— Да я же не идиот. Вы с Райли живьём бы меня сожрали, если бы я её хоть пальцем тронул, — в своей манере ответил Грег. — Потом, я думал, может, она дразнится, накручивает меня, перед тем как перейти к делу. Женщины иногда любят поводить за нос.
Волки не перебивали, и Джад сделал вывод, что последнее замечание недалеко от истины. Однако ему совсем не хотелось думать о «деле» и о том, что могло случиться в той комнате, меньше чем в пятнадцати футах от него.
— А сегодня, — продолжил Грег, — Бренна позвонила мне и пригласила сюда. Я не собирался… ну до того, как она сказала, что вы двое надолго покинете логово.
— И ты причинил ей боль, — констатировал Райли спокойным — убийственно спокойным — тоном, и, шагнув к Грегу, стиснул его шею в болезненном захвате. — Что конкретно ты сделал?
Грег вцепился в руку Райли, но вырваться не смог.
— Да, боже мой, на ней был лишь халатик, — прохрипел он. — Что ещё я мог подумать, когда она поманила меня пальцем и сказала закрыть дверь?
Нарисованный образ задел Джада настолько, что одна из важнейших цепей, отвечающих за контроль, ослабла. Джад вдруг ощутил сердце Грега, как будто оно, панически сокращаясь, лежало у него в руке. Оставалось лишь сжать кулак…
Хоук опустил руку на плечо Райли, закрывая Джаду обзор.
— Он говорит правду, о халате, по крайней мере. Пусть продолжает.
Райли не пошевелился.
— Она сказала «нет»? И не смей мне врать.
Цепь просела сильнее.
— Говори, или я раздавлю тебе мозг, — произнёс Джад как нечто само собой разумеющееся… потому что так и было. — Тебе повезёт, если после этого сможешь есть самостоятельно.
Оторвавшись от сердца, Джад сосредоточил силы на голове Грега и начал наращивать давление.
Во взгляде Вера промелькнул ужас.
— Хоук, останови его!
Альфа встретился глазами с Джадом.
— Не убивай его пока. Нужно узнать, что произошло.
Грега как прорвало:
— Клянусь, она не говорила «нет»! Я поцеловал её и хотел обнять, вот тут она и взбесилась. Порвала меня, я моргнуть не успел. Я и в ответ-то ничего не сделал, больше думал о том, как убраться отсюда, пока она мне глаза не выцарапала или что похуже.
Райли выпустил Грега. Тот, кашляя, упал на пол. Хоук посмотрел на Джада, глаза альфы были больше волчьими, чем человеческими.
— Бренна никого к себе не подпускает, даже Лару. Лара ушла: попытается разыскать Сашу. — Хоук сжал губы так, что вокруг появился белый контур. — Мы несколько раз пытались взломать дверь, но она начинала кричать так отчаянно, что мы отступались, боясь навредить ей.
Больше, чем уже есть. По искажённым лицам трёх Веров Джад видел, к какому неутешительному молчаливому заключению они пришли. Его решимость окрепла.
— Я смогу вытащить её.
Эндрю со злостью рванулся к нему, но Хоук откинул его раньше, чем сумел Джад. Он не собирался заниматься ерундой, в то время, когда на кону стоит психическое здоровье Бренны. Телепортироваться в комнату Джад не мог: Бренна ещё больше взбесится, если увидит, что он использует телекинез.
— Уверен? — Хоук оттолкнул Эндрю во второй раз. — Начнём с того, что это ты вывел её из себя.
Поэтому она и нашла эту пародию на мужчину, распустившего нюни у их ног. Однако здравомыслящая часть Джада понимала, что подобное предательство не в характере Бренны. Что-то не сходилось.
— У меня больше шансов, чем у любого из вас.
— Почему это? Потому что ты из той же расы психопатов, что сотворили с ней такое? — выпалил Эндрю, в его голосе смешались злость и горе от того, что не смог защитить сестру.
— Потому что я побывал внутри того мрака, что владеет ею. — Неизбежный побочный эффект процесса лечения. Джад подпитывал энергией Сашу через телепатическую связь, но в обратную сторону по этому каналу поступали ужасающие видения, что хранились в памяти Бренны. Джад думал, что происшедшее не оказало на него особого влияния. Он ошибался. — Я знаю, что сказать, чтобы вернуть её назад.
Больше никто не пытался встать у него на пути. Прежде чем открыть дверь в комнату Бренны, Джад, помедлив, повернулся к Грегу.
— Скажешь хоть слово обо всём, что здесь случилось — ты труп.
Никаких «но».
Грег вытаращил глаза.
— Никто не узнает, клянусь.
Отвернувшись, Джад взялся за ручку, толкнул дверь и вошёл в комнату.
Бренна набросилась на него, не издав ни звука: рвала плоть зубами и когтями. Напирала так, что Джад отшатнулся обратно к двери, которая захлопнулась с оглушающим звуком. Джад сумел схватить тонкие запястья, едва успев спасти от атаки глаза.
Почувствовав его хватку, Бренна пришла в исступление. «Наручники, — понял он, — Сантано Энрике заковывал её в наручники».
— Убери когти, и я отпущу тебя. — Он намеренно заставил свой голос звучать жёстко, придал тону стальную твёрдость.
Тогда — опять же в пугающей тишине — Бренна попыталась провести подсечку. Джад мгновенно среагировал: изменив положение тела, он заставил Бренну потерять равновесие. В результате своего бешеного порыва она по инерции повалилась вперёд, острые как бритва когти приблизились на дюйм, прежде чем Джад остановил движение. В диком взгляде карих с голубыми прожилками глаз не осталось ни грамма рассудка. Та Бренна, которую он знал, спряталась в безопасном уголке своего разума — том самом уголке, где ей удалось пережить пытки Энрике. Остальная часть её сознания была поймана в ловушку воспоминаний о насилии.
Саша могла бы забрать эти воспоминания, но Бренна решительно отказалась: хотела оставить свои шрамы себе. И словно в доказательство, что они не делают её слабой, в процессе выздоровления проявила такую силу духа, что превратилась в живую легенду. Однако сама скорость её выздоровления вызывала большое беспокойство и у Саши, и у Лары. Обеих целительниц волновала возможность рецидива, но никто не смог бы предсказать то, что случилось сегодня.
Когда Бренна оскалилась и начала извиваться и вырываться, Джад понял, что она навредит себе, если он её не остановит. Улучив момент, Джад выпустил запястья и тут же крепко обхватил плечи. Волчьи когти впились в бока, кромсая свитер, разрезая верхние слои кожи, прежде чем Джад сумел обездвижить Бренну, прижав к себе. Зубы царапнули его шею над сонной артерией. Но, тем не менее, укуса не последовало.
— Бренна, ты вернёшься. Если не сможешь, значит, Энрике победил. — Джад чувствовал, как с повреждённых боков текла кровь, однако реальную опасность представляли зубы Бренны. Он мог бы вырубить её, если бы был готов причинить ей боль. Джад не был. — Энрике выигрывает прямо сейчас, — продолжал он. — Превратив тебя в жалкое, сорвавшееся с цепи существо, которое все считают безумным. — Жестокие слова, но только они могли бы достучаться до неё, заставить очнуться. — Неужели это ты и есть? Сломанная волчица, какой он тебя сделал?
Зарычав, Бренна отстранилась от его шеи.
— Заткнись!
Ей владела слепая ярость.
— Почему? Всё, что я сказал, правда. — Он продолжал давить там, где другие бы отступили. — Твои когти в крови, лицо перекошено, одежда изодрана. Ты выглядишь как женщина, полностью лишившаяся рассудка.
Бренна пнула его босой ногой по ботинку.
— Держу пари, ты приобрёл навыки общения с больными там же, где все остальные манеры — в лагерях Совета.
Джад отпустил её руки, расслышав в этом колком заявлении интонации настоящей Бренны. Бренна, однако, так и стояла, прижавшись лицом к его груди. Рискнув вызвать новую вспышку агрессии, Джад положил ладонь на затылок Бренны. Жест был инстинктивным, как и понимание, что необходимо сказать или предпринять в отношении этой женщины-волчицы. Ещё одно нарушение Протокола, ещё один укол боли в коре головного мозга, но опасности сорваться и вызвать к жизни прирождённую склонность к убийству нет. Пока нет.
Бренна прижала руку к тому месту, где билось его сердце.
— Я ранила тебя.
— Раны поверхностные. Затянутся.
— Плохо. Стоило бы тебя так располосовать, чтобы шрамы остались.
Бессердечные слова, но Бренна всё ещё прижималась к нему.
Тонкости эмоционального взаимодействия между людьми обычно ускользали от Джада, но только не с Бренной. Не здесь и не сейчас.
— Как там говориться: себе навредить, чтобы другому досадить? Похоже, ты и без того определённо неравнодушна к моему телу.
Свободной рукой Бренна обняла его за талию, атлас её халата скользнул по порезам, словно ветерок.
— Может быть, мне нравится, когда у мужчин есть шрамы. Может, мне нравится самой оставлять отметины.
— Поэтому ты выбрала Грега? Потому что он любит пожёстче? — спросил Джад, внезапно осознав, что повреждённая цепь в его Безмолвии так и не была восстановлена.
— Ну, я подумала, раз уж собралась пойти вразнос, по крайней мере, можно сделать это с размахом. — Пальчики Бренны упёрлись ему в грудь. — Я хотела, чтобы ты обратил внимание.
Такая честность была неожиданной.
— Ты добилась своего, я обратил.
— Но твоё отношение не изменилось. Тебе всё равно. — Гнев звучал в каждом слове. — Там, у хижины, ты меня буквально довёл до ручки.
Вот теперь Джад понял, насколько важное правило нарушил.
— Я чуть не убил Грега, — сообщил он. — Собственно, я ещё не оборвал с ним связь. Один мысленный приказ — и осколки черепа вопьются ему в мозг.
Глава 19
Бренна замерла.
— Оборви, — прошептала она. — Отпусти его.
— Он так много для тебя значит? — Джад остро ощущал структурную прочность черепа Грега, точно знал, какое давление потребуется, чтобы его раздавить.
Она вскинула голову, в глазах читался страх.
— Нет. Ты важен. Убьёшь Грега, и Хоуку придётся убить тебя.
Джад обдумал её слова.
— Он тебя поцеловал.
— Пытался. Проклятье, Джад. Отпусти! — Разочарованно всхлипнув, когда он не ответил, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в линию подбородка. Нежно. Невыносимо нежно. Он никогда не чувствовал ничего подобного.
— Теперь у тебя было в десять раз больше того, что он и близко мог получить. — Ещё один поцелуй, но ниже. — Он ничего не значит. Так что отпусти, или вернёшься в книгу плохишей.