Я сглатываю, и мое горло горит, и я с сомнением смотрю на него. Его теплый, уверенный взгляд подбадривает меня, и я киваю.
– Ладно.
– Закрой глаза.
Я оглядываюсь по сторонам. Тут только мы и Дейзи, которая увлеченно обнюхивает газон у бордюра. Я делаю глубокий вдох, и мои веки медленно опускаются.
В лесу почти полная тишина, не считая сопения Дейзи. Холодные белые хлопья садятся мне на щеки и нос, и воздух пахнет чистотой и свежестью.
Я представляю себя на сцене. Это небольшой концерт, и я выступаю перед более важным артистом. Передо мной толпа где-то в двести человек.
Нет, останавливаю я себя и открываю глаза, моргая Джейми, который все еще смотрит на меня с тенью улыбки. Я хочу больше, чем разогрев. Мои глаза закрываются, и я пробую еще раз.
Я на сцене стадиона. Я – хедлайнер, и моя гитара мечты перекинута через плечо. Я в туре со своим новым альбомом, который я записала под руководством менеджера мечты – Айви Мэттьюс. Она известна в индустрии своей эксцентричностью и крайней разборчивостью, но она невероятно талантлива в том, чтобы создавать уникальных и оригинальных исполнителей. За мной стоит и готовится к выступлению лично отобранная мной команда веселых и талантливых музыкантов. На мне наряд, в котором я чувствую себя сногсшибательной и сильной, и мои распущенные волосы лежат на плечах.
– Я Пиппа Хартли, – говорю я в микрофон, и меня встречают восторженными криками. Каждый человек на этом стадионе купил билет специально, чтобы посмотреть на меня, но мне нравится представляться перед каждым выступлением. Это моя фишка.
Я смотрю за кулисы. Там стоит Джейми и с гордостью глядит на меня. Я улыбаюсь.
– И это песня о любви.
В моем воображении я смеюсь на первых аккордах, группа начинает играть, площадка наполняется звуком и светом, и это выглядит очень впечатляюще.
Мои глаза открываются, и я сияю, глядя на Джейми. У меня наворачиваются слезы, потому что картинка в моей голове была такая приятная, что у меня заболело в груди.
– Я не хочу работу в маркетинге, – говорю я приглушенным голосом.
Он серьезно кивает.
– Я знаю.
У меня тяжело тянет внутри. Когда я рассказывала родителям, как с блеском прошла второй этап собеседования, даже они заметили деланую веселость в моем голосе.
Я бы хотела, чтобы они мной гордились. Я бы хотела, чтобы мне не приходилось устраиваться на скучную работу, чтобы заслужить их одобрение. У меня сжимается горло от печального осознания. Я знаю, что у них самые лучшие намерения: они связывают счастье с финансовой стабильностью, потому что им не хватало ее в детстве.
Они, но не я. Работа на нелюбимой работе не сделает меня счастливой, даже если она оплатит мои счета. Мое сердце сжимается в груди, и я рада, что он может это почувствовать: рука Джейми ложится мне на спину и медленно, успокаивающе поглаживает меня.
Я позволила их желаниям завладеть собой, как в свое время было и с Заком. Джейми прямо сейчас смотрит на меня так, как смотрит всегда, когда я поднимаюсь на сцену. Как будто я могу сделать все что угодно. И пламя в моей груди – как лампочка индикатора, которую питают воспоминания о моем выступлении на Новый год и записи песен, сочиненных в гостиной. Этот огонек – моя любовь к музыке, то чувство полета, когда я пою от всей души. Именно по этой причине я не могу отказаться от музыкальной карьеры, даже если хочу. Что-то острое и яркое разливается в моей крови, и я резко вдыхаю.
Я решу, как сказать родителям. От мысли, что я их подведу, у меня внутри все сжимается, но я должна это сделать.
– Не хочешь рассказать, что представила? – Рот Джейми съезжает набок. – Ты не обязана.
Джейми не Зак. Он никогда не скажет, что мои мечты – глупость или что я должна знать свое место.
– С удовольствием.
Я рассказываю ему, а когда замолкаю, его глаза светятся нежностью и восторгом.
– А почему тебе с ней не связаться?
Я с непонимающим видом смотрю на него.
– С кем? С Айви Мэттьюс?
Он кивает.
– Эм, – моргаю я. Мои инстинкты подсказывают, что нельзя, но я снова останавливаю себя.
Никаких больше барьеров на моем пути. Никаких сомнений, которые тяжким грузом легли мне на плечи после слов Зака. Если я хочу того, что только что себе представила, мне придется делать всякие страшные вещи… Например, отправлять свою музыку людям, которые могут меня отвергнуть.
– Наверное, можно. – Я чувствую новый прилив уверенности и киваю Джейми. – Да. Так я и сделаю.
У него такая широкая улыбка, что мое сердце чуть не раскалывается на части.
– Хорошая девочка.
Я хохочу, он закидывает руку мне на плечо, и мы идем дальше.
Пока Джейми уходит днем в спортзал, я изучаю сайт Айви Мэтьюс. Тут указан адрес электронной почты, но не сказано, подписывает ли она кого-то в данный момент или нет. Наверное, она не захочет работать со мной, пока у меня нет контракта с лейблом. Она не захотела работать даже с Заком. Его менеджер пытался о чем-то с ней договориться, но она его просто отбрила. Он так злился из-за этого отказа.
Успех настолько невероятен, что даже не смешно, но я пообещала Джейми сделать это. Я пишу короткое деловое письмо о своем опыте в музыкальной индустрии и прикрепляю ссылку на мое вирусное видео и песни, которые я написала для Джейми на Рождество.
Сомнение вновь и вновь поднимает свою уродливую голову, но на этот раз задвинуть его в угол гораздо проще.
Я нажимаю «отправить» и медленно выдыхаю. Если даже из этого ничего не выйдет – а я уверена, что так и будет, – я по крайней мере попыталась. Это шаг вперед.
Вечером я собираюсь кормить Дейзи ужином, но тут у меня на телефоне высвечивается звонок с незнакомого номера, и я беру трубку.
– Это Пиппа Хартли? – спрашивает женский голос.
– Да, это я. – Я кидаю горсть сухого корма в специальную миску Дейзи, и она сломя голову несется его грызть.
– Меня зовут Марисса Стронг. Я – ассистентка Айви Мэтьюс.
Мой мозг отключается.
С другой стороны тоже повисает пауза.
– Вы еще там?
– Да! – быстро отзываюсь я. – Я здесь. Я просто не уверена, что это не галлюцинация.
Она смеется.
– Да. Я иногда слышу такую реакцию. Я посмотрела вашу запись и переслала ее Айви. Она в городе на студии, но группа закончила раньше времени, так что завтра она свободна. Если вы можете, она хотела бы записать с вами демо.
Я пялюсь в пустоту. Не уверена, что у меня сейчас есть пульс.
– Нет абсолютно никаких гарантий, что это демо потом куда-то попадет, – продолжает Марисса в деловом тоне, но в ее голосе появляется какая-то задумчивая вкрадчивость. – Просто в вас есть что-то интересное, и ей стало любопытно…
Что-то интересное. Во мне. Мой пульс, наконец, снова запускается, и я пытаюсь вдохнуть.
– Я свободна, – задыхаясь, говорю я. Я просто не могу в это поверить. – Я буду.
Глава 56. Пиппа
АЙВИ МЭТЬЮС ПРОНЗАЕТ меня взглядом, когда я оказываюсь в лобби ее студии в Восточном Ванкувере. От неловкости у меня покалывает кожу.
Зачем я надела кеды? Я похожа на какую-то няньку. От нервов у меня сводит желудок, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закусить губу.
Айви Мэтьюс известна своей закрытой студией, куда допускается минимальное количество людей, так что мы одни. Ни девушки на ресепшене, ни ассистентки Мариссы.
А сейчас бы мне хотелось, чтобы кто-то отвлекал ее от меня. Быть в самом центре ее внимания – это слишком, и я даже не понимаю, какое произвожу впечатление.
Это мой большой шанс. И мне нельзя облажаться с первым впечатлением.
Вот бы Джейми сейчас был рядом! Но он на тренировке.
– Вы ели? – Ее голос звучит резко и жестко и составляет странный контраст с милыми веснушками, рассыпанными по темной коже. Ее темные с проседью волосы убраны в тугой пучок, она с ног до головы одета в черное, а на носу – очки в толстой флюоресцентно-оранжевой оправе. Она похожа на строгого учителя рисования.
Я быстро киваю.
– Тост с авокадо и яйцом-пашот. – Их сегодня с утра сделал Джейми и заставил меня поесть, несмотря на то, что от нервов мне буквально крутило желудок. – И кофе.
Она несколько секунд внимательно меня изучает.
– Хорошо. – Она скрещивает руки на груди, и я пытаюсь сдержать улыбку при воспоминании о том, как Джейми делает точно так же.
Она спрашивает меня о моем опыте в музыкальной индустрии, и я кратко рассказываю ей о своих занятиях музыкой и работе на туре Зака. Я упоминаю его имя, чтобы она поняла масштаб тура, но не раскрываю подробностей наших отношений.
Услышав имя Зака, она морщит нос.
– Никогда не могла ничего положительного сказать об этом парне. Он поет неискренне. – Ее взгляд скользит по моему лицу и изучает его сквозь оранжевую оправу, и вдруг ее рот кривится в ухмылке, как ястребиный клюв. – В отличие от тебя. Ты искренняя. Я это чувствую. – Она кивает и рассматривает меня, словно пытаясь определить в конкретную категорию, и я чувствую себя как под микроскопом в этом тихом лобби. – А я всегда доверяю тому, что чувствую.
Хоть мне и страшно, хоть я и чувствую весь груз ответственности на своих плечах, но мне хочется доказать, что она права.
Я хочу доказать, что совсем не похожа на него.
Но тут от внезапного осознания я будто получаю кулаком в грудь. Этот момент не для него, он для меня. Я хочу показать ей, кто я и что могу, и я собираюсь сделать это так, как умею лучше всего.
Я готова, и, если она вдруг этого не увидит, значит, время еще не пришло. Но я продолжу пробовать. То, что я сказала Джейми на днях, – это абсолютно серьезно: я действительно готова пытаться сделать музыку своей профессией. Я в ужасе, но готова.
Я выпрямляюсь, расправляю плечи и смотрю на нее с той же теплой улыбкой, как и в тот день, когда впервые появилась в квартире Джейми. Я уже чувствую себя лучше. Она, конечно, очень грозная, но это не значит, что я должна съеживаться от страха.