Звонок телефона окончательно вывел меня из раздумий.
— Как ты там? — спросил Краснов.
— Отлично, — весело откликнулась я.
— Во сколько за тобой заехать? — вежливо спросил он.
От удивления я даже растерялась — вежливость крокодила, сразила наповал. Я глянула на часы: пока я разговоры разговаривала сама с собой, да попутно порядок в квартире наводила, натикало почти девять утра, надо бы и поспать.
— Не раньше двенадцати, — попросила я, отчаянно зевая.
— Не выспалась еще? — засмеялся он.
— Да я еще и не ложилась, — зевнула я опять.
— Хорошо, полпервого я у тебя. Сосед твой жив-здоров. И не дергайся там. Мальчики за тобой приглядывают.
Я послушала гудки в эфире и поскребла щеку штырьком антенны. Чудеса, да и только.
Мне осталось убрать совсем немного. Я завозилась шваброй под шкафом. Что-то звякнуло и выкатилось под ноги. Я нагнулась и подняла с пола небольшой узкий предмет. Ручка. Весьма изящная вещица. Не моя, однозначно. Вон, «Паркер» написано… Глаза почти совсем слипались, и думать о ручках всяких там, было совсем не интересно. Я едва швабру на место отволокла и рухнула в постель.
Конечно, я проспала. Краснов позвонил, сказал, что будет через полчаса. Промычав «ага», я опять вырубилась, но через двадцать минут вскочила, как ошпаренная и принялась лихорадочно носиться по квартире. Спросонья я не могла ничего толком найти, поэтому, когда Краснов позвонил в дверь, я все еще бегала в неглиже, но правда уже причесанная и в боевой раскраске.
— Я вижу, ты готова, — ухмыльнулся он, одобрительно разглядывая меня.
— Да я просто не знаю, что надеть, — соврала я в оправдание. — Ты же не сказал, что мы будем делать.
— Разве? — удивился он и посмотрел на часы. — Время-то! Обедать пора.
— Да я еще и не завтракала. А куда мы пойдем?
— Да я вот думаю, может, бог с ним с обедом? — хмыкнул он, продолжая меня разглядывать. — Обойдемся…
— Ну, вот еще, — отбежала я в сторону. — Даму сначала треба покормить, а уж потом… домагиваться.
— Обедать, так обедать, — вздохнул он, соглашаясь. — Только одевайся быстрей, я ж все- таки не железный. Бегаешь тут голышом… Держи вот, — протянул он мне большой пакет.
— А где же розы? — хмыкнула я, заглядывая внутрь. Если я не ошиблась, там находится произведение скорняжного искусства. Шуба. Норковая. — Ты идешь проторенными путями, так ведь? — хмыкнула я.
В ответ он слегка шлепнул меня по мягкому месту и подтолкнул в сторону шкафа.
Глава 15
— Куда мы едем? — спросила я, пытаясь пристроиться на сиденье, путаясь в полах меховой обновки.
— Обедать, — коротко ответил Краснов, заводя двигатель.
— В ресторан. Да еще, небось, шикарный, — кивнула я.
— А у тебя есть возражения? — усмехнулся Краснов.
— О, нет, — помотала я головой, — куда уж нам возражать. Нас в меха одели, выгуливать в шикарное место везут… Нет, мы возражать не смеем… Мы… — тут я прервала монолог, потому как его пятерня легла на мой затылок, слегка сжав волосы.
— Мерзкая девчонка, — буркнул Краснов. — Что ты предлагаешь? В Макдональдс тебя отвести?
— Нет, — пожала я плечами. — Просто слишком уж это, как в мыльной опере. Ресторан. Меха. Скоро до бриллиантов дело дойдет…
— Ну а как еще мне за тобой ухаживать? — изумился он. — Я по-другому не умею!
Тут мне стало безумно стыдно, и я примирительно залепетала: — Извини. Это я так… от смущения. Я, видишь ли, по ресторанам не ходок. Не люблю, когда на меня люди пялятся.
— Ерунда, никто не будет на тебя пялиться, как ты говоришь. У меня там отдельный кабинет есть.
— У тебя? — не поняла я.
Краснов кивнул головой и пояснил небрежно: — Это мой ресторан.
— У-у, — уважительно протянула я, — мистер Твистер, владелец заводов, газет, пароходов…
Он согласно кивнул головой:
— И газет тоже.
— А газета-то тебе зачем? — поразилась я.
— Пригодится. Когда в депутаты пойду.
— Куда? — поперхнулась я. — Ты же это… — я состроила из пальцев рожки, а потом решетку, имея в виду род занятий и криминальное прошлое.
— И что? — усмехнулся он. — Там все такие.
— Да ну, — не поверила я.
— Ну, хорошо, — согласился он, — половина… почти.
— Тебя только не хватает, для комплекта? — засмеялась я. — Зачем тебе это надо?
— А тебе нет? Тебя все устаивает в нашей жизни?
— О! А ты идейный? — поразилась я. — Ну, надо же!
— Просто я не хочу, чтобы всякие придурки указывали, что мне делать, — вполне серьезно кивнул он. — Каждый народ заслуживает то правительство, которое заслуживает. Вы же на выборы не ходите, вам все по фиг. Ну и имеете потом то, что имеете.
— Можно подумать, если пойду, что-то изменится, — фыркнула я.
— Ты не пойдешь, другой не пойдет… А пойдет тот, которому я заплатил. А кто платит, ты знаешь, тот и музыку заказывает.
— Ой, а ты платишь? — вытаращилась я.
— Придется, — спокойно ответил он. — Надеюсь, я тебя не очень разочаровал?
— Вот уж иллюзий на твой счет я точно не питаю, — вздохнула я.
— Что мы все обо да обо мне, — дотронулся он до моей руки. — Давай уже тоже чем-нибудь сокровенным поделись.
— Моя биография умещается на половинке машинописного листа, — махнула я рукой.
Краснов хмыкнул и чему-то про себя усмехнулся. Потом тряхнул головой и засмеялся.
— Вспомнилось вдруг, как я тебя первый раз увидел. У Сереги в приемной. Ты что-то там на полу собирала, только хвост торчал над столом. Я подошел и выдернул тебя, как морковку.
— Ага, — вспомнила я. Действительно, как морковку. Заколка отскочила, и лохмы рассыпались по плечам.
— Помнишь, что ты мне сказала?
Я потупилась.
— А не надо было эту песню дурацкую петь! «Кукла Маша, кукла Даша», — передразнила я.
— Почему я тебя тогда отпустил? Сколько времени потеряно зря…
— И почему?
— Да так, — пожал он плечами, — я от Николаева тогда вышел, думал, сейчас прихвачу где-нибудь в тихом месте — мало ли что там Серега выступал… — Я поежилась непроизвольно. — Смотрю, тебя в приемной нет. Пошел искать, а ты, действительно в тихом месте сидишь и скулишь что-то в полголоса. Я посмотрел-посмотрел и ушел.
Я опустила голову, вспоминая подробности.
— Это у меня от нервов. Я тогда только начала работать. А компьютер почему-то вис все-время, гад, козлы всякие приставали на каждом шагу, да еще хвост этот … Попробуй-ка его завяжи, чтобы ровно получилось… А меня все кому не лень за него дергали. Просто ужас!
— И всем ты так же хамила?
— Ну, вот еще! — возмутилась я. — Я девушка воспитанная — хамлю только в редких случаях.
— Исключительно мне, — захохотал вдруг Краснов. — Прямо счастье мое такое…
— Прямо так уж и нахамила, — насупилась я, — подумаешь, послала культурно. Думаешь, ты один такой был? У меня бывает. Не могу справиться с эмоциями. Извини.
— Да уж. Я как тебя увидел, сразу про этот эпизод вспомнил. Столько лет прошло, а характер совсем не изменился. И хвост тот же…
Я машинально тронула волосы и буркнула:
— Горбатого могила исправит.
— Ну, с таким-то характером до могилы не далеко, — пошутил он.
— Не скажи. Мне вот нагадали, что доживу до глубокой старости. Правда, я что-то сомневаюсь.
— Мне тоже гадали, — засмеялся Краснов, — сказали, умру из-за женщины.
— Понятно теперь, почему ты их терпеть не можешь, — кивнула я.
— Терпеть могу, — возразил он, — но и только.
— Меня тоже только терпишь? — вскинулась я от такого хамства.
— Опять мы не о том, — быстро сказал он, — давай сменим тему.
— Зубы заговариваешь? — пшикнула я. — Я ведь и уйти могу, — и дернула за ручку дверцы.
— С ума сошла, — вскинулся Краснов, выпустил руль, благо мы остановились на светофоре, и притянул к себе.
— Пусти, — промычала я, пытаясь увернуться от его твердых губ. Сзади оглушительно загудели. Краснов с сожалением выпустил меня из объятий и тронулся с места.
— Черт! — сказал он и тряхнул головой.
— Ага, — подтвердила я.
Он засмеялся: — Так бы сразу и сказала.
— Что?
— Что хочешь, чтобы я тебя поцеловал.
— Вот еще! Я что похожа на мазохистку?
— Еще как! По-моему, ты специально нарываешься, чтобы я тебя отшлепал.
— А, по-моему, ты специально меня провоцируешь, а потом заявляешь, что я нарываюсь.
— Ладно, — опять засмеялся он, — давай так — заключим перемирие.
— Надолго?
— Навсегда, — улыбнулся он.
— Настолько меня не хватит, — честно призналась я, — да и тебя тоже.
— Я постараюсь, — серьезно сказал он.
— Хорошо, — вздохнула я, — тогда я тоже… постараюсь.
— Мир? — протянул он мне руку.
— Мир. Ладно, поехали в твои отдельные номера. — У тебя там, часом, не бордель?
— Не мой профиль, — засмеялся Краснов.
— Да мне все равно, — махнула я рукой. — Лишь бы не наркота. Все остальное я переживу.
Краснов недоверчиво покачал головой.
— Все? Помнится, кто-то сильно переживал, что я, мол, всех поубивал, в землю закопал…
— Это разные вещи, — тихо ответила я. — Одно дело убить друг друга в поединке и другое расстрелять пленного.
— В поединке? — удивленно переспросил он.
Я кивнула:
— Убийца и жертва — охотник и дичь. Шансы примерно равны. Я не говорю о примитивной бытовухе. Ты же старушек топором по голове не тюкаешь, я надеюсь? Потенциальная дичь знает об охотнике, поэтому принимает меры предосторожности: охрана, бронежилеты и прочая ерунда. Но если охотник проворнее — что ж, не судьба. Выживает сильнейший — естественный отбор в каменных джунглях.
— А моральная сторона? — усмехнулся он.
— Ты говоришь о морали? — удивилась я. — Вот уж чья бы корова… И потом, проигравшая сторона много думает о морали, совершая поступки, за которые могут кокнуть? Наказания без вины не бывает… Ты сам только что говорил, «каждый заслуживает то, чего заслуживает».
— Я так и думал. — Я вопросительно вздернула бровь вверх. — Ты — идеалистка.