— А сегодня разве был не аврал? — Соня подвинулась поближе и положила голову напарнице на колени. Ласковые руки заскользили по девичьим волосам.
— Нет, Соня, это не аврал. Вот, завтра будет пекло.
— Завтра к нам придут те, кто был сегодня, — заметил Леня, единственный мужчина на кухне, — и придут еще те, кому расскажут о нашем заведении. О быстром и качественном обслуживании, о вкусной еде, и уютной, хотя немного и стесненной, обстановке.
Милена изнутри закрыла двери кафе и вошла на кухню.
— Как вы, мои стойкие солдатики? — Милена старалась говорить бодро, но в ее осипшем голосе слышалась усталость.
— Да, хватит тебе уже хорохориться! Сядь, отдохни немного. Сама вон еле языком ворочаешь, — Тома подвинула Милене стул и та благодарно кивнула. — Так, делимся на группы. Мы с Леней работаем до двух, потом идем отсыпаться в зал на диванчиках. После нас заступает… Кто после нас заступает? — Тома обвела взглядом всех присутствующих.
— Я и Марина, — Вера кивнула напарнице, — мы заступаем с двух до четырех.
— Хорошо, а мы с Соней с четырех до шести, — согласилась Милена. — На вас ночная выпечка, на нас сборка и оформление. К тому же, Соня добавит нарезки и подготовит овощи. Все согласны?
Все дружно кивнули.
— Ну, тогда, ребята, кто сейчас работает — немного передохните и за дело, а остальным отбой! — Милена встала и направилась к двери, Соня пошатываясь поплелась за тетей.
Страшный грохот разорвал ночное пространство. Соня резко вскочила, едва не сковырнув Милену с кровати.
— Ты это… поосторожнее, детка, — сонно пробурчала Милена и толкнула Соню ногою.
— Что это?
— Это гроза. Спи.
Да, какой там спи?! Грохочет так, что аж стекла дребезжат! Соня глянула на тетю, та спала крепко, казалось, что ее не разбудит даже пушечный выстрел. Девушка бесшумно выскользнула из кровати, взяла вещи, и прошла в ванну. Черед пятнадцать минут она уже была на кухне. Вера и Марина сонно переговаривались, и каждая неспешно делала свое дело.
— А ты чего пришла? Мы только встали. Вы с Миленою с четырех заступаете.
— Да, я знаю. Просто так грохочет, что я не могу спать. Лучше я помогу на кухне, чем буду бесцельно ворочаться.
— И то дело.
Каждая из девушек молча выполняла свои обязанности. Свет иногда мигал, и жалобно звенели стекла, но в уютной кухне румянились пироги, и весело посвистывал слайсер.
Да, Вера не обманула, если вчера был большой наплыв людей, то сегодня их было в три раза больше. Хорошо, что коллектив благоразумно распределил обязанности и сделал ночью большую часть заготовок, теперь все работали размеренно и без лишней суеты. К часам десяти подъехал Петя и надев фартук, присоединился к официантам. Соня вопросительно посмотрела на Веру, та улыбнулась и пожала плечами.
— Такой вот наш Петр. Универсальный солдат.
Ближе к обеду Петя подошел к Соне.
— Привет.
— Не поздновато ли для привета? Ты здесь уже чуть ли не полдня.
— Извини, я задумался. Забыл.
— Да, ладно. Проехали.
— Ты сильно устала? — взгляд серых глаз коснулся ее раскрасневшегося от печи лица. — У тебя под глазами легли синие круги.
— Петя, такого девушки говорить нельзя, — Соня иронично хмыкнула и лихо отправила лист с пирожками в духовку.
— Почему? Забота и внимание это плохо7
— Нет, это неплохо. Просто так не принято говорить, тем более, незнакомой девушке.
— Почему незнакомой? Мы разве не познакомились?
— Хорошо, малознакомой.
— Извини, но я думал, что проявление заботы и внимания это хорошо. Разве лучше испытывать к человеку некие чувства и делать вид, что он тебе безразличен?
Соня оторопела от услышанного. Она растерянно посмотрела на подростка.
— Петя, ты что такое говоришь?
— Ты очень красивая, даже несмотря на этот нелепый платок и халат. Мужчины, которые находятся возле тебя либо слепцы, либо глупцы.
Соня почувствовала, что становится красной, как рак. Ее беспомощный взгляд перехватила Вера.
— Петя, по-моему, тебя зовет Милена.
— Да, хорошо. Я иду. Чего ты так испугалась? — его пальцы коснулись Сониной руки. — Я ведь не требую от тебя клятвы в вечной любви. Я просто сказал, что ты очень красивая. Спасибо, Вера, — Петя развернулся и скрылся в проходе.
— Вот те раз! — выдохнула Тома. — А Петр не так уж и прост. Он говорит, а у меня аж мурашки по коже. Да, это слова не ребенка, а взрослого мужа. Родись он несколькими эпохами раньше, когда в его возрасте могли управлять целыми войсками, то был бы уже прославленным военачальником. Да, Соня, ты права. Хорошо, когда дети остаются детьми.
Полдня Соня ходила, как в трансе, и делала все на автомате. Сама того не осознавая она старалась избегать подростка.
— Я тебя испугал?
Петя стоял сзади и его дыхание касалось кожи. Соня закрыла глаза и попыталась взять себя в руки. Ей стало страшно. Ее поклонники были взрослыми парнями, а подростки… у них такая нестабильная психика, не известно во что еще может вылиться вот такая влюбленность.
— Послушай, Петя, — Соня резко развернулась и оказалась лицом к лицу с мальчиком. Удивительно взрослые глаза смотрели на нее с легкой укоризной. — Я не могу так. Понимаешь?
— Понимаю.
— Нам еще вместе работать. Мы знакомы всего лишь два дня.
— Для меня было достаточно и одного взгляда на тебя, чтобы понять, что именно ты девушка из моих снов. Нет, я никогда тебя не видел. Но твой голос, силуэт, волосы…
— Ты же понимаешь, что принимаешь фантазии за реальность? Твоя девушка-мечта может быть кем угодно.
— Может, — по красивому детскому лицу расплылась покровительственная улыбка. — Чего ты так разволновалась? Ты вся горишь.
— Это называется смущением от неловкой ситуации. Для тебя, ребенка, возможно, проще простого сказать о своих чувствах, а у взрослых все не так!
— Почему? Почему вы, взрослые, все усложняете?
— Не знаю. Правила.
— А кто придумал эти правила и, главное, зачем? Неужели не проще сказать человеку о симпатии или антипатии?
— Нет не проще. Воспитание, правило хорошего тона, дипломатия.
— Да, вы взрослые руководствуетесь, скорее всего, дипломатией, но уж точно не правилами хорошего тона.
— Почему ты так решил?
— Потому, что вы во всем ищете выгоду. Какой же здесь хороший тон?
— Все, я не хочу об этом больше говорить, и не хочу, чтобы ты говорил об этом!
— Как скажешь. Ты запрещаешь мне быть внимательным и воспитанным?
Соня не знала, что и ответить.
— Ты знаешь, что я имею ввиду. Пожалуйста, Петя, не ставь меня в неловкое положение. Если ты и дальше продолжишь в таком же духе, то я буду выглядеть жалкой и смешной.
Несколько секунд мальчик молча рассматривал девичье лицо.
— Да, ты права. Я ошибся. Ты не моя девушка-мечта. Она смелая, отчаянная, прекрасная. Она скользит по жизни, как по волнам, а ты прячешься по за углами, постоянно оглядываясь на мнение окружающих.
— Мы все взрослые такие, оглядываемся на мнение окружающих. Извини, что разочаровала.
Петя отошел от Сони. От его серых глаз повеяло холодом. Он раздраженно хмыкнул и вышел из кухни. Соня громко выдохнула.
— Да, уж, а страсти будут посерьезнее Ромео и Джульетты, — заметил Леня и все разом перевели дыхание.
Глава 7
Вечерело. Посетителей в кафе было все еще много, но коллектив успешно справлялся с наплывом гостей. Соня пол дня ходила в растрепанных чувствах, и под конец совсем вымотав себя, решила немного прогуляться.
— Воробушек, ты осторожнее только, — Милена подала девушке плащ и зонт. — Далеко не отходи, и обязательно смотри под ноги. Старайся не ходить возле электричества и деревьев. Сто процентов сейчас по всюду валяются оборванные провода и обломки ветвей.
— Не волнуйся, Милена. Я погуляю немного.
— Да, и, пожалуйста, не ходи на набережную. Там такие волны! А то, не дай Бог, вода собьет с ног и унесет в открытое море.
— Хорошо.
Соня застегнула плащ, накинула капюшон, и вышла из кафе. Пронизывающий ветер со всей силы ударил в грудь. Девушка непроизвольно ахнула и вцепилась рукою в перила. Ничего себе! Наблюдать за непогодой из теплой кухни это одно, а столкнуться с нею на открытом пространстве это совершенно другое! Небо было темным и тяжелым. Моросил мелкий дождь. Или это был не дождь? Возможно, что это были морские капли, которые сюда приносили мощные порывы ветра. Деревья стонали и роняли на землю обломанные ветви. Где-то, совсем недалеко, громко тарахтел оторванный лист металлопрофиля. Соня с сомнением посмотрела на свои тряпичные макасины, а потом отбросив сомнения прочь, осторожно пошла вперед. Открывать зонт она пока не решалась, а то чего доброго взлетит еще в небо, как Мэри Поппинс.
Девушка и не заметила, как погрузившись в мысли, вышла к набережной. Вышла и замерла. Какая красота! Стихия в чистом виде! Море поднималось высокими волнами, пенилось, и рокотало подобно разъяренному морскому чудовищу. Море поднималось и падало на набережную тоннами холодной воды. Очумевший ветер раскидывал порванные провода, катал по набережной ветви и пластиковые стулья, и как безумный тарабанил в стеклянные витрины набережных ресторанов.
Оставаться здесь было опасно. Девушка развернулась и пошла обратно, подгоняемая в спину порывами ветра. Вдруг мимо промчался автомобиль. Водитель даже не подумал притормозить у лужи, и светлый плащ мгновенно покрылся темными пятнами.
— Свинья! — что было силы закричала Соня, но водитель, естественно, не услышал и поехал дальше. — Ну, что сегодня за день?!
Мокрая и расстроенная она дошла до следующей улицы, и не поверила собственным глазам — у одного из ресторанов, точнее, его запасного входа, стоял недавний обидчик. Мужчина что-то выносил из помещения и складывал в багажник. Соня еще никогда не испытывала такого приступа гнева, но это был край! Не увидеть человека в белом плаще! Надо быть либо слепым, либо самой последнею свиньею!
Девушка наклонилась и зачерпнула из лужи приличный ком грязи. Она шла, а сердце колотилось, как бешенное. Соня была уже близко, но мужчина ее упорно не замечал. Он стоял к девушке спиною и подсвечивая телефоном, старался закрыть замок.