— И все? А подписка?
— А что подписка? Она пока остается в силе, — усмехнулся он. — А вы, что куда-то собираетесь ехать?
— Да нет, — пожала я плечами, — просто как-то неуютно себя чувствую, будучи под подозрением.
— А подозрений пока никто и не снимал, — обнадежил Андрей Михайлович. — Вы знаете, что дело на контроле в УБЭП?
— Где-е-е? — удивленно протянула я. — Это отдел по борьбе с экономическими преступлениями, что ли? Из-за ста пятидесяти тысяч деревянных? Им что там делать нечего?
— Идите Миронова, — махнул на меня рукой Андрей Михайлович.
Я как-то сникла сразу, попрощалась и поплелась к двери.
В коридоре на меня наткнулся, тот второй, стриженный.
— О, привет! — обрадовался он мне, как старой знакомой.
— Привет, — осторожно ответила я. Прямо как подменили ребят.
— Да ладно, не сердись, — понял он мою настороженность. — Работа у нас такая. А Андрей, вообще, отличный следак. Думаешь, нам в радость сажать, кого попало? Мы тоже хотим, чтоб по справедливости… Только не всегда получается. — И он так весело усмехнулся, что я тоже улыбнулась, оценив шутку.
Я хотела уже попрощаться, но Валера вдруг предложил подвезти меня до дома, сказав, что ему так и так в мой район ехать по делам каким-то. Отказаться было неудобно, и я согласилась. По дороге мы разговорились, но меня все равно не оставляло ощущение, что даже болтая со мной Валера выполняет свою работу. О чем я ему тут же и выложила. Ну, характер у меня такой — прямолинейный.
— Да работа дурацкая, — виновато как-то улыбнулся Валера, — даже с девушкой встречаюсь, а сам себя на мысли ловлю, что пытаюсь ее слова анализировать — врет, не врет. Они, конечно, обижаются. Потому и один до сих пор.
— А меня повез тоже поэтому? — брякнула я.
— Да брось! — засмеялся Валера. — Просто мне и, правда, в тот район надо.
— Ну, если ты без работы своей никак не можешь, давай тогда о ней и поговорим, — предложила я.
— Ну, давай, — удивился Валера.
— Вот как эти деньги ко мне попали? У них, значит, ключи от моей квартиры были? И краска со стройки в кабинете. Но все равно я не понимаю. Зачем деньги красть, чтобы потом их мне подложить?
— Ну, это скорей всего для того, чтобы следствие запутать, чтобы мы дольше с гнилой версией возились.
— А, так там не все деньги у меня нашли? А сколько ж тогда в сейфе было? И что там Сушицкий про УБЭП говорил? Я не поняла.
— Тайна следствия, — ухмыльнулся Валера.
Я понимающе кивнула головой, хотя ничего, конечно, не поняла.
— Что же он так поздно делал на работе? — пробормотала я себе под нос.
— Может, встречался с кем, — высказал предположение Валера.
Я кивнула. Тут мы подъехали к моему дому, и Валера попросил воды, налить в бачок омывателя. Мы поднялись наверх, я открыла дверь и ахнула. Все в доме было перевернуто. Вещи из шкафа, книги, диски, все валялось на полу. Валера присвистнул.
— Это кто ж тебя так?!
— Это наверняка пока меня дома не было. Я у подруги ночевала.
— Что-то искали, — хмыкнул Валера.
— Ну, так… Золото, бриллианты… Ясень корень! Что у меня еще можно искать…
— Да ладно, не кипятись, — миролюбиво сказал Валера. — Давай я лучше тебе помогу убраться.
Я была несколько расстроена, поэтому согласилась, вернее, не стала возражать. И действительно, вдвоем мы кое-как привели квартиру в божеский вид. Я поставила чайник и предложила Валере выпить чашечку. Он отказываться не стал.
— У тебя кошка есть? — показал он на блюдце на полу.
— Уже нет, — вздохнула я.
— Сбежала?
— Да нет. Я его отдала. Вернула хозяйке.
Валера с любопытством посмотрел на меня, и я поведала ему историю Марика.
— Забавно, — хмыкнул он. — Ну, значит, коту повезло. Ладно. Я поеду. А ты подумай, что у тебя могли искать. Ведь не просто же так они тут шарили.
— Да, Валер, вот ей-богу, нечего у меня искать. То есть абсолютно, — развела я руками.
— Ну, это ты так думаешь, а они, видать, по-другому, — обнадежил Валера и ушел.
Я закрыла за ним дверь и, немного подумав, взяла из бара бутылку коньяка и направилась к Иванычу. Надо отблагодарить человека, да и поспрошать кой чего. Иваныч жутко обрадовался, увидев меня, да еще с бутылкой в руках.
— О, Сергеевна, проходи. — Иваныч редко называл меня по имени, за что я его очень уважала.
— Давай за свободу, — достал он еще один стакан. — Сергеевна, хочу посоветоваться. Надумал вот квартиру продать. Зачем мне одному такие хоромы? Обменяюсь на маленькую, где-нибудь в тихом месте.
— На кладбище ты обменяешься, на квартирку деревянную, метр на два. — Я закусила шпротиной. — Сдурел на старости лет! Помрешь, что детям останется? Так хоть помянут добрым словом.
У Иваныча где-то была жена, давно уже бывшая и два несовершеннолетних сына-подростка. Алиментов с него, правда, было как с козла молока — не работал он уже который год, а жил на пенсию по инвалидности. Лет ему было не так и много, но страсть к алкоголю и всяческим нехорошим излишествам, сделали свое дело — выглядел он глубоким старцем.
Иваныч закручинился:
— Так ведь и им хорошо будет. Я им часть денег отдам.
— Пропьешь, однозначно! Так что, если что с квартирой учудишь — я тебя знать не знаю. Понял?
Решив, что вставила ему мозги на место, я спросила:
— А ты ночью ничего не слышал?
— Когда?
— Вчера, да и сегодня. — Судя по всему, в квартиру проникали дважды, только с разными целями.
— Да нет, спал я крепко.
Так и не узнав ничего интересного, я пошла к себе и решила выпить кофейку, чтобы лучше думалось. Правда, Валера сказал, они думают, что у меня в квартире что-то есть, что им надо. А может они это что-то нашли? И на этом успокоятся? Тут и зазвонил телефон. Я взяла трубку, сказала «але», в ответ мне послышались короткие гудки. Ну и как это понимать? На всякий случай я проверила дверь, стальная задвижка казалась надежной и внушала оптимизм. Я пила кофе и пыталась как-то анализировать случившееся, но у меня в силу неопытности плохо пока получалось. Звонок в дверь прервал мои размышления. Я посмотрела в глазок — на площадке стоял парень и держал в руках белого кота.
— Это не ваш кот к нам приблудился? — услышала я из-за двери. — Я у соседей поспрашивал, говорят у вас такой.
Я ойкнула, и уже было взялась за щеколду, но тут зазвонил телефон в моей руке.
— Сергеевна, — раздался взволнованный голос Иваныча, — тут к тебе парни какие-то звонятся, так ты погоди им открывать-то. Не нравятся они мне. Кажись они, давеча, о тебе спрашивали. — Парни? Я так видела только одного. Но Иванычу из противоположной квартиры, наверняка видно лучше. — Так и есть, — подтвердил Иваныч, — один возле двери, а другой сбоку прижался.
Ну и что теперь делать? Марика жалко, а себя еще жальче. Дверной звонок опять тренькнул.
— Ну что вы там? Открываете или нет? Я что вам вашего кота таскать обязан?
— Я вас не знаю, — промямлила я из-за двери. — А посторонним людям я не открываю. Понятно?
— А вот сейчас я этому гаденышу шею сверну! — крикнул парень.
Я посмотрела в глазок. Бедного Марика держали за шкирку, он извивался и норовил дотянуться до обидчика. И тут соседняя дверь распахнулась, и на площадку весело выбежал соседский питбуль Гуня. Вообще-то, он мирный, но, увидев кота, замер на секунду и совершил коронный бросок вверх. Марик взвыл, извернулся всем туловищем, цапнул парня когтями за руку, тот разжал пальцы, Марик приземлился прямо на морду обалдевшего от неожиданности пса. Хорошо хоть тот был в наморднике, а то остались бы от участников событий рожки, да ножки. Тут опомнился хозяин Гуни, ухватил того за шкирку и утащил в квартиру. В это время Иваныч распахнул дверь и со словами: «Маркизушка нашелся!», подхватил очумевшего кота и скрылся обратно. Все это произошло в какие-то секунды. На площадке остались только двое парней. Один уже не пытался прятаться, а только башкой крутил ошарашено. Второй держался за пораненную руку и матерился.
— Вы там живы? — поинтересовалась я. — Вам бы ко врачу. Вдруг кот бешеный? Начнете воды бояться, потом пена изо рта пойдет. Не эстетично это. А так сорок уколов в живот, и вы снова полноправный член общества.
— Знаешь, что я с тобой сделаю? — завопил укушенный и саданул ногой по двери.
— Не хвались на рать идучи, — засмеялась я. — Достань сначала. И, вообще, я сейчас милицию вызову. Или соседа. Ему как раз собачку пора кормить человеческими жертвами…
Они еще постояли немного в нерешительности, а потом стремительно сбежали по лестнице вниз, а я помчалась к Иванычу.
— Ну, с возвращением, блудный сын, — сказала я Марику, который терся об мои ноги. Потом схватила его на руки. Обычно, он этого терпеть не мог, сразу вырывался, но сейчас припал к моей груди и заурчал. — То-то же, — сказала я, хлебнул, небось, горюшка? Иваныч, а где ты парней этих видел? Если б не ты…
— Так это вчера вечером. Иду я с магазина, а они тут с соседкой разговаривают. Кузьмина с третьего этажа. Знаешь, небось. И про тебя спрашивают. Она им и скажи, что тебя в милицию забрали, за убийство. Они в затылках поскребли, сели в машину, да укатили. Я вот тут и номер записал, — Иваныч протянул мне бумажку.
— Ну, ты даешь, — засмеялась я. — А что это за каракули?
— Так на морде блямба такая была. Я в марках-то не разбираюсь, так вот нарисовал.
— «Тойота» это, Иваныч.
— Нехай будет «Тойота». Надо бы обмыть, Сергеевна, возвращение блудного сына-то. А?
— Да мне, пожалуй, когти рвать пора. Сам видишь, что творится.
— Кота оставь, — предложил Иваныч, — куда тебе с ним. А я пригляжу.
Я подумала и согласилась. Оставив Иванычу кошачий туалет, корм и сто долларовую бумажку, я попрощалась.
— Смотри, экономь. Кота голодом не мори, не пей растворитель.
Поцеловав Марика на прощание, я вышла. Иваныч перекрестил меня вслед. Как на фронт провожают, усмехнулась я про себя.