Я кивнула, все так же глядя в пол. «Все равно. Тебе веры нет. Ты убийца и этим все сказано», — думала я.
— Ладно, пей свою микстуру, — сокрушенно вздохнув, сказал он и вышел, на ходу встряхивая головой — жест, который, как я уже поняла, говорил о сильном недоумении или растерянности. Если, конечно, эти чувства, вообще, присущи рептилиям.
Дверь я запирать не стала — мне было все равно.
Глава 11
Утром мы встретились на кухне. Он пил чай. Я вежливо поздоровалась и стала варить кофе. Голова жутко болела и, вообще, меня лихорадило. Слегка. Но я решила не обращать внимания на такие мелочи. Оба мы делали вид, что ничего не произошло. Во всяком случае, я.
— Мы уходим отсюда, — сказал он.
— Что-нибудь случилось? — голос мой был спокоен, но внутри все замерло.
— Нет. Но первое правило того, кто в бегах — никогда не оставаться долго на одном месте. Возьми самое необходимое — я отвезу тебя к одному человеку. Побудешь там немного.
Я кивнула.
— Хорошо. Будешь кофе?
Он протянул свою чашку и, вроде как хотел что-то сказать, но не сказал.
— Кто здесь живет? — спросила я, поднимаясь в лифте на последний этаж большого многоквартирного дома.
— Сейчас увидишь, — он позвонил в дверь, та бесшумно открылась и пропустила нас внутрь. В большой просторной прихожей никого не было.
Мы прошли дальше и оказались в почти пустой комнате. Почти, потому что мебели на полу не было. Зато все, что нужно было прикреплено к стенам. Полки, компьютерный стол и даже огромный аквариум.
— Здравствуйте, Николай Дмитриевич, — человек в инвалидной коляске, развернулся нам на встречу, оторвавшись от монитора компьютера.
— Как жизнь, Данилка? — приветствовал его Краснов, пожимая ему руку, вернее то, что от нее осталось: обезображенная культя с остатками нескольких пальцев. Других конечностей у человека не было.
Я непроизвольно сделала шаг назад.
— Ничего, — засмеялся тот, видя мою реакцию. — Я сам поначалу боялся, а потом привык. Данила, — представился он.
— Матильда, — сказала я и протянула руку.
— Очень приятно, — улыбнулся Данила и пожал остатками пальцев мою холодную ладошку. — Замерзла? — спросил он. — Раздевайся. Николай Федорович тебе все покажет. — Он развернулся и опять уставился на экран.
— Вот твоя комната, — Краснов распахнул единственную дверь в квартире, не считая двери в санузел. Я зашла и огляделась — обычная комната, стандартная мебель и даже телевизор. — Специально для гостей, — пояснил он. — Все остальное пришлось переделать.
Действительно все проемы были значительно расширены.
— Это надолго? — спросила я.
— Надеюсь, что нет. Располагайся. Я пойду с Данилкой потолкую.
Я вздохнула — что ж и так бывает.
Краснов скоро ушел, сказав на прощание:
— Веди себя хорошо.
Я попыталась улыбнуться:
— Конечно.
Секунду он смотрел на меня, как-то задумчиво, а потом пожал плечом и вышел. Мне опять показалось, что он хотел что-то сказать.
Что мне здесь делать я не представляла. Я прошлась по квартире, зашла на кухню. Там тоже все было приспособлено для человека с одним пальцем — все, что можно, было автоматизировано.
— Осваиваешься? — На кухню въехал Данила, его кресло с легким жужжанием подкатилось к плите. — Давай чаем напою, а то руки у тебя, как у лягушки.
— Я простыла немного, — призналась я, не отводя глаз с его тельняшки. На ногах, вернее на том, что от них осталось были надеты камуфляжные брюки. Густая аккуратно подстриженная русая борода закрывала нижнюю часть лица. От серых глаз разбегались к вискам морщинки. А ведь ему не двадцать, как мне показалось сначала, а побольше и намного. Служил в горячих точках?
— Да вот, отвоевался, — засмеялся Данила, угадав мои мысли. — Не вздумай жалеть, — строго сказал он, — не люблю, — и снова засмеялся.
— Ты один живешь? — спросила я очевидную вещь.
— А то, — кивнул он, нажимая какие-то кнопочки. — У меня все есть. Мне хорошо. Николаю Дмитриевичу спасибо.
— И все же, давай помогу, — предложила я, доставая чашки, — на правах временного жильца.
— Хорошо, — согласился он. — Сейчас я тебе аспирин принесу.
Мы пили чай и разговаривали. Общаться с Данилой оказалось легко и просто. Был он, как сам говорил, крутым оптимистом. Оптимистом и компьютерным гением. Краснов подобрал его на улице, где его эксплуатировала нищенская мафия.
— Это такая кодла… ты даже не представляешь. Со всех углов страны нас собирают, — он усмехнулся. — Выбора-то у меня не было особо. Но ничего, главное — живой. Бог меня любит, — заявил он, поднимая обрубок, — одну руку мне оставил и пару пальцев, как раз, чтобы на кнопки жать.
Я смотрела на него со странной смесью жалости и восхищения.
— Ну, ты обживайся, а я пойду, погуляю… по Интернету. Посуду не мой. Ко мне домработница приходит.
Но я все равно сполоснула чашки и пошла обживаться.
А чем ты занимаешься? — полюбопытствовала я.
— Да так, всякие штуки делаю на компьютере, — ответил Данила, не отрываясь от монитора.
— Ты хакер? — вспомнила я компьютерную терминологию.
— Я — кто угодно, — засмеялся он. — Могу и хакером.
Интересно, какие инструкции дал ему Краснов относительно меня? Если я захочу уйти, например, что он меня не пустит, что ли? Хотя, дверь-то с секретом скорей всего. А уйти было нужно.
— А как ты в магазин ходишь? — спросила я.
— Я заказ делаю, мне приносят, — пояснил Данила.
— Ты, вообще, на улице не бываешь? — удивилась я.
— Почему? Вон у меня лоджия какая — выходи и дыши. Я специально последний этаж попросил — видно далеко и воздух свежий. Хотя на улицу тоже хожу — в основном летом. Зимой у меня лапы мерзнут, — пошутил он.
— Ты знаешь, — вдруг решилась я, — мне тут в одно место смотаться нужно. Это очень важно.
— Вообще-то, Николай Дмитриевич сказал, что за тобой глаз да глаз нужен, что ты шальная… А что случилось-то? Помаду дома забыла?
— Эх, если б помаду, — вздохнула я. — Влипла я в историю, как кур в ощип, а с чего, почему, до сих пор понять не могу. Нашла кота потерявшегося и решила вернуть хозяину, а теперь за мной какие-то бандиты гоняются, а я понять не могу, что им надо. Так хочу хозяйку кота навестить.
— Так если гоняются, дома сидеть надо. Николай сам во всем разберется. Я тебя уверяю, — резонно заметил Данила.
— Разберется, — кивнула я. — Я и не сомневаюсь, но у него помимо меня и своих проблем хватает. А женщину эту вчера машиной сбили, я думаю специально. Сейчас там квартиру опечатают, и я уже туда не попаду. А может, у нее какие документы остались. Может, она дневник вела…
— А как ты к ней в квартиру-то попадешь? — удивился Данила.
— А вот… — я продемонстрировала ключ.
— Прямо детектив какой-то, — засмеялся Данила. — А где квартира-то?
— Да недалеко отсюда, — уверила я, почувствовав надежду.
Данила задумчиво посмотрел в монитор: — Если на такси ехать и попросить подождать, часа за полтора управишься?
— Думаю, да. Так что, можно?
— Эх, черт! Ладно. Сейчас я такси вызову. У меня там постоянная скидка.
— У меня деньги есть, не волнуйся.
— Не волнуйся, они с моего счета спишут, — отмахнулся Данил. — У меня денег-то куча.
Через полчаса я поднималась в лифте к квартире Людмилы Семеновны. Постояла в нерешительности и на всякий случай решила позвонить. Мало ли что… И тут, за дверью послышались шаги, замок клацнул и дверь отворилась. Меня чуть инфаркт не хватил. Показалось, что сейчас увижу Людмилу Семеновну в виде привидения…
— Вам кого? — спросил мужчина, с интересом разглядывая непрошеную гостью. — Вы из собеса? Насчет пенсии?
— А-а-а… А вы кто? — растерялась я.
— Муж, — сказал мужчина. На вид ему было лет семьдесят или около. Седые волосы, слегка сутулый, но, в общем, еще вполне в форме. — Бывший, — добавил он. — Так вы насчет пенсии? Так не надо уже, — вздохнул он. — Нет ее больше, — печально махнул он рукой.
— Я знаю, — брякнула я, не подумав.
— Если по поводу похорон, так не извольте беспокоиться. Похороню сам. Деньги у меня есть.
— Я насчет кота, — опять брякнула я, не придумав ничего лучше.
Вот теперь дедок и, правда, удивился. Уставился на меня, изумленно приподняв одну бровь.
— Какого кота? — он даже оглянулся вглубь квартиры, как будто ожидая появления животного из комнаты. — Нет у нее никакого кота.
«Я знаю», — чуть не вырвалось у меня, но, вовремя спохватившись, я прикусила язык и застыла в нерешительности.
— Пройдите-ка, — вдруг спохватился старик. — Сквозит, а в моем возрасте простуда опаснее инфаркта, — слабо улыбнулся он.
Я шагнула за порог, отметив висевшее на вешалке добротное пальто и кожаные новенькие ботинки на полу. Старичок и, правда, не бедствовал. Показав жестом, что мне можно и даже следует раздеться, он прошел в комнату.
— Понимаете, — сунулась я следом, — я месяц назад кота на улице подобрала. Объявление дала в газету. Вот. А потом Людмила Семеновна позвонила, и я ей кота вернула. А тут на днях узнала, что она… — я сделала скорбное лицо. — Я и решила, может, кот без хозяйки остался, так я его заберу… если, конечно… Я понимаю, кот дорогой, породистый, но я готова его купить, если хотите. Я к нему привязалась, понимаете?
— Нет, — покачал головой старик, — не понимаю. Видите ли, не было у Люси никакого кота. Это вы, уважаемая, что-то путаете. — Я сделала изумленный вид, хотя чуть не брякнула, что знаю. Эх, что-то хреновая из меня артистка, не прав был Краснов. — У нее аллергия на шерсть была, — продолжал он, — мы и развелись-то, можно сказать, из-за этого. У меня пес жил, а она, мучилась ужасно, прямо задыхаться начинала. Ну не усыплять же мне его было? Он мне, как родной был, прямо член семьи. Пришлось выбирать между женой и собакой. Собаки уж нет. Теперь вот и Люси нет. А детей нам бог не дал. Так-то.
— Но ведь я сама кота ей отдавала, — продолжала настаивать я.