Вика наотрез отказывается переезжать ко мне. Вот мы и мотаемся между двух квартир. Точнее, я фактически у нее живу. Она в моей квартире гость редкий. И пусть наше раздельное проживание — лишь видимость. Здесь я тоже почему-то решил на нее не давить. Все равно скоро ей придется переехать.
Есть еще один нюанс, почему мне бы хотелось видеть ее у себя дома регулярно. С приходом весны, а за тем и лета. Виктория переоделась в свои ультракороткие наряды. Порой я смотрю и на нее и не понимаю. Это платье на ней такое или она забыла что-то надеть. Мои возмущения по этому поводу резко пресекаются. Я вообще не понимаю, как она в таких нарядах в девках до такого возраста проходила. Чистая случайность! Поэтому видеть то, что она надевает на себе перед выходом из дома, для меня крайне важно. Моя мама моих взглядов не разделяет. Однажды она стала случайным свидетелем нашей перепалки по поводу ее внешнего вида. И сказала, мне что я перегибаю: Андрюша! Девочка молодая, красивая, стройная, чего ты к ней пристал? Ты как старый дед озабоченный! Ей все очень идет! Оставь девочку в покое!
Да кто спорит, что ей это все идет. Ей голой ходить идет, даже гораздо больше! Но не по улице же!
Разогреваю себе ужин. Заспанная Вика заходит на кухню.
— Привет! Ты сегодня раньше. Я не успела ничего приготовить.
— Ничего, я доем то, что есть. Вик! Мне твой отец звонил. Опять они тебя с собаками разыскивают. Мама не может тебе дозвониться.
— Хорошо, я ей позвоню. Андрей! А кто такая Юля?
24
Виктория
— Мамочка, ну прости меня. Я правда очень замоталась.
— Вика! Ну как тебе не стыдно! Мы же за тебя переживаем.
— Ну, прости, прости. Я постараюсь носить телефон постоянно с собой. Просто вчера я его дома забыла.
— Ладно, Вик. У меня к тебе разговор есть. Очень деликатный. Я не знаю, с кем мне поделиться. Сейчас подожди, я дверь закрою. А то у Алиски вечно ушки на макушке.
— Что случилось, мам?
Мама молчит.
— Ма, ты меня пугаешь. У тебя со здоровьем что-то? Голос у тебя какой-то уставший!
— Можно и так сказать, но не совсем.
— Мам, ну не тяни!
— Вик, я беременна. Прости, что я с этой информацией к тебе, но ты же у меня взрослая девочка. А мне нужно с кем-то поделиться.
— Ну, поздравляю, мам! А в чем проблема то?
— Ты что, шутишь? Мне сорок лет. Я бабушкой, возможно, скоро стану, а тут такое!
— Мама, что ты такое говоришь? Какой бабушкой. Если ты на меня так толсто намекаешь, на ближайшие лет пять забудь. Я не собираюсь пока детьми обзаводиться.
— Что значит ты!? А мнение Андрея тебя в этом вопросе не интересует?
— Мы не собираемся. Не придирайся к словам. Мам, в любом случае не понимаю твоего негодования. Я уверена, папа будет рад. Или ты ему уже сказала?
— Нет, ты что? Я и сама только вчера узнала! Вик.
— Что, ма?
— А вдруг будет снова девочка?
— Мама, я тебя не понимаю! Что ты такое говоришь? Какая разница, мальчик или девочка? Мы будем любить этого ребенка независимо от пола!
— Да, дочь, обязательно будем. Я его уже люблю. Просто мне страшно. Все-таки возраст.
— Мама, прекрати! Ты выглядишь как девочка. Какой еще возраст?
— Хорошо, сегодня папе скажу. Не знаю, конечно, как он отреагирует. Но деваться некуда.
— Мама! Я уверена, что он обрадуется! Я же помню, как он ждал Алису. И мы все вместе с ним.
— Спасибо, Викусь. Ты меня успокоила. Хорошо, что я с тобой поделилась.
Вчера на дежурстве я как-то невзначай пожаловалась на тянущие боли внизу поясницы. А Ира мне УЗИ посоветовала сделать и врача хорошего. Потом осеклась и стала советовать другого. Ира знает о моих близких отношениях с Андреем. Да о них, наверное, вся больница знает. Так вот, когда Ира стала резко советовать мне другого доктора, я заподозрила что-то неладное. И она созналась, что первая докторица на протяжении двух лет была девушкой моего Андрея. И расстались они как раз накануне Нового года. При этом эта самая Юлия Макеева считает, что расстались они временно. Она просто ждет, когда Андрюша с малолеткой наиграется. Вроде у него уже не первый раз такие ветряные увлечения. А потом он снова вернется к ней. Не совсем конечно я поняла, эту женщину. Чего она там ждет? Нафига ей такой ветряный Андрюша сдался? Но слова Иры решила принять к сведению. Тем более мы с ней неплохо ладим. А у меня кроме Оксанки и подружек то нет.
Короче, не понравилась мне эта история, и я решила, что на днях я перееду к Андрею, сделаю ему сюрприз. Он давно этого ждет.
На мой прямой вопрос: Кто такая Юля? Он отмахнулся и сказал: Встречались когда-то. Ничего серьезного.
25
— Нет. Я ему не сказала. Сюрприз сделаю. Я специально сменами поменялась, что бы они у нас не совпали. Как раз пока он будет на дежурстве, я к нему и перееду. Ладно, Оксан, давай попозже поболтаем. У меня там пациент вредный, опять меня зовет, вечно всем недоволен.
— Иду, иду, Федор Ильич.
Ну что за дед, вредный такой. Привязывать его, что ли? Опять он зубами выгрыз из руки катетер. У него вены днем с огнем уже не сыщешь, а он таким вредительством занимается.
— Ир, ты мне не поможешь? Там опять дедушка из седьмой буянит. Я одна к нему уже боюсь ходить!
Пока мы с Ирой разбирались с невменяемым дедулей, к нам поступило еще пять человек. Ну и денек сегодня. Я так задолбалась. Ночь, боюсь, будет не лучше. Обычно так и бывает. То вообще никого, то пачками поступают, один проблемнее другого.
Я не ошиблась. Смена была очень тяжелая. Домой я плелась выжатая как лимон. Может, ну его? В другой раз перееду. Нет. Раз решилась, нужно идти до конца. Тем более Андрей давно меня уговаривает. А я и сама не знаю почему. Уперлась как баран. Просто иногда мне хочется побыть вредной. А то я и так слишком идеальная ему досталась. Так что устала, не устала, а вещи я сегодня все-таки перевезу. Я и хозяйку уже предупредила, что съеду до конца недели. Пусть новых жильцов ищет.
Три часа мне понадобилось, чтобы уложить всю свою одежду, еще столько же ушло на упаковку всего, чем я обжилась в этой квартире за пять лет. В итоге к пяти часам я вызывала такси, потому как таскать такое количество чемоданов и сумок у меня просто не было сил. Пожилой дядечка очень удивился тому, что ему даже на дорогу выехать толком не пришлось. Он просто перевез мои вещи из одного двора в другой. Правда, спасибо ему огромное, он помог мне поднять все это на этаж. Я, наверное, переработалась. Поясница просто отваливается, и с самого утра меня мутит так, что во рту за целый день маковой росинки еще не было. О еде даже думать не хочу.
Определенно, нам придется покупать еще один шкаф. Я даже половину своей одежды еще не распаковала, а место уже закончилось. Почему-то я об этом не подумала. Ладно. Самое необходимое я уже разложила и развесила, потеснив при этом по максимуму одежду Андрея. Решила чего-нибудь перекусить. Хочу не хочу, а есть все же нужно. У меня и так ощущение, что я пару кило сбросила. А они у меня совсем нелишние. Нужно наедать обратно. Пока я копалась в холодильнике. Мне показалось, что кто-то открывает ключом дверь. Доработалась до галлюцинаций. Я продолжила мастерить себе высоченный бутерброд, когда услышала грохот, доносящийся из спальни. Я направилась в комнату, позабыв о всяком инстинкте самосохранения.
— Что вы здесь делаете? Вы кто такая?
Спросила я высокую чернобровую брюнетку. Она, откинув подушку и покрывало с кровати, что-то там разыскивала. На полу валялся торшер. Его, вероятно, она и снесла своим далеко не хрупким телом. Девица вытащила из-под одеяла красный кружевной бюстгальтер и стала запихивать его в сумочку.
— Извините! Я уже ухожу. Просто я тут кое-что вчера забыла. Он просто очень дорогой. И вам, боюсь, вряд ли понадобится.
Девица смерила меня насмешливым взглядом и направилась на выход.
— А ну стоять! А ключи у вас откуда?
— От хозяина квартиры.
С такой же усмешкой произнесла девка.
Я протянула руку. Она молча вложила в нее связку. А через секунду хлопнула дверью. Я бросила ее ключ на комод и помчалась к унитазу. В туалете меня просто наизнанку вывернуло. Я такого еще никогда не испытывала. Мой совершенно пустой желудок не мог угомониться минут пятнадцать. И только умывшись, и прополоскав рот, в мой голове визуализировался мой календарь. Тридцать седьмой день при двадцати восьмидневном цикле. Я пропала…
26
Андрей
Вика снова не берет трубку. Я все-таки отобью ей сегодня задницу. Удивительно, что отец ее еще не разыскивает. Я ведь у нее как личная секретарша. Все звонки принимаю сначала на себя. Дома Виктории не оказалось. Поехал к себе.
В квартире какой-то бардак. Шкаф раскрыт. Половина моей одежды валяется на полу, к ней примешана часть Викиной одежды. Вот этот сарафан я точно себе приобрести не мог. Поднял за бретельку белое льняное нечто микроскопического размера. Так, Виктория определенно здесь была. Что у нее такое случилось? Куда она делась? Оставалось загадкой до тех пор, пока я не обнаружил в прихожей записку, на которой лежали две связки ключей.
"Ненавижу! Видеть тебя не хочу!"
Было написано размашистым почерком Виктории.
Это еще что за новости? Набрал ее снова и снова. Гудки сначала шли, потом она, вероятно, отключила телефон.
В голове ни одной здравой мысли. Попробовать найти ее через подружку. У меня есть номер Оксаны, а вот где она живет, я, к сожалению, не знаю. Начал звонить ей.
Оксана взяла трубку после первого гудка. И спустила на меня всех собак. Откуда только у двадцатилетней девушки лексикон бывалого дальнобойщика?
— Оксана, закрой рот! И ответь мне на один вопрос: Виктория у тебя?
В трубке послышалось агрессивное сопение. У нее, наверное, пар из ноздрей сейчас валит.
— Оксана. Я задал тебе вопрос!
— Я не умею разговаривать с закрытым ртом! Прекрати ей названивать. Скотина. А ты мне еще нравился. Я сама ее к тебе подталкивала. Дура. — Какой охрененный мужик, — говорила. А оказался мудак обыкновенный!