Я лишь глубоко вдохнула и шагнула за ним.
***
Деревня жила своей жизнью.
Широкие, мощные хижины из камня и дерева, тяжёлый запах костров, дыма, жареного мяса. Дети-орки с визгом носились между жилищами, из домов выходили женщины в длинных тканых платьях и провожали нас внимательными взглядами.
А мужчины…
Мужчины были на поле.
Мы вышли за край деревни, и я задержала дыхание.
Широкая, вытоптанная земля, будто арена. Сотни орков. Громадных, массивных, грозных. Их кожа блестела от солнца, тёмные волосы, заплетённые в косы или перехваченные кожаными ремнями, развевались на ветру.
И везде горели костры.
Огромные, ревущие. Их жар лизал лицо, воздух вибрировал от потрескивания древесины.
Я задрожала.
— Кхарз… — мой голос сорвался.
Он не ответил.
Только повернул ко мне голову, взглянул – глубоко, проникновенно, почти просяще.
А потом обнял, крепко, уверенно, укутывая в своё тепло.
— Не бойся, — его губы едва коснулись виска.
Но разве можно было не бояться, когда ты чувствуешь, что твоя жизнь вот-вот изменится навсегда?
Кхарз шагнул вперёд, и орки расступились, образуя круг.
Я ощутила на себе десятки взглядов – мрачных, испытующих, холодных – все наблюдали.
И вдруг чьи-то руки схватили меня.
— Эй! — я дёрнулась, но хватка была стальная.
Грубые ладони перехватили мои запястья, толкнули к столбув самом центре поля.
— Что вы делаете?!
Но мне не ответили.
Крепкие кожаные ремни скользнули по рукам, стягивая запястья за спиной.
Я рванулась, но движения только сжали оковы.
— Кхарз!
Он не двигался.
Стоял неподалёку, суровый, напряжённый.
Я искала в его лице ответ, хоть какое-то объяснение, но увидела лишь жёсткость.
И… боль.
— Что это значит?! — я металась в путах, никто ничего мне не объяснял.
А потом они напали на него.
Я не сразу поняла, что происходит.
Десятки воинов двинулись к Кхарзу, обнажая оружие.
Он не отступил. Я увидела, как он напряг мышцы, как принял боевую стойку.
— Нет! Остановитесь!
Но никто не слушал.
Первый удар — тяжёлый кулак прилетел в рёбра. Кхарз принял его, даже не дрогнув. Второй – резкий, хлёсткий по плечу, оставляя красную полосу.
А затем началась настоящая битва, месиво.
Я кричала, звала его, но он не отвлекался.
Он дрался.
Жёстко, мощно, как зверь.
Кулаки сжаты, мышцы напряжены, движения резкие, смертоносные.
Но их было много.
Кровь капала на землю. Пыль вздымалась под ногами.
Кхарз не падал, но я видела –ему больно.
И всё это – из-за меня.
— Прекратите! — я кричала, срывая голос, рвалась из ремней. — Это неправильно!
Кто-то из орков взглянул на меня – тёмные глаза, пустые, бесстрастные.
Будто я не человек, не женщина, а просто символ чего-то, за что нужно сражаться.
Я стиснула зубы, слёзы жгли глаза.
Кхарз снова ударил, одного в грудь, другого в бок, третий схватил его сзади…
Они готовы была рвать его на части.
— Хватит!
Но никто не остановился. Пока он сам не остановил их.
Я не сразу поняла, что произошло.
Просто в какой-то момент всё замерло.
Кхарз стоял в центре, весь в крови, дыхание рваное, тяжёлое, а вокруг него – сваленные тела соплеменников.
Те, кто ещё стояли на ногах, отступили.
Признали поражение.
— Кхарз… — я выдохнула, не веря, что он всё ещё стоит на ногах.
Он поднял голову.
Посмотрел на меня и медленно пошёл вперёд, ко мне.
Каждый шаг давался с трудом, но он не останавливался.
Дойдя до меня, он вырвал кинжал из ножен.
Я замерла.
И…
Одним движением разрезал ремни.
Руки освободились, я пошатнулась, но он подхватил меня, прижал к себе.
— Теперь ты моя, навсегда.
Я не могла дышать.
От его жара, от его взгляда, от осознания, что он ради меня чуть не погиб.
— Глупый орк, — прошептала я, прижимаясь крепче.
А он только глухо рассмеялся, крепко обнимая меня, будто теперь никогда не отпустит.
Старейшина шагнул вперёд, опираясь на массивный посох, увешанный костяными подвесками, которые негромко звенели при каждом его движении. Морщинистое лицо было непроницаемым, в глазах не было ни гнева, ни сочувствия — лишь древняя, тяжёлая мудрость.
— Кхарз доказал свою силу, свою решимость, свою преданность, — голос его был низким, хрипловатым, но звучал торжественно и властно. — Теперь она принадлежит ему.
Я вздрогнула.
Принадлежит. Слово резануло слух, но странным образом не вызвало отторжения.
Старейшина взял небольшой нож, острый, блестящий, и без лишних церемоний полоснул Кхарза по ладони.
Я испуганно вздрогнула, но орк даже не моргнул, наблюдая, как по его тёмной коже стекали плотные капли крови.
— Наклонись, — велел старейшина, и я невольно подчинилась, хоть сердце билось в груди как загнанный зверёк.
Холодные пальцы оттянули ворот платья, обнажая нежную кожу на шее.
А затем горячая, липкая кровь коснулась моего тела.
Я вздрогнула, вскрикнула — это было обжигающе. Словно огонь лизнул кожу, боль пронзала изнутри, пульсируя, растекаясь жгучими волнами.
— Тише, — прошептал Кхарз, его рука крепко сжала мою, словно он хотел забрать боль себе.
А затем жар сменился теплом.
Я почувствовала, как метка впитывается, растворяется, становится частью меня.
Моё тело больше не сопротивлялось. Тепло растеклось по груди, животу, рукам, до самых кончиков пальцев. Как будто что-то переплелось в нас, связало, замкнуло в единое целое.
Я перевела дыхание, растерянно коснулась своей шеи. Под пальцами кожа была чуть горячей, но целой — никаких ран, шрамов… Только метка, которую никто больше не сможет стереть.
— Теперь ты Рогна, женщина Кхарза и член нашего племени. — Голос Старейшины прокатился над племенем.
И в этот момент Кхарз резко притянул меня к себе. Его ладони схлопнулись на моей талии, губы накрыли мои жадно, грубо, требовательно.
Я застонала, растерянно сжала его плечи, чувствуя, как в этом поцелуе бурлит всё — страсть, защита, право.
Он заявлял право на меня перед племенем. Перед всем миром.
Орки загудели, кто-то ударил копьём в землю, кто-то взревел, поднимая кулак в воздух. Они радовались. Они признали этот союз.
Но мне было всё равно, потому что, когда Кхарз наконец отстранился, я увидела его разбитую губу, порез над бровью, окровавленные костяшки пальцев.
И меня накрыло волной слёз.
— Ты ранен… — я дрожащими пальцами коснулась его лица, но он просто усмехнулся.
— Всё в порядке, моя маленькая Рогна.
Я всхлипнула. Глупый. Глупый, упрямый, сильный орк.
— Пойдём домой, — он накрыл мою руку своей, тёплой, крепкой.
И я пошла за ним, не отпуская его руку. Пошла домой.
9
Как только мы вошли в дом, я не стала ждать ни минуты. Как только Кхарз опустился на шкуры, я бросилась к очагу, схватила чистые тряпки, воду, какие-то травы.
— Сиди смирно, — пробормотала я, вкладывая в голос строгость, но внутри всё дрожало.
Он пытался усмехнуться, но я прижала ткань к его губе, и он тихо зашипел.
— Терпи.
— Уже терпел.
Я бросила на него суровый взгляд, но он смотрел на меня так тепло, что я сразу смягчилась. Тихо выдохнула, осторожно стерла кровь с его лица, провела пальцами по жёсткой линии скулы.
— Глупый, — прошептала я.
А он только поднял руку, накрыл мою ладонь своей.
Кхарз дышал тяжело, почти с рычанием, когда я провела мокрой тряпкой по его плечу, вниз, к широкой груди, и замерла касаясь тёплой кожи. Он был ранен, истекал кровью, но всё, что я могла чувствовать в этот момент — это жар его тела и то, как с каждой секундой он накрывает меня всё сильнее.
Я не могла оторвать взгляда от его глаз.
Горящих, голодных, темных, как ночное небо перед бурей.
Он всегда сдерживался.
Но не сейчас. Теперь он больше не собирался останавливаться.
И я тоже.
Я провела пальцами по его лицу, по сильной челюсти, по жесткому подбородку, а потом, не отводя взгляда, подтянулась ближе и прижалась губами к его губам.
Кхарз зарычал. Глухо, сдержанно, но вместо того, чтобы оттолкнуть, сжал меня в своих объятиях так, что перехватило дыхание.
Грубый, сильный, властный.
Я никогда не чувствовала себя такой… желанной.
Поцелуй был горячим, жадным, но этого мне было мало.
Я обвила его шею руками, крепче, сильнее, вжимаясь в него всем телом, запуская пальцы в его густые волосы.
Он больше не сдерживал себя.
Его руки гладили меня жадно, уверенно, властно, как будто исследовали, забирали себе каждую часть моего тела, требуя, чтобы оно принадлежало только ему.
Я чувствовала силу его пальцев на своей талии, на бедрах, чувствовала, как он подчиняет меня.
Я хотела его.
Хотела всю его силу, всю его жажду, всю его неукротимую дикую страсть.
Мои пальцы заскользили по его спине, вниз, цепляясь за крепкие мышцы, за горячую кожу.
Кхарз рвано втянул воздух.
Я чувствовала, как он сжимает меня сильнее, как поцелуи становятся глубже, как его дыхание смешивается с моим, пока между нами не осталось ничего.
Никаких границ.
Только он и я.
Его ласки была жадными, грубыми, но он не спешил сразу войти в меня. Медлил, наслаждался мной.
— Иди ко мне, Рогна.
От того, как он произнес мое новое имя, мурашки побежали по всему телу.
Кхарз откинулся на шкуры и потянул меня на себя. Я не сразу поняла, что хочет, ведь он не дал мне задержаться на его бедрах, потянул выше.
Я не смогла сдержать стона, когда оказалась сидящей на его лице, а он начал жадно ласкать меня языком. Такой грозный и суровый орк, сейчас лежал подо мной и вжимал меня сильнее в себя. Гладил бедра, сминал грудь большими ладонями, пытался проникнуть как можно глубже в меня.