Мышцы на спине Пиппы напрягаются под моей ладонью. Даже не удерживая ее обеими руками, я бы почувствовал ее неуверенность, ее скованность.
– Нам пора идти, – прямо говорю я. – Нам завтра рано вставать, а я с ней еще не закончил, – это звучит недвусмысленно, и ее глаза загораются от удивления и похоти. – Да, детка? – Я обвиваю рукой ее талию. У нее опухли губы, а взгляд затуманен, но она кивает.
Я снова ощущаю всплеск самодовольства. Зак выглядит одновременно равнодушным и раздраженным.
Она встает, а вслед за ней поднимаюсь я и подхожу к Заку поближе, чтобы подчеркнуть разницу в нашем росте. Обычно я не использую свои габариты в корыстных целях, но сегодня готов демонстрировать свое превосходство любыми способами.
– Спасибо, что пригласил.
– Ага, – говорит он, выдавливая улыбку. У него такой вид, будто его сейчас стошнит. – Было очень приятно снова увидеться, Пиппа.
Она так же натянуто улыбается в ответ.
– Да, взаимно.
Я беру ее за руку – и она идеально ложится в мою. Спускаясь вниз по лестнице, я практически несу ее, поддерживая за локоть. Она машет на прощание паре человек, а как только мы оказываемся за дверью, сдувается, как шарик. Я отпускаю ее локоть, потому что мы ушли с вечеринки, а значит, спектакль окончен.
Мне на сердце ложится камень. Нам было так легко, и я знал, насколько это опасно.
– О господи, – выдыхает она, прикрывая глаза. – Это было нечто.
– Пиппа, – я складываю руки на груди, чтобы снова не сделать какую-нибудь глупость, не коснуться ее волос или талии. Мы больше не притворяемся. – Ты всех их убила.
Она фыркает, закатывая глаза.
– Скорее, ты. – Она с улыбкой смотрит на меня. – Спасибо тебе.
Мое сердце бьется сильнее.
– Обращайся.
Я не могу сказать ей правду – что сегодня я оказал услугу только самому себе.
Глава 30. Джейми
Я НЕ МОГУ ПЕРЕСТАТЬ думать о ней.
– Еще по одной, – говорит Оуэнс официантке, показывая на нашу толпу. Сегодня вся команда пошла в бар после проигрыша «Хьюстону».
Я глотаю пиво, пытаясь заглушить навязчивую тревогу. Каждый раз, услышав свисток на сегодняшнем матче, я боролся с желанием оглянуться через плечо. Постоянно представлял, что она сидит на трибуне, улыбается и смотрит на мою игру. Меня не было шесть дней, и я вынужден взглянуть суровой правде в глаза.
Я скучаю по своей пташке.
Официантка ставит передо мной еще одно пиво, и я быстро допиваю остатки и с благодарностью отдаю ей пустой стакан.
– Ты сегодня не в духе, – задорно улыбается мне Оуэнс. Я молча смотрю на него. – Как дела у твоей подружки?
Моей подружки. От этих слов в груди становится тепло.
– Она моя ассистентка, – говорю я, но звучит это не очень убедительно.
– Ну да, – ухмыляется он. – Я это и имел в виду.
Я залпом выпиваю половину пива.
– Ее дела – не твое собачье дело.
Он громко хохочет, запрокинув голову.
– Расслабься, Штрайхер. Я не собираюсь ухлестывать за Пиппой.
Мои плечи расслабляются, и я выпиваю еще.
Я вспоминаю наш с Пиппой разговор в машине, когда я сказал ей не приводить домой парней. Как же тупо. Ничего более примитивного я придумать не мог? Она наверняка думает, что я токсичный придурок.
А потом была вечеринка. Поцелуи, прикосновения, она у меня на коленях. Я думал об этом всю неделю.
– Ты, наверное, мне голову откусишь, если я тебе кое-что скажу, – начинает Оуэнс.
– Так не говори.
Он усмехается.
– Не. Все равно скажу. Ты играешь лучше при Пиппе.
Я складываю руки на груди и чувствую, как у меня раздуваются ноздри. У меня странно давит в груди.
– Это потому, что с ней на игру всегда приходит мама, – резким тоном отвечаю я. – Я беспокоюсь о ней.
Он покачивает головой, и его глаза блестят.
– Не думаю, что дело в этом.
– Ты пьян.
Он снова смеется.
– Да, есть такое, но это не значит, что я не прав.
Я закатываю глаза. Эти чертовы молокососы думают, что знают все на свете. С другого края стола его зовет Волков, и, когда Оуэнс уходит, я представляю Пиппу за моими воротами. Нервы сразу успокаиваются.
Черт.
Я потираю переносицу. Я не готов решить проблему. Это трусливо с моей стороны и противоречит всему, что я знаю о выдержке и психологической устойчивости, которым меня научил спорт, но…
Но я правда не могу сделать этого с Пиппой. Я не могу проявить необходимую жестокость и оказаться в той же категории, что и Зак, этот хренорылый ублюдок. После того как я услышал ее пение и игру на гитаре, я знаю, что у нее есть все необходимое для музыкальной карьеры.
Просто она этого еще не понимает.
У меня в заднем кармане вибрирует телефон. Пиппа прислала фотографию с Дейзи на прогулке сегодня утром. Солнце просвечивает сквозь деревья, и глаза Пиппы ярко сияют. Два розовых пятна расцвели на ее щеках от холода. Мое сердце сжимается. Я вглядываюсь в изображение, изучаю черты ее лица, смотрю на ее карамельные волосы. На ней только легкая куртка, и я хмурюсь.
Одевайся теплее, пишу я. В горах становится холодно.
Я не отрываясь смотрю на телефон, полностью сконцентрировавшись на пляшущих на экране точках. Во мне поднимается волна болезненного возбуждения, как перед ударом в мои ворота.
Опять командуешь, отвечает она.
Я вздыхаю, упираюсь кулаком в подбородок и снова перематываю на ее фотографию. От пива у меня путаются мысли, и я представляю, как она говорит это в постели.
В мою ватную голову лезут картинки, как мы лежим вдвоем, голые, и тяжело дышим. Может, я прижму к кровати ее запястья, когда буду входит в нее и смотреть, как туманятся ее глаза.
Мой член напрягается, я зажмуриваюсь и тру ладонями лицо. Господи, Штрайхер. Соберись.
Проблема Пиппы с оргазмами не давала мне покоя всю неделю.
Я смотрю на нашу переписку, и мне хочется столько всего ей написать. Как ты? или Ты тоже думала обо мне? или Я знаю сотню способов, как заставить тебя кончить.
Как дела дома?
В итоге я останавливаюсь на самом нейтральном варианте.
Тихо, – отвечает она. – Дейзи по тебе скучает.
У меня разгоняется пульс. Я подаюсь вперед, упираясь локтями в колени и глядя в телефон.
Я вернусь, не успеет она оглянуться, – пишу я.
Ответ приходит сразу.
Она ждет с нетерпением.
Уголки моих губ приподнимаются.
– Черт побери! – вопит Оуэнс с другого конца стола, показывая на меня пальцем. – Он улыбается!
Я недовольно качаю головой, но, кажется, до сих пор радостно скалюсь.
– Отвали, Оуэнс! – кричу я в ответ, но без злости. Он весело улыбается мне.
Расскажи, где вы на этой неделе гуляли, – пишу я Пиппе.
Нужно детальное расписание?
Да. Желательно почасовое.
Высокие требования.
Я прыскаю, глядя в телефон. Колено трясется, во мне бурлит энергия.
Спустя полчаса мы все еще переписываемся. Сообщения летят в обе стороны со страшной скоростью. Я уже не считаю, сколько пива выпил. Я особо не пью – мама всегда волновалась, что я унаследую отцовский алкоголизм, – но убеждаю себя, что посиделки с парнями необходимы для укрепления командного духа, о котором так заботится Уорд. Я на той эйфорической стадии, когда все кажется немного веселее.
Еще раз спасибо, что сходил со мной на вечеринку, – пишет она.
Я уехал на выездную игру следующим утром после вечеринки, так что у нас не было возможности поговорить.
Нет проблем.
Я хотела извиниться за то, что наговорила.
Я напрягаюсь.
Объясни.
Ответ приходит не сразу, и я почти ощущаю, как она пожевывает нижнюю губу на другом конце континента.
То, что я рассказала про нас с Заком… Это было непрофессионально.
Я ощущаю зуд в груди и прижимаю к ней руку, как от боли. Я представляю, как ее брови беспокойно хмурятся. Она жалеет, что рассказала мне?
Я заставил тебя рассказать.
Неважно. Это не твоя проблема, и мне стыдно.
Я не понимаю, что за чувства я сейчас испытываю. Это что-то среднее между желанием крепко обнять ее и не отпускать много часов подряд и острой потребностью доказать, что она ошибается по поводу своей «проблемы», которую сама себе придумала.
Нечего стыдиться, пташка.
Я нажимаю «отправить», не успев подумать, стоит ли мне так ее называть. На самом деле совсем не стоит, если мы правда хотим держаться рабочих отношений. Но, кажется, я уже не могу остановиться.
Ну ладно… – отвечает она. – Спасибо, что выслушал.
Можешь обсуждать это со мной, когда захочешь, – пишу я, как будто я ее хренов парень или что-то такое. У меня тянет в груди от этой мысли.
У меня перед глазами вспыхивает отталкивающий образ. Я представляю, как мы с Пиппой сидим на диване в моей квартире и она рассказывает мне о сексуальных проблемах с новым парнем. Меня захлестывает ярость. Меня трясет от этой мысли.
Я уже иду спать, – пишет она. – Спокойной ночи, Джейми.
Спокойной ночи, Пиппа.
Еще очень долго после последнего сообщения я пялюсь в телефон и прокручиваю нашу переписку.
Зак не мог ее удовлетворить, а я мечтаю об этом. Не только из-за азарта, но и потому, что Пиппа – чудо и она заслуживает всего самого лучшего. Я до сих пор вижу ее страдальческое лицо, когда она рассказывала об этом. Это ее правда расстраивает.
Я обязан все исправить. Я должен позаботиться о ней.
Я зарываюсь лицом в ладони. Существует миллион серьезных причин, почему мне стоит забыть о том, что она вообще мне все это говорила. Она работает на меня, я доверил ей свой дом, свою собаку, даже свою маму! Она мне нравится, и я не хочу такой же катастрофы с ней, как и с Эрин. И я по прошлому году понял: мама нуждается в моем присмотре, пусть сама еще не готова это признать.