Не хватало еще, чтобы этот самоуверенный гепард демонстрировал ей свое обаяние.
Гепард…
На миг принцесса задумалась о том, что в зверином облике ее спутник наверняка тоже очень опасен.
— Детка, я обязан проявить гостеприимство! — возмутился он, заводя девушку за очередной поворот.
Перед глазами принцессы открылась огромная площадь. Удивительно, что столько свободного места умещалось внутри гранитной скалы. Но это пространство вполне могло конкурировать с городским рынком Пангирии. А уж он был очень велик.
По краям площади прямо в камне были вытесаны резные колонны, огромные арочные проемы, двери, подходящие для целых поместий.
В середине расположился фонтан из изумрудов с громадной фигурой грудастой и хвостатой львицы. Таких эриний Мариссе видеть еще не доводилось. Это в прямом смысле была помесь человека и зверя. Словно она вот-вот собиралась превратиться, но неведомый художник-скульптор застал ее в таком состоянии, запечатлев навечно.
Рядом бродили звери. На некоторых каменных лавочках, больше напоминающих лежаки, расположились явно влюбленные хищные парочки. А вместо солнца далеко под самым потолком сияли ярким зеленовато-желтым светом крупные грибы.
— Красиво, — невольно бросила принцесса, замирая перед этим неведомым миром.
— А то, — довольно бросил Ларришалин. — Пойдем, я отведу тебя к себе. Подождем до завтра, а потом уже и встретишься с Белым хладом.
— К тебе? — немного нервно переспросила девушка.
Ей вовсе не хотелось оставаться на ночь у незнакомого мужчины.
— Поверь, спать у фонтана посреди местных гуляк тебе не понравится, — хохотнул он. — Тут на такую пошлость можно насмотреться, если выйти среди ночи! Когда “призрачные капли” меняют цвет на фиолетовый, нашу молодежь как будто за усы кто-то дергает. Так и дай потрах… Прости, детка, я иногда слишком много болтаю!
С этими словами он втолкнул ошарашенную девушку внутрь какого-то темного помещения. Тут же под потолком зажглись зеленые кристаллы, осветив жилище эриния.
Здесь оказалось довольно уютно. Много шкур, шестиугольный стол, обтянутый коричневой кожей, стулья, напоминающие пуфики, посередине комнаты — выложенная черными камнями яма в полу, где все еще тлели угли от костра. Повсюду были расставлены небольшие фигурные светильники с горящими внутри кристаллами. Все они создавали впечатление сотен светлячков, загадочно освещающих ночь.
— Симпатичный дом, — принцесса решила быть до конца вежливой, неловко вставая где-то сбоку и не решаясь пройти дальше.
— Ну что ты там замерла? Хочешь на меня поохотиться? — подмигнул мужчина, выставляя на стол целую миску разноцветных фруктов.
У Мариссы даже в глазах потемнело. Она так давно не ела нормальных фруктов! На Эденрейс все было слишком однообразно. Плоды одних и тех же двух сортов деревьев очень быстро приелись, как и постоянная и неизменная рыба. И, хотя эти симпатичные и с виду сочные яства оказались незнакомы принцессе, она была готова перепробовать их все.
И все же собственный голод не мог окончательно отвлечь принцессу от вызывающих намеков эриния.
— Я по своей природе весьма миролюбива, — уклончиво ответила она, широко улыбаясь. А потом прошла к столу и уверенно села на предложенный пуфик. — Так что вам, любезный Ларришалин, не стоит бояться моей агрессии.
Мужчина глубоко вздохнул, воздев очи горе, и сел напротив, не переставая улыбаться.
— Так разве же я боюсь! Ах, милая Мари, такая юная и наивная кошечка!
Марисса все-таки прыснула со смеху.
— Угощайся, детка, — пододвинул к ней миску с фруктами эриний и сам взял крупный красный плод с многочисленными усиками.
Поднес ко рту и откусил. Прозрачный сок потек по подбородку. Мужчина невероятно сексуально облизнулся, продолжая сверлить девушку хитрыми черными глазами.
Но Мариссу было не так-то просто соблазнить. Вся эта картина лишь вызвала у нее новый прилив голода. Она схватила первый попавшийся фрукт и последовала примеру зверя.
— Так ты сказал, что являешься правой лапой вожака? — невозмутимо спросила она, почти чавкая от удовольствия.
Фрукт оказался сладким и мягким, словно родные Палирские яблоперсики.
Ларришалин довольно кивнул.
— Я — личный помощник и друг. Могу смело хвастаться, что знаю о нем все.
Он и вправду хвастался, пытаясь произвести впечатление.
За все это время в мехах и шкурах принцесса ужасно вспотела. И после такого замечательного перекуса жар начал ощущаться с новой силой.
Недолго думая, она сняла с себя гору чужой одежды, оказавшись лишь в одном легком замшевом костюме из шорт с майкой.
Она больше не опасалась смутить кого-то своим ароматом.
Во-первых, этого эриния она совсем не боялась.
Во-вторых, если сейчас, когда на ней нет шапки, он до сих пор ничего не заподозрил, то вряд ли шубы и меха что-нибудь изменят.
Как только тяжелая груда упала на каменный пол, принцесса смогла вздохнуть полной грудью, тут же схватив новый фрукт.
Глаза Ларришалина напротив потемнели и возбужденно заблестели.
— Тогда расскажи мне о нем, — попросила девушка, не замечая или не обращая внимания на то, как подействовало ее раздевание на собеседника. — Говорят, он стал вожаком пятнадцать лет назад. Как это случилось?
Эриний громко сглотнул, опираясь на стол локтями. В этот момент он словно стал немного больше. Его глаза сверкнули, когда взгляд мазнул по губам, вырезу на груди, а потом снова вернулся к глазам девушки.
— Все началось гораздо раньше, — хрипловато отозвался мужчина. — Он был вожаком еще сто лет назад. Но потерял это место. Его изгнали из племени и рода, запретили появляться в Северном пределе. И он ушел. Сотню лет снега не слышали поступи его шагов. Тысячи дней скалы не отражали звуков его имени. И со временем оно забылось. Сейчас мало кто знает, что Белый хлад — это Фьералин. Мало кто помнит сына Ледяных холмов…
— Надо же, — задумчиво произнесла девушка, забыв откусить кусок фрукта. — А за что его изгнали?
— Он выбрал не ту самку, — с ноткой презрения выплюнул эриний и отклонился назад. — И преступил закон.
Мариссе окончательно расхотелось кушать. Она прождала несколько секунд, но, когда мужчина так и не продолжил, спросила сама:
— Как именно?
Ларришалину явно было неприятно это рассказывать, но он слишком хотел угодить гостье.
— Фьералин и Сьералана стали мужем и женой по законам льда и снегов. Он отдал ей часть своей души. Но каким-то образом ей удалось обмануть его. И ее душа осталась целой. Она была сильной колдуньей. И через год явился Другой… Тот, кого она предпочла вожаку племени. Тот, с кем она нарушила священные цепи союза между эринием и его избранной.
Мужчина сделал паузу и, кажется, едва сдержался, чтобы не сплюнуть на пол.
— Фьералин обо всем узнал. Естественно, по правилам он обязан был убить их обоих.
При этих словах девушка вздрогнула.
— Кто-то говорит, что Белый хлад уже тогда был больше травоядным, чем хищником. Я же так не думаю. Он простил свою жену, потому что не смог причинить ей боль. За эту слабость его изгнали из племени. А тот, Другой, стал вожаком.
— Это жестоко, — невольно вырвалось у принцессы. — Все это очень жестоко…
Она явно осуждала законы эриний, и, по-хорошему, Ларришалин должен был хотя бы удивиться. Но все случилось иначе.
— Я тоже так думаю. Многие наши порядки требуют изменений. Но, как показал закон Крови, изменить что-то будет слишком сложно. Однако если это не удастся Фьералину, то не удастся никому.
— А как он вернулся? — решилась все-таки спросить девушка после некоторой паузы.
Мужчина непонимающе моргнул, словно принцесса отвлекла его от каких-то мыслей. А затем вскинул руку в сторону центра комнаты и что-то невнятно зарычал.
Его ногти на миг выдвинулись из пальцев. Мелькнула рыжеватая шерсть. И в напольной яме вспыхнуло янтарное пламя.
— Так будет теплее, — пояснил он дернувшейся от неожиданности девушке. А потом невозмутимо продолжил рассказ: — Пятнадцать лет назад белый тигр неожиданно вернулся. И теперь уже никто не мог сказать, что он больше травоядный, чем хищник. Он был невероятно силен. Внушал страх и уважение. Но никогда не применял свои таланты без причины. Он убил вожака. Спустя столько лет скитаний и изгнания он вернулся и убил того, Другого. А свою бывшую жену изгнал из Северного предела. И никто уже не заикнулся, что это не по закону.
Сказать, что Марисса была поражена — ничего не сказать. Ведь она слышала эту историю от самого Фьера, но из его уст рассказ получался значительно короче. Женщина, которую он любил, предала. Жена, которой он отдал часть себя, обманула. Самка, с которой он разделил душу, ушла к другому.
Но, оказывается, это лишь часть правды. Получается, что эта женщина заранее планировала посадить на пьедестал вожака другого мужчину. Иначе, почему бы ей не отдать часть себя Фьералину? Значит, все это было у нее в голове с самого начала. И лишь белый тигр любил ее по-настоящему.
Принцессе внезапно стало больно. Словно это она, а не дикий эриний, испытала сто лет назад такое страшное предательство. А еще почему-то в голову пришла мысль, что, будь она зверем, на месте Фьералина разорвала бы обоих изменников. Так что сын Ледяных холмов еще поступил благородно: вернувшись пятнадцать лет назад, он пощадил самку.
Но… может быть он все еще любил ее? Все еще любит?..
А вот от этой мысли жестокая змея ревности пребольно вгрызлась в женское сердце.
— И, где сейчас та женщина? — спросила Марисса, предвкушая неприятный ответ.
Но оказалось все гораздо проще.
— В изгнании, конечно! — ответил Ларришалин. — Ведь появляться в Северном пределе ей строго запрещено. Под страхом смерти.
Принцесса вздохнула свободнее.
Но вдруг мужчина встал со своего места, обошел стол и приблизился к девушке.
У Мариссы внезапно пересохло в горле. Вроде бы эриний еще ничего не сделал, но она словно почувствовала, как вокруг них что-то изменилось.