— Ты не готова. — Она толкнула себя к Грегу, сделала себе больно. Он не мог поступить с ней так же.
Бренна на миг нахмурилась, а потом сделала кое-что неожиданное — подалась вперёд и прикусила маленькими зубами его подбородок.
— Откуда ты знаешь? Может, со мной был просто не тот мужчина.
Он схватил её за волосы, хотя сам не понял, как поднял руку.
— Я же просил не напоминать мне об этом инциденте.
Она впилась в его грудь ногтями.
— Тогда заставь меня об этом забыть.
Ревность и собственничество вырвались наружу, став доминирующими силами. Он обнаружил, что второй рукой обнимает Бренну за шею. И его прикосновение вышло нежным. Он позаботился об этом, но Бренна определённо была в его власти. Хотя не возражала, судя по улыбке, которая выглядела как самое настоящее приглашение. Наклонившись, Джад прикусил нижнюю губу Бренны.
Глава 28
Её сердцебиение ускорилось под прикосновением, когда он отпустил её губу.
— Мне остановиться?
— Нет, — прошептала она. — Поцелуй меня в шею. Он не прикасался ко мне там.
Скользнув рукой вниз и остановившись чуть ниже плеч, он наклонился, чтобы попробовать на вкус кожу её шеи. Мягкая, шелковистая, типично женская. Бренна зарылась рукой в его волосы. Сочетание боли и наслаждения.
К этому моменту диссонанс перерос в постоянный. Осколки стекла безжалостно вонзались в кору головного мозга. Но удовольствие… удовольствие оказалось больше. Джад никогда не испытывал таких невероятных ощущений. Затем Бренна издала тихий стон страсти, и удовольствие усилилось, пока он почти не почувствовал боль.
Краем сознания он понимал, что это опасно. Если бы Джад не осознавал боли, если бы не принял предупреждение и не отступил, его способность не только могла бы сорваться с поводка, диссонанс мог бы привести к необратимому повреждению нервных тканей. Но, утонув в насыщенном вкусе чувственности Бренны, он не был способен осознать эти опасные истины.
Поцелуями Джад проследил линию её подбородка, прежде чем вернуться к губам, которые Бренна, закрыв глаза, приоткрыла. Принимая приглашение, он прижался губами к её рту. Вспышка — огненный жар. Чистое сексуальное влечение. Джад вновь положил руку на шею Бренны, и почувствовал, как участился её пульс. Но Бренна не отстранилась, а наоборот, обняла его за шею и напряглась. Его тело знало, чего она хотела, хотя никогда раньше он не прикасался к ней так интимно.
Убрав руку с шеи, он поймал Бренну, когда та подпрыгнула, чтобы обхватить его ногами за талию. Он упёрся спиной в стену, но не повернулся, чтобы прижать её к ней.
Потому что Бренна дрожала… от страха. Он прервал поцелуй и, смаргивая темноту, туманящую зрение по краям, поднял руку, чтобы убрать волосы с лица Бренны.
— Почему ты боишься физического контакта? — Её изнасиловали на ментальном уровне. Конечно, были физические последствия — такое глубокое нарушение психики кошмар, который большинство людей не могли представить, а тем более вынести. Но Джад чувствовал, что за страхом крылось нечто большее.
Нижняя губа Бренны задрожала, а из уголка глаза скатилась слеза.
— Он не просто играл с моим разумом, — с болью прошептала она.
Он знал, что Энрике причинил ей боль, резал её, бил, но…
— Он и сексуально над тобой надругался? — Ярость разожгла холодный огонь в его венах.
— Не в том смысле, в каком мы это себе представляем, — ответила она, впиваясь пальцами в его плечи. — То есть, он сделал это с моим разумом, разорвал его и заставил меня видеть то, что я не хотела видеть, вложил в голову не мои мысли, и они всё ещё там. Я стираю их и стираю, но не могу избавиться ото всего!
— Знаю. — Он позволил ей уткнуться лицом в его шею, поглаживая по волосам. — Но он делал и другие вещи. — И об этом она не рассказывала во время сеансов исцеления.
Бренна отрывисто кивнула.
— Ему… нравилось демонстрировать телекинетический контроль, загоняя предметы внутрь моего тела, используя только пси-навыки. — На глаза Джада пала красная пелена. Стиснув зубы, он заставил себя молчать и слушать. — Мне было так стыдно, — прошептала она, прижимаясь мокрой щекой к его коже. — Я — Вер, сильнее, быстрее, отчаяннее… но не могла остановить его. Иногда он развязывал меня, но удерживал телекинетически, чтобы походило, будто я сдерживаю себя… словно я сотрудничаю. Затем он экспериментировал с моими болевыми порогами. В основном психически, но иногда… иногда он решал посмотреть, что может вынести моё тело.
— Тебе нечего стыдиться. — Как она могла даже подумать об этом? — Энрике был кардиналом и убийцей. Вина только на нём.
Она напряглась.
— Я снова начинаю верить в себя, но всякий раз, когда происходит что-то сексуальное, я ассоциирую это с ним. Кажется, я не могу разорвать связь, хотя знаю, что это неправильно. Я знаю, что не все мужчины такие, но…
— То, что он сделал, связано с болью. Речь идёт об удовольствии. — Даже повстанческая Стрела знал это различие.
Она продолжала тихо плакать, и это было душераздирающе.
— Он заставлял тело испытывать удовольствие, путал сознание, пока не контролировал реакции и заставлял наслаждаться каждым унижением. — Стыд слышался в её шёпоте.
Джад хотел, чтобы Энрике был жив, и он мог пытать этого ублюдка. Он сохранил бы ему жизнь, заставив страдать. Можно отрезать части человека, не убивая, и делать так в течение нескольких дней, недель, если хватит терпения.
— Энрике был новичком, — повторил он, — с телепатией среднего уровня. Он хотел проникнуть к тебе в разум, но так и не добрался до внутреннего ядра, той части, которая управляет твоими эмоциями. У него не было такой способности. Он заставлял твоё тело реагировать через нервные окончания. — Бренна замолчала, будто сосредоточившись на его объяснении. — Ты была в курсе происходящего, да?
Она вздохнула, опалив его шею горячим дыханием.
— Он делал так, словно я наблюдала за его действиями, но не могла остановить. Мне было противно, но тело делало всё, что он хотел.
— Значит, удовольствия не было, только физическая реакция.
— А это не одно и то же? — Подняв голову, она посмотрела ему в глаза, из-за слёз её взгляд стал странно чистым.
— Неправильно приказывать. — Он знал логику, его учили ей, как части процесса подготовки. Когда он увидел, что Бренна нахмурилась, решил доказать свою точку зрения. — Если я скажу, что у тебя самое красивое тело, которое мне доводилось видеть, ты ощутишь удовольствие?
Румянец разлился по её щекам.
— Ты это серьёзно или выдвигаешь гипотетическую точку зрения?
— Я подпишусь под каждым словом. — Она настолько мягкая, соблазнительная и женственная. Идеальная.
— Да, мне стало бы приятно. — Она коснулась поцелуем его губ, и это было так неожиданно, что Джаду пришлось постараться собраться с мыслями.
— Что, если бы незнакомец на тёмной улице сказал то же самое?
— Я бы убралась оттуда так быстро, как могли унести меня ноги. — Она скорчилась. — Ты утверждаешь, что удовольствие диктуется сердцем и разумом. Я доверяю тебе, думаю, что ты чертовски сексуален, и поэтому ты доставляешь мне удовольствие. Другой мужчина, хотя и мог бы каким-то образом заставить тело реагировать, не доставил бы мне никакого удовольствия
У каждого есть предел. Джад полагал, что он преодолел свой недели назад.
— Между телом и свободным разумом должна быть связь. Без этой связи нет удовольствия, а копия, приносящая боль.
Бренна почти минуту молчала.
— Я никогда не рассматривала это в таком ключе, но ты прав. Это была боль. Меня разрывало на части, когда тело реагировало против воли, причиняя такую боль, что я мысленно сворачивалась в клубок, чтобы выжить. Саша говорила, что это основной инстинкт выживания, то, что делают разумные существа, когда нет другого выхода. Иногда они так и не возвращаются из кататонического состояния
Доведённый до крайности, но, не желая, чтобы Бренна пострадала, он сосредоточил ярость на манипулировании неодушевлённым предметом. Диван, находящийся позади Бренны, взмыл в воздух.
— Да, — согласился он, надеясь, что она ничего не заметит. — Так что наслаждайся удовольствием от меня. Оно не испорчено.
Она ярко улыбнулась.
— Ты замечательный. Весь такой логичный и разумный, но чудесный. — Столь простое утверждение, но означало всё. — И даже больше, потому что ты держал меня всё это время, не жалуясь. А я совсем не пушинка.
Он подумал, стоило ли ему это говорить, но решил, что необходима правда.
— Я — Тк, мне ничего не стоит держать тебя.
Она помрачнела.
— Ты удерживаешь меня телекинезом?
— Да. Таков я. — Пора уже разобраться с этим. — Оглянись.
Нахмурившись, она оглянулась через плечо. И у неё отвисла челюсть.
— Ты заставляешь диван… и стол парить! — Она снова повернулась к нему. — Почему?
— Слишком много силы. Я должен её освободить.
Бренна начала выворачиваться, и Джад понял, что она хочет освободиться. Он отпустил её, гадая, что она теперь будет делать. Теперь, когда она больше не прикасалась к нему, он смог обуздать самые опасные эмоции и опустил мебель на пол.
— Подними меня, — приказала она.
— Бренна…
Она отступила на пару шагов, давая ему больше пространства.
— Давай, я хочу почувствовать твою… энергию, отличить её от его. — Она натянула упрямое выражение.
Джад внезапно осознал, что если когда-нибудь увидит в глазах Бренны страх перед собой, это сломит его безвозвратно.
— Стой смирно. — Он мог бы сделать это, пока она двигалась, но тогда Бренна могла непреднамеренно навредить себе, сделав шаг в неподходящий момент и перенаправив кинетическую энергию.
И тогда он сделал это.
— Джад. — Она округлила глаза, обнаружив, что парит в воздухе, в двух футах от пола.
— Опустить тебя? — Ему буквально ничего не стоило поднять её. На самом деле, это уменьшило диссонанс из-за дисциплины, необходимой для управления Тк.
— Нет. Выше.