— Как это вышло? — рыкнул он, глядя на приторно-сладкую блондинку.
Харра развела руками, наивно распахнув большие глаза.
— Мы гуляли по острову, Марисса очень хотела тебя найти. И, задумавшись, не заметила свежий разлом в овраге. А пока я пыталась в одиночку ее достать, яд уже проник через кожу и легкие.
— Сколько же она там пролежала?! — воскликнул мужчина, отчаянно соображая, что делать. Биение сердца его малышки слышалось все хуже.
— Не знаю, может минут пять…
— Тебе сто шестнадцать лет, ты — Верховная жрица, и не смогла достать ее раньше?! — зарычал Фьералин.
Жрица мгновенно нахмурилась, понимая, что мужчине известно то, что не должно быть известно. Но в следующий миг нимфы разом ахнули, отшатнувшись назад, потому что воздух вокруг него начал вибрировать, а очертания тела покрылись легкой дымкой. И уже через мгновение над Мариссой склонился огромный рычащий тигр, расположив громадные лапы с двух сторон от ее лица.
— Эриний!.. — закричал кто-то в стороне.
— Обсидиановый!..
— Так вот, как он проник на Эденрейс!..
Но зверь не обращал внимания. Он напряженно вслушивался в затухающее биение женского сердца. И, прислонив пушистую голову ко лбу девушки, глубоко вдыхал. Сильнее и сильнее, громче и громче рыча. Он притягивал материю, заставляя ее покидать тело Мариссы и впитываться в него самого.
Это было больно. Зато работало. Зеленый яд выделялся даже из пор принцессы, мгновенно присасываясь к эринию, который так умело звал на себя отравленную магию. Фьералин терпел, чувствуя, словно кто-то поливает его шкуру едкой кислотой, словно он дышит змеиной отравой, а не воздухом. Но это не могло заставить его остановиться.
И только когда он услышал, как сердце девушки застучало в привычном ритме, когда ее грудь жадно приподнялась, вдыхая чистый воздух, эриний понял, что все получилось.
Он отступил на шаг назад, отчаянно хрипя. Шерсть начала выпадать клоками. Тигр упал на бок, тяжело дыша. Огромный черно-белый хвост напряженно и зло стучал по земле, чувствуя, как суетятся рядом перепуганные нимфы.
Пора было уходить. Да, пожалуй, пора, пока кто-нибудь из них не обнаружил способности к изгнанию эриний.
Воздух вокруг Фьералина привычно завибрировал. Но на этот раз тигр не собирался менять облик. Было слишком больно. Покрывшись вновь белесой дымкой, он бросил последний взгляд на свою малышку, будто прощаясь, и исчез.
Глава 14. Марисса
Когда девушка открыла глаза, день уже клонился к вечеру. Во рту застыла странная сухость, кожу слегка покалывало, словно она обгорела на солнце. Но окружающий полумрак с легким голубоватым свечением отчетливо давал понять, что она находится в собственной палатке.
— Ты проснулась! Ну, слава Харре и морскому Духу! — воскликнула рядом с ней рыженькая нимфа.
Марисса неловко повернула голову, едва сдерживаясь, чтоб не застонать от странной ломоты в костях.
— Рейли? — удивленно пробормотал она, не узнавая собственный голос.
— На, выпей воды, ты совсем бледная, — девушка тут же сунула ей под нос наполненный мех. — Еще бы, чуть не погибла! И откуда только взялся этот разлом? Хорошо, что жрица смогла вытащить. А Лин-то, оказывается, эриний! Всех нас перебить мог, защити Морской дух!
Нимфа опять зачастила в своей излюбленной манере говорить без пауз.
— Стой-стой! — перебила ее принцесса, пытаясь собрать мысли в кучу. — Что случилось? Кажется, я упала в овраг. Какой разлом? Какой эриний?
Пока что она ничего не могла понять, но смутные догадки уже начали обжигать разум. Неужели они проведали о сущности Фьералина? Ведь это грозит ему, как минимум, изгнанием из Эденрейс. А, как максимум — долгой прогулкой на Эреб. Кто знает, на что способна Верховная. Возможно, ей известны способы, как бороться с эриниями. У ее отца, например, на случай атаки диких и кровожадных духов каждый охранник был вооружен зачарованными мечами. А кое-кто по старинке носил с собой и Сельгерскую соль, способную практически растворить физическое тело эриния, отправив его дух обратно на Эреб. Процедура, конечно, не смертельная, но болезненная и бесповоротная. Вернуться на Беану второй раз у такого духа еще очень нескоро получится. Новое тело формируется десятки лет. Хотя Марисса и не знала деталей, но это ей было известно совершенно точно.
— Бедняжка… — поахала Рейли. — Ничего не помнит! Ты упала в разлом с материей! Пролежала на дне очень долго, только Харра смогла тебя вытащить. Да уже было практически поздно. С таким отравлением не выживают, Марисса! Но Верховная сказала, что сила и горечь ее молитв были столь велики, что Дух внял мольбам, исцелив тебя!
Принцесса нахмурилась, чувствуя, что не понимает, как это все могло произойти. Неужели она опять не заметила разлом у себя под ногами?
Проклятье. Как же ей это надоело! С детства из всей ее семьи материи боялась лишь она одна. Боялась, как огня, как вероломной змеи, которая могла подкрасться незаметно и заползти в ботинок. Ведь отравленная магия действовала только на нее. Словно она вообще не принадлежала королевской семье.
Отец был первым магом во всем мире, сумевшим приручить материю благодаря крови темных нарр, что текла в его венах. Мать вообще оказалась невосприимчива к зеленому яду, а со временем научилась колдовать, как и отец. Брат почти сразу после рождения стал диковинкой, неограненным алмазом, способным на волшебство высшего порядка. Только она, принцесса Пангирии, была серой мышкой, впадающей в беспамятство от одного дуновения травянистой хмари.
И даже сила нимф ничего не смогла с этим поделать…
Девушка нервно прикусила губу, пытаясь справиться с разочарованием.
— А что насчет эриния? — вдруг спросила она, вспоминая, что Рейли не дошла еще до самого важного.
— Ох, — вздохнула рыжая, — ты можешь представить, что красавчик-Лин оказался эринием высшего уровня? Обсидиановым зверем Эреба! Харра сказала, что это впервые такое, чтоб на благословенную землю морского Духа проникало чудовище!
— Чудовище? — монотонно переспросила девушка.
— Именно! Но каков наглец! И что ему было здесь нужно, ты не знаешь? Ведь он общался с тобой больше других. Хвала Духу, он не причинил тебе вреда!
— Подожди, а как вы узнали, что он — эриний?
— Ну как же… Он сам в огромного тигра и превратился! В белого с черными полосками. Шерсть еще такая пушистая-пушистая! И на солнце блестит, как серебро! А какие плечи широкие и мышцы на передних лапах, словно и не зверь вовсе, а огромный человек в звериной шкуре…
Ее глаза вдруг мечтательно заблестели.
— Рейли? — в некотором недоумении переспросила Марисса, чем вывела нимфу из ее странных фантазий.
Девушка мгновенно залилась краской.
— Ну, красивый он, понимаешь? Что скрывать? Как мужчина — обворожительно прекрасный. А как дикий зверь — еще притягательней! Вот такая я испорченная девка!
Рыжая усмехнулась и виновато развела руками.
— Хотя я и не верю, что он хотел причинить кому-то вред. Хотел бы — давно причинил. А он, когда тело твое увидел, зарычал на Верховную, навис над тобой, а потом словно бы весь ослабел. Отошел, упал рядом, и даже шерсть у него словно посерела. Из пасти кровь полилась. А потом посмотрел так гру-у-устно, и исчез, словно его и не было.
Марисса задрожала, обхватив руками колени. Страшное осознание накрыло ее с головой. Осознание того, что она может больше никогда не увидеть своего белого тигра. И это было гораздо больнее, чем любой ожог от материи, потому что теперь выло и обливалось кровью само сердце.
Она поняла гораздо больше, чем Рейли. Гораздо больше, чем наверняка пыталась внушить всем хитрая Харра. Ведь это не Верховная спасла ее жизнь. Нимфы не умеют лечить. Это Фьералин выпил яд материи из ее тела одному ему известно, как. У сына Ледяных холмов Эреба было много тайн. Но одно всегда оставалось неизменным: с детства он был самым лучшим и верным ее защитником. Единственным настоящим другом, который лично для нее уже давно стал болью в сердце.
— Ты не возражаешь, если я прогуляюсь? — сипло спросила Марисса, сдерживая всхлип.
Что, если Фьералин потерял свое тело? Что, если он уже давно на Эребе, и она больше не увидит его?..
— Я с радостью с тобой пройдусь, жара уже спала, и в лесу…
— Нет, Рейли, — перебила ее принцесса, — я хочу побыть в одиночестве. Мне нужно привести мысли в порядок.
— В одиночестве? — нахмурилась девушка. — Ну, ладно, если ты настаиваешь. Но потом не забудь зайти к Харре, она очень переживала за твое здоровье!
Марисса вяло кивнула головой, хотя в мыслях и проскочило, что это абсолютная неправда. Верховная наверняка и бровью не пошевелила, вспоминая о болезни Мариссы. Более того, девушка испытывала странное ощущение, будто жрица даже рада. Когда они гуляли с ней перед этим злосчастным падением, из уст Жемчужной словно лился яд, прикрытый медовой сладостью. Она говорила о погоде, природе, водяном Духе, однако за каждым словом будто блестело лезвие.
Но сейчас принцесса старалась не вспоминать об этом. Сейчас ей было совершенно наплевать на блондинистую ведьму, а все мысли ее занимала участь эриния Ледяных холмов.
Девушка вышла из палатки и, дежурно отвечая на пожелания здоровья от других нимф, побрела в лес. Ей хотелось побыть одной, обдумать свои чувства и эмоции. Помечтать, что ее зверь вернется.
Ноги сами вывели ее на берег небольшого пресного ручья, вдоль которого Марисса углублялась все дальше и дальше в изумрудные заросли.
Сюда нимфы не приходили почти никогда, и принцесса могла быть уверена, что ее не потревожат. Она села на теплый песок возле воды и задумалась.
Фьералин, что ни говори, перестал быть для нее просто другом. Как бы ни хотелось ей оттолкнуть его, как она делала со всеми, кто приближался слишком близко, с эринием это не удавалось. Он не нуждался в ее титулах, не искал ее общества ради положения при дворе, не жалел ее из-за магического бессилия. А ведь жалость бесила Мариссу сильнее всего.