Как трудно ей было в это поверить – Иван (Иван!) – прячет письмо от женщины в книге, зная, что эту книгу Наталья ни в каком настроении не захочет взять в руки…
«В руки – да. А вот на пол кинуть…» – пришла нежданная мысль. Наталья хихикнула. Паника уже заливала её мир, всё в нём плыло, качалось и само себя не узнавало. Мысль, что Ивану звонить нельзя, выбила последние опоры. Наталья закрыла ладонью рот и так сидела на полу, пока не зазвонил будильник. На работу! Она обещала!..
Наталья торопливо, как вор, сунула листочек между страницами и поставила на место справочник; заложила его книгами. Вернулась на кухню и начала собираться. В пластиковый контейнер – кусок курицы и овощи, отдельно – ломтики хлеба, и всё это – в пакет. В отдел сумки – косметичку, на дно – расчёску и упаковку с влажными салфетками. Привычные действия, призванные удержать твою жизнь на плаву, если внутри тебя бушует ураган. Так вот же: пару пшиков духами, расчёской по волосам – и можно выходить. Перед тем как выйти, она пристально осмотрела себя в зеркале, спросила: можно ли по её лицу догадаться, что она борется с невидимой внешнему миру катастрофой?..
Наталья шла по улице. Она не замечала никого, не видела дороги, ноги сами несли её, безучастную, знакомым маршрутом. «Выходит, у Ивана есть свой скелет, – сосредоточенно думала Наталья, – ну надо же! У него тоже есть скелет в шкафу, есть что скрывать от меня, а я-то… я мучилась чувством вины, считала себя преступницей, я уверена была, что Иван не может врать! А у него была другая…»
Наталья рассуждала, как ей казалось, последовательно, а в левой стороне груди у неё всё что-то ныло, стискивало, саднило, и не слышала она в себе почему-то праведного гнева, на который рассчитывала. Ничего там нет, кроме боли, и иногда, она чувствовала, боль сводила судорогой её тщательно накрашенное лицо.
Неожиданно её глаза уткнулись в надпись на фасаде здании. «Весь мир бардак, все бабы – б… остановись, Земля, сойду!» – гласили корявые буквы. Надпись сделана чёрным, буквы большие, на жёлтом фасаде их не захочешь – прочитаешь, хоть сто раз пройди мимо. Наталья была ещё далеко, но хорошо видела эту надпись. Второе утверждение спорно, зато с первым, а особенно с выводом, она в эти минуты была почти согласна.
Салон красоты – это так далеко от вокальной карьеры…
Наталья записывает клиенток на приём к парикмахеру и косметологу, отвечает на вопросы о специалистах и процедурах. Она берёт деньги из ухоженных, со свежим маникюром рук, выдаёт им чеки. Наталья вежлива и аккуратна, у неё ни грамма лишнего веса, всегда свежее лицо: она и сотрудница, и клиентка салона. Чистое, красивое, всё в зеркалах, цветах и пластике помещение похоже на летний сон, Наталья спит десять лет. Салон красоты в её трудовой – вторая запись; первой был склад стройматериалов.
Смена – двенадцать часов, день работаешь – день отдыхаешь, суббота короткая, воскресенье – общий выходной. Платят немного, зато услуги по льготной цене, и вокруг уютно и изящно; это – работа для спутниц хорошо зарабатывающих мужчин, для студенток и хозяек семейств. Администраторов – шесть человек, работают они парами: одна ведёт запись и кассу на ресепшен, другая бегает по салону, помогая то одному, то другому мастеру, а иногда и уборщице. Сегодня, в чужую смену, Наталье предстоит работать подсобницей, и она рада: лучше двигаться, когда голова не на месте.
Подойдя к зданию, она достала телефон. На экране высветилась смс от девушки, которую она подменяла: «Наташенька, ты на месте?» – «На месте», – ответила на ходу Наталья и поставила скобочку-улыбку: её коллеге, она помнила, тоже несладко. Девушка молоденькая, восемнадцать лет, после школы не прошла по конкурсу в институт. Родители, известные в городе врачи, конечно, подсуетились, нашли ходы-выходы на приёмную комиссию, но время было упущено. Девчонку пообещали взять на следующий год, копите, сказали, деньги. И они копили, а чадо работало в салоне администратором. А теперь вот готовится обзавестись ребёночком, какой тут институт? Девчонка твёрдо решила рожать, но родителям сказать боится, и отцу ребёнка, который такой же молокосос, как и она, студент-очник первого курса. Наталья всё уговаривала её открыться, а та головой мотает, как недоеная корова, – страшно ей. Можно подумать, живот вылезет – смелости прибавится. Зовут будущую мамочку – Юля.
Вторая девочка в их коллективе, Вера, тоже студентка, только заочного отделения. Мама её растила одна, папа погиб, когда Вере было лет семь. Так что после школы сознательная девочка поступила на заочное, а сама пошла работать. У неё есть мальчик, тоже исключительно ответственный, Наталья его видела на фотографии. В костюме, с портфелем и в очках: менеджер в большой фирме. Мальчик уже с дипломом и даже с кандидатской, а работает в отделе сбыта фабрики, которая шьёт детскую одежду. Работа у него – мотаться по стране и продвигать фабричную продукцию. Он всё время в разъездах, в автобусах-поездах, так что костюм надевает только «на выход». Собачья работа, что и говорить, но деньги, по Верочкиным словам, за неё платят существенные. К следующему лету пара рассчитывала накопить на свадьбу и расписаться, тем более что у жениха есть старенькая бабушка с квартирой, и квартира по завещанию достанется ему, единственному внуку. Недавно мальчик сообщил невесте, что бабушка плоха, врачи сомневаются, что дотянет до следующего лета. Практичный внук, ничего не скажешь, но Наталье, которой Верочка это пересказала, от его практичности почему-то стало неловко. Верочке тоже не по себе было, но по другой причине. Наталья себе её тон так перевела: надоел мне этот мелочовщик. Подумала: как бы не дала девочка накануне свадьбы отставку вечно отсутствующему жениху. Амбициозная и целеустремлённая, непростая такая девочка, – как бы не подыскала себе кого… С кем, к примеру, не надо дожидаться смерти родственников и складывать рублик к рублику на удовольствия.
Третья администраторша, Татьяна, чуть старше самой Натальи. У Татьяны двое детей – девочка и мальчик, но она всё говорила, что трое, засчитывая в дети и мужа. Из них всех она самая весёлая и благополучная: есть муж, нисколько не интеллигент, зато без памяти её любящий, двое здоровых деток, трёхкомнатная квартира, неунывающий характер – чего ещё желать? Да в придачу куча деятельной родни, благодаря которой, кстати, у Татьяны и появилась в своё время квартира. Наталья считала, что с Татьяниным характером можно было бы найти работу получше, чем салон, а та на все увещевания только отмахивалась. Я, смеётся, работаю дома, в салоне я отдыхаю.
С двумя другими женщинами – татаркой Асиёй и молодой пенсионеркой Людмилой Семёновной – Наталья сталкивалась нечасто. Они в фирме появлялись на подмену редко, только если основные работницы заболевали или уходили в отпуск, поэтому Наталья почти ничего о них не знала.
Верочка и Татьяна – хорошие люди, но, когда Юля пожаловалась, что визиты к врачу попадают на её смены, отозвалась одна Наталья: Вере надо учиться, она не только оценки, но и знания получать пришла в институт. У Татьяны – дети. «Это ты потому такая добрая, – сказала ей Татьяна, – что у тебя детей нет, а почему нет, кстати?»
Наталья поднималась по ступенькам, старалась думать суетливые будничные думы, избегать думать о главном и страшном. Но, как ни крути, её выносило на главное: некуда от него деваться. Когда появилась у Ивана другая?.. Правы, ох как правы пользователи форума: женщина, которая не может родить, становится для мужчины нежеланной… Се ля ви!
Наталья преодолела двойные двери. Работать предстояло с Верочкой, и слава богу. Татьяну она после того вопроса-упрёка старалась избегать. Не то чтобы Татьяна стала ей неприятна, просто она по простоте житейской могла оттоптать жизнерадостными лапищами Натальину болючую мозоль.
Верочка уже была на месте. Сидела, читала толстенный учебник. Наталья ещё раз вздохнула с облегчением. Вера – девочка серьёзная. Притащив такую нешуточную книгу на работу, она времени на болтовню терять не станет. Наталья переобулась в туфли и присела на кожаный диванчик для посетителей.
– Здрасте, – проронила Верочка.
– А? Ох, прости, забыла… Здравствуй.
– Вы чем-то расстроены? – Девочка подняла голову от учебника.
– Так…
– Понятно, – услышала она в ответ.
И они надолго замолчали и ушли: девочка – в учебник, а Наталья – в свои мысли, и выныривали из своих миров только на телефонные звонки. А после снова погружались: девочка – в учебник, а Наталья – в свои мысли. У неё не было сил идти по кабинетам.
…«С нашей встречи прошёл день…» Что это была за встреча? Очевидно, это была какая-то особенная встреча… Настолько особенная, что дама решила написать письмо… Настолько особенная, что Иван, которого Наталья знала, умер, и в его теле родился другой. Этот новый-старый Иван прячет письма любимой женщины от жены и, возможно, обдумывает, как ему от неё (от жены) избавиться. Хотя, может быть, и не так кардинально. Скорее всего, Ивана устраивает такое положение дел… Возможно, Крис существует в его жизни давно, и рациональный Иван отладил механизмы параллелей своей частной жизни.
Наталья согласно кивала в своём мозгу этой мысли, но вдруг услышала, как мысль про возможную любовницу Ивана скомкалась в голове и разлетелась на мелкие-мелкие клочки. В голове хаос, в голове туман. Зазвонил внутренний телефон, Наталья понимала, что ей надо взять трубку, но никак не могла справиться ни с голосом, ни с хаосом внутри. Верочка бросила на неё взгляд и отложила учебник.
«Ивана устраивает такое положение дел…» Так, ясно.
Простое, в общем-то, и понятное на фоне их проблем объяснение… И ей, в таком случае, надо сделать вид, что никакого она письма не видела и ничего не знает, да и жить себе дальше… Но тут же Наталья почувствовала, что жить как жила она уже не сможет. Больно было у Натальи внутри и горько, и она знала, что если до этого дня она не была счастливой, то теперь точно стала несчастной…