– Целую ночь соловей нам насвистывал… город молчал, и молчали дома, белой акации гроздья душистые ночь напролёт нас сводили с ума, – повела мелодию Наталья.
Зрители тихонько, стараясь не шуметь, отодвигали стулья, усаживались.
И наступила тишина.
– Сад весь умыт был весенними ливнями, в темных оврагах стояла вода. Боже, какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда, – широким, просторным голосом выводила Наталья.
Она пела. Она пела! Её пение было нужно, его хотели, ей внимали, её слушали. И, как в первый раз, когда она закончила, зал взорвался аплодисментами. Наталья поклонилась. У неё запершило в горле, и она едва стояла на ногах.
– Дорогие гости, Наталья подарила нам поистине волшебные минуты, – звучно заговорил в микрофон управляющий. – Но мы не можем её больше задерживать. С нами была удивительная певица Наталья Ильина! Спасибо, Наталья!
– Спасибо! Спасибо! – неслось со всех сторон.
Влад догнал Наталью на выходе из ресторана. Он накинул ей на плечи шарф, забытый на стуле.
– Что это за манера – представлять, как цыганскую звезду? – слабым голосом спросила Наталья.
– Это для того, чтобы тебя запомнили, – пояснил Влад. – Поздравляю! Поздравляю! Неслыханный успех! Шемет доволен. Он просил позвонить завтра.
Влад взял из её рук букет.
В машине она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она пела… подумать только, она пела романсы, и больше ста человек стоя слушали, как она поёт! Кричали «Браво!», хлопали, просили ещё…
– Я пьяная, – не открывая глаз, сказала Наталья.
– Ещё нет. – По голосу она поняла, что Влад улыбается. – Но у меня есть бутылка отличного вина и ужин… ты любишь роллы? Мы поужинаем и займёмся триумфальным сексом…
– Обожаю…
Они ели роллы и пили испанское вино из запасов Влада.
– Боже, как хорошо! – то и дело восклицала Наталья. – Спасибо, Господи! Как хорошо!
Его глаза напротив, его улыбка, объятия, его близость после такого вечера – Наталье казалось, что она ещё никогда не испытывала такого полного, всепоглощающего счастья. Эта ночь стала её триумфом, её победой, и Наталья торжествовала, ликовала каждой клеточкой своего существа.
– Что с тобой? – спросил Влад, когда они, жаркие, измученные, раскатились по сторонам кровати.
– А что со мной? – Наталья и не хотела, а губы сами собой складывались в улыбку. Его глухой, чуть хрипловатый голос в темноте, после всего – какое же это чудо, какое блаженство!
– Ты сегодня как тигрица. – Влад сонно рассмеялся. – Вот видишь, как влияет на тебя ресторанное пение…
«Это не ресторанное пение, – мысленно возразила Наталья. – Это – новая я».
Но сказала другое:
– Спасибо тебе. Если б ты не настоял на ресторане, я не узнала бы такого счастья…
Но Влад уже спал. Одной рукой он обхватил подушку, другой обнимал Наталью. Лицо во сне у него было милое, нежное. Наталья смотрела на его лицо и снова и снова вспоминала аплодирующий зал. Счастье не помещалось в ней, и она заплакала лёгкими, радостными слезами.
14
На следующий день Наталья поехала к управляющему.
Шемет встретил её в своём кабинете. Когда она вошла, он встал из-за стола и пошёл ей навстречу.
– Добрый день, я рад вас видеть. Присаживайтесь.
Она села, и он без предисловий назвал сумму оклада. Здесь, в кабинете, с Ивана Израилевича слетел лоск ресторанного зала. Наталье одного взгляда хватило, чтобы понять, что перед ней деловой человек, способный отказаться от её услуг, если они не сойдутся в цене. Перевоплощение светского льва в расчётливого управленца показалось ей столь необычным, что Наталья замешкалась и даже не сразу сообразила, устраивает её предложение или нет.
А Шемет продолжал:
– Но это не всё. Дополнительно к этому вы будете получать процент от чистой выручки… скажем, полтора процента. Если учесть, что в среднем наш маржинальный доход около ста тысяч в сутки, то это полторы тысячи…
Наконец-то она свела расчёты: она будет зарабатывать столько же, сколько её муж… даже больше… тем, что она любит делать больше всего на свете…
Управляющий по-своему истолковал её молчание:
– Наталья, это в сутки. Таких суток в неделе семь. Петь каждый день вы не обязаны, это невозможно. Но раза три в неделю, выходные и пятница или среда, вам надо будет работать. Три дня в неделю – это объём, под который рассчитаны эти выплаты. Кроме того, у вас будет право на бесплатное посещение ресторана.
Он замолчал. Держал паузу. Наталья подняла глаза и увидела, что Шемет улыбается своей странной улыбкой – улыбкой уголками губ; должно быть, за время работы в ресторане такая улыбка стала его привычкой.
Она ответила величественно, как королева:
– Спасибо, Иван Израилевич. Я согласна на ваши условия.
…И полетели дни!
Наталья подписала договор с рестораном «Старый город». В договоре были прописаны условия вознаграждения и, собственно, деятельность, которой ей предстояло заниматься, – «исполнитель вокальных произведений».
Она тщательно продумала репертуар. Основу его составили романсы, которых, как оказалось, она знала немало. Целыми днями Наталья изучала манеры исполнителей романсов и репетировала. Она благословляла Интернет: если бы неиссякаемой электронной библиотеки не было, ей пришлось бы туго.
Из салона красоты Наталья уволилась. Её спрашивали:
– Куда ты уходишь? – И она отвечала с улыбкой, что уходит петь в ресторан «Старый город». На бывшей работе ахали, смотрели с удивлением и даже завистью, и это было приятно.
Иван по-прежнему мало бывал дома. По обрывкам телефонных разговоров, когда они всё-таки встречались, она понимала, что он по-прежнему занят решением проблем на работе и что, как она вскоре догадалась, у него есть женщина. «Крис, – думала Наталья, – ты добилась своего… Ты получила моего мужа». Наталья не испытывала горечи, напротив, такое положение дел её даже устраивало: увлечение Ивана оттягивало разговор о разводе. Умом Наталья понимала, что развод нужен, даже необходим; её коробило от двусмысленности положения, в котором они оба находились. Но начать разговор первой она не решалась.
…Любовник, помощник, поклонник и вдохновитель – целый мир в одном человеке!
В эти дни Наталья чувствовала небывалый прилив сил. Целыми днями она разучивала романсы, с нетерпением дожидаясь вечера, когда сможет исполнить их Владу. Её любимый был щедр на похвалу. Прослушивания неизменно заканчивались постелью, а потом они ужинали в каком-нибудь ресторане.
– Мы едим бог знает где, – шутил Влад. – В то время как тебе полагаются бесплатные ужины в самом респектабельном заведении города!
Но Наталья не хотела в «Старый город». Она боялась, что управляющий вновь попросит её спеть, в то время как она ещё не чувствовала в себе готовности выйти к публике.
К её чувству к Владу прибавилась признательность: что было бы с ней, если б он не уговорил её встретиться с управляющим? Где бы она была сейчас? Какое будущее ждало бы её? Представить страшно!
Думая об этом, Наталья нет-нет да и шептала быстрой скороговоркой слова благодарности провидению, подарившему встречу с Владом. Умный и ироничный, заботливый, талантливый и деятельный – он был именно таким, какой ей был нужен, о каком она, не понимая этого, тосковала в часы, когда думала о вокальной карьере. И главным в нём было то, чего, как она поняла по внезапному озарению, не хватало Ивану: радостная легкость натуры.
В один из дней, когда она сравнивала Влада с Иваном (в пользу первого, конечно!), ей пришла в голову мысль, что её брак развалился из-за того, что она сразу не рассказала будущему тогда ещё мужу о своей юношеской травме и её последствиях. Она не смогла сказать правду сразу и не нашла в себе сил признаться, за все десять лет их брака – от этого и возникло первое, изначальное непонимание.
Решив не повторять этой ошибки в новых отношениях, Наталья выбрала момент и прямо сказала Владу о том, что, возможно, у неё никогда не будет детей. Она ждала, что он спросит, почему она так считает, – и вот тогда прозвучит её исповедь… Как легко станет, когда она избавится от камня на душе! Конечно, могло случиться и иначе: Влад мог разочароваться в ней… она перестала бы в его глазах быть полноценной женщиной… он мог охладеть к ней… разлюбить… Что ж, лучше сразу всё выяснить, чем любить – и бояться потерять всё из-за не произнесённых вовремя слов.
Наталья боялась этого разговора. Потому он стал для неё своего рода подвигом, актом безграничного доверия; когда она произносила те самые слова, её голос дрожал.
Но разговор повернул совсем в другое русло.
– Отлично! – сказал в ответ на её признания Влад. Посмотрел на её взволнованное лицо и осёкся: – Что, разве нет?..
– Я говорила тебе уже, – дрожащим голосом сказала Наталья. – Я хочу детей. Я очень хочу детей! Мой брак был несчастливым именно потому, что в нём не было детей!
В эти минуты у неё напрочь вылетели из головы все опасения и сама цель разговора. И она искренне верила в то, что до встречи с Владом была несчастна.
– Мне очень жаль… – не спуская с неё глаз, проговорил Влад. – Но… Наташа, я не хочу детей!
– Ты меня не любишь?
– Да при чём тут: «Не любишь»?! – повысил голос Влад. Но осёкся; обнял её, прижал к себе. – При чём тут: «Не любишь»? Я люблю тебя! Но ты и дети – это ведь не одно и то же! Да ведь ты говоришь, что не можешь иметь детей! – воскликнул он через минуту. – О чём тогда весь этот сыр-бор?! Мы с тобой – идеальная пара!..
Наталья молчала; её неприятно царапали слова Влада, раздражение, звучащее в его голосе. «Или он не понимает, о чём говорит, или он таким образом поддерживает меня» – так она думала, пока Влад расхаживал перед ней по комнате. Она не верила, она просто не могла поверить его словам.
– На мой взгляд, хотеть детей противоестественно, – говорил он. – Это животный инстинкт – продолжать род, это обуза! Быть связанным по рукам и ногам всю жизнь, неужели ты не понимаешь? Я не хочу ни детей, ни семьи в общепринятом смысле… Мы с тобой оба творческие люди, зачем нам эти мещанские атрибуты?..