– Их должны распечатать, – объясняю я. – Я хотела вставить какую-нибудь одну в рамку и повесить на стену в квартире.
Он с широкой улыбкой рассматривает снимок Дейзи в прыжке, с высунутым набок языком и безумными глазами.
– Они потрясные. Мне нравится.
Он останавливается на нашей с Дейзи совместной фотографии.
Меня накрывает горячая волна смущения, и я краснею.
– Я не собиралась распечатывать те, где есть я. Там целая папка, поэтому есть какие-то лишние.
Он продолжает улыбаться, глядя на меня и Дейзи.
– Мне очень нравится.
Я закусываю губу, еще больше нервничая из-за второго подарка.
– Есть еще кое-что, – говорю я ему и снова достаю телефон. У меня трясутся руки. Я никогда не делала ничего подобного.
Рука Джейми накрывает мое колено, и тепло от его большой ладони проникает через ткань и возвращает меня к реальности. Он улыбается своей ласковой, красивой улыбкой, за которую мне хочется его поцеловать.
– Я написала альбом, – выпаливаю я, и его брови ползут вверх.
– Что?
Я киваю.
– Да. Я написала альбом для тебя. То есть… – Я растерянно мотаю головой. – Для себя я его тоже написала, и, надеюсь, не сильно паршиво, что нам приходится делить подарок, но ты вдохновил меня и заставил поверить, что я смогу, так что я просто писала не переставая, чтобы у меня была целая подборка песен, чтобы показать тебе.
Его глаза сияют гордостью.
– Покажи.
Я фыркаю от его потешного тона.
– Давай, Пиппа.
Я снова смеюсь и открываю очередную папку на телефоне.
– Подожди секунду. Такой нетерпеливый!
Его рука никуда не делась с моего колена, и он поглаживает его большим пальцем, пока я перекидываю ему видео. Обычно я записываю только аудио, но мне понравилось, как я выглядела в гостиной во время «золотого часа», а потом просто не стала выключать запись. Закончив, я просто вырезала песни в отдельные клипы.
У Джейми загорается экран телефона, и через минуту по комнате разносится мой голос. Его губы снова складываются в довольную улыбку, и он, наклонив голову, смотрит на меня.
– Ты написала альбом, – мягко говорит он.
Мою грудь разрывает от радости и головокружительной невероятности всего происходящего.
– Я написала альбом.
Он удивленно качает головой, все еще глядя на меня, пока на фоне играют мои песни.
– Это просто охренеть как круто. Я так тобой горжусь.
Я улыбаюсь, уставившись на свои руки на коленях.
– Спасибо. – Я сглатываю, и у меня жжет горло, когда я тянусь к своей новой гитаре. Когда я ее поднимаю, у меня замирает сердце.
Есть в ней что-то совершенное. Ее тяжесть; то, как гриф ложится в руку; ее изгиб у меня на бедре.
– Эта гитара создана для меня, – говорю я, и Джейми улыбается.
– Сыграешь для меня остальной альбом?
– Если ты не против.
Он откидывается на спинку дивана, не отрываясь от меня, и закидывает руки за голову, готовясь слушать. Я играю свои песни, и на некоторых моментах Джейми улыбается, потому что точно знает, о чем я пою. За последние несколько месяцев Джейми стал одним из самых близких моих друзей, и есть что-то необыкновенное и сокровенное в том, чтобы петь и играть для него на гитаре.
Я заканчиваю песню о мести, которую послала ему несколько недель назад, и мои пальцы зависают над струнами.
Последняя оставшаяся песня – про секс. Он вскидывает бровь, будто видя мои сомнения и бросая мне вызов.
Мне стоит остановиться прямо здесь и сейчас. Пожелать ему спокойной ночи и подняться к себе спать. Определенно стоит. Это песня про Джейми, и он, конечно же, не сможет этого не понять.
Но тут во мне ни с того ни с сего просыпается какая-то смелость и азарт, и я начинаю играть.
Некоторые строчки этой песни говорят о чем-то, скажем так… весьма конкретном. Это мой любимый момент в написании стихов – ты можешь вставить туда что-то очень конкретное, например, как ела шоколадное мороженое с вишней, проходя мимо своей старой школы, или что-то в этом духе, и реально почувствовать себя внутри песни.
Я сяду у тебя между ног, дрожа от возбуждения. Для моего тела это ново, и этого хотим мы оба.
Джейми выпрямляется, глядя на меня, и его глаза темнеют. Я прекращаю играть.
– Пташка, – угрожающе говорит он, приподняв бровь. Его губы сжимаются в соблазнительную косую линию, и у меня пунцовеют щеки.
Повисшее в гостиной напряжение можно ножом резать.
– На этом стоит закончить, – бормочу я.
– Ни за что на свете, – говорит он густым, низким голосом.
Мой взгляд падает Джейми на колени. У него полноценный стояк: огромная эрекция туго натягивает ткань спортивных штанов. Внизу живота жарко пульсирует, но я продолжаю играть.
– Ты написала ее для меня? – спрашивает он, когда я заканчиваю. Он не сводит глаз с моего лица.
Я киваю. Наши взгляды встречаются, и между нами искрит электричество. Глаза Джейми мутнеют, и его челюсти сжимаются, когда я облизываю нижнюю губу. Я чувствую давление между ног, кожа покрывается испариной. Я так его хочу.
Его решительный взгляд пригвождает меня к месту.
– Это было лучшее Рождество в моей жизни, – произносит он.
– В моей тоже, – выдыхаю я.
Проходит долгая секунда, в течение которой мы просто смотрим друг на друга. Внезапно Джейми отрывает от меня взгляд.
– Мне пора спать.
Нет! – хочется закричать мне, но я только киваю.
– Спокойной ночи.
Он встает, поправляет штаны и отправляется наверх, не говоря ни слова.
Я еще несколько минут сижу на диване, пылая от неуемной и бьющей через край энергии, но потом встаю, выключаю свет и поднимаюсь в свою старую спальню вместе с рождественским подарком. Я захожу в комнату, вытягиваю перед собой свитер и улыбаюсь.
Он прекрасен. Я буду носить его на каждую игру и уже представляю улыбку Джейми, когда он будет оглядываться через плечо и видеть, как я с гордым видом сижу в нем за сеткой ворот.
Глава 50. Пиппа
– КУДА ВЫ С ДЖЕЙМИ сегодня ходили? – спрашивает меня Хейзел. Следующим вечером мы все втроем пошли в небольшую местную забегаловку.
Сегодня канун Нового года, и единственный бар в городе забит под завязку. Я оглядываюсь по сторонам и смотрю на людей, на все еще не снятые рождественские украшения и на Джейми, который стоит у бара и ждет наш заказ. Он ловит мой взгляд и быстро подмигивает, и я на автомате улыбаюсь.
– Я показала ему город, а потом мы поехали в горы. – Я с трудом сдерживаю смех, вспомнив его лицо, когда я запустила в него снежком.
– Он за тебя сегодня заступился, – говорит Хейзел, поглядывая на него. К стойке подходит группа парней и заговаривает с ним, и их глаза светятся от восторга.
– Это правда. – Мое сердце сжимается. За ужином с моими родителями они упомянули о работе в маркетинге, и Джейми тут же заявил, что я – очень талантливая певица и музыкант. Родители только посмеялись и сказали, что действительно важно иметь хобби.
У Пиппы есть все необходимое для успешной музыкальной карьеры, – сказал он, а они так и застыли от удивления, пока я не сменила тему разговора.
Она подается вперед, понижает голос, а в ее глазах пляшут озорные искры.
– Только потише сегодня, хорошо? Стены у нас тонкие.
У меня глаза становятся как блюдца, и я возмущенно ахаю.
– Ничего не будет! – Когда все дома? Ни за что на свете.
Она закатывает глаза.
– О, Джейми.
Я со смехом кидаюсь на нее через стол и пытаюсь зажать рот.
– Замолчи!
– О, забрось мне своей хоккейной клюшкой! – стонет она как порнозвезда, и люди начинают оглядываться.
Я задыхаюсь от смеха.
– Это что вообще значит?!
Она с хитрой улыбкой отмахивается от меня.
Два крупных мужских тела плюхаются рядом с нами и прерывают наш разговор.
– С Новым годом, дамы! – закидывает мне руку на плечо Хейден и тыкает под бок.
У меня вырывается удивленный смех. На противоположном диване Рори с ухмылкой пялится на Хейзел, которая смотрит на него, как на таракана, заползшего на стол.
– Что вы здесь делаете? – спрашивает она.
– Штрайхер рассказал нам, что в последний момент решил рвануть сюда, – отзывается Хейден. – Мы подумали, что должны его навестить. – Я вижу, что в дверях толпится половина команды. – Мы умоляли администрацию разрешить нам взять автобус.
Я хохочу, глядя на озадаченное лицо Джейми, когда его окружают другие игроки. Они тут же привлекают всеобщее внимание.
Хейден бросает в Рори подставку из-под пива.
– А эта сволочь любит нас больше собственной команды.
Рори не отрывает глаз от Хейзел, и мне кажется, он знал, что она будет здесь.
В этот момент Джейми возвращается к нам с напитками. Он смотрит на меня с насупленным выражением лица, как будто недоволен, что его товарищи по команде испортили нам вечер. Но в глубине души он явно рад, ведь стало понятно, что они видят в нем друга.
– У нас тут гости, – говорю ему я.
– Я заметил, – закатывает он глаза, а потом машет Хейдену, чтобы он двигался.
Джейми проскальзывает на диван рядом со мной, прижимает к стене и закидывает руку на спинку дивана, так что его пальцы касаются моего плеча. Все это страшно щекочет мне нервы, и я с трудом сдерживаю улыбку. Посетители бара с любопытством поглядывают на нас.
– Не понимаю, почему ты так часто тусуешься с этими ребятами, – обращается к Рори Хейзел. Она изображает раздражение, но ее глаза блестят, и она явно боится встречаться с ним взглядом.
Он смотрит на нее так, будто она единственный человек в помещении.
– Мне нравятся эти ребята. Не существует правил, по которым нельзя встречаться с друзьями, даже если они из другой команды. Мы просто не разговариваем об игре. – Он с вызовом кивает подбородком на Джейми. – Не то чтобы этому парню это помогло. Он может знать всю мою стратегию наперед, и я все равно ему забью.
Пальцы Джейми сжимаются на стакане, костяшки белеют, и он грозно смотрит на Рори. Рори дразнит его, пытается добиться какой-то реакции.