изо всех сил, она залепила ему звонкую пощечину и лишь несколько секунд спустя осознала все безумие своего поступка.
На его щеке медленно растаял красный след от удара, глаза грозно сверкнули, но он не пошевелился, хотя от усилия сдержать себя на скулах заметно проступили желваки.
– Ладно, Энн, на сей раз, так и быть, я тебя прощаю. Знаю, ты считаешь, что я это заслужил. – Фрэнсис тяжело вздохнул. – Но впредь не советую тебе испытывать мое терпение.
Вся дрожа от гнева, Энн мечтала, чтобы в руке у нее оказался пистолет, кинжал, любое оружие, которым можно было бы его ударить. Удержавшись от порыва броситься на него с кулаками, она пустила в ход то единственное, что у нее осталось, – язык.