— И за крокодилов, — настаивала я, чувствуя, что как путаются мысли.
Гости Екатерины Альбертовны давно разошлись, мы навели порядок и теперь сидели в Вилькиной комнате, предаваясь пагубной привычке к пьянству. Вилька сдалась первая, уснув прямо в кресле. Я вытащила из ее рук недопитый бокал с коньяком и тоже уснула, пристроив голову на подлокотник.
Утро ворвалось в мой сон гудками авто и звонкими детскими голосами. Я разлепила глаза и тут же зажмурилась. Где я? «Вилька, — позвала я пересохшим горлом, — воды принеси» Я вылезла из-под одеяла и, покачиваясь, стала озираться кругом. Старинное венецианское зеркало отразило мою бледную физиономию в обрамлении длинных спутанных волос. С удивлением разглядывая себя, я обнаружила свою потрясающую абсолютную наготу. Медленно проведя руками по бедрам, животу, груди, я нащупала, болтающийся на шее медальон. Опустив глаза, я рассматривала золотую побрякушку, когда, еле слышно ступая, сзади подошел он и положил руки на плечи. Закрыв глаза, я подняла голову и потерлась о его обнаженную грудь.
«Как было бы хорошо не открывать глаза», — подумала я, но придется это сделать, рано или поздно. Так было всегда. Как я не оттягивала этот момент, он все равно наступал. Темное стекло отразило меня и его темноволосую голову, склонившуюся к моей шее. Я чувствовала его дыхание. «Подними голову, покажи мне свое лицо», — умоляла я про себя. Этого никогда не происходило, но я продолжала надеяться и умолять. И тут он выпрямился и взглянул прямо в зеркало. На секунду я увидела его желтые львиные глаза и белоснежную улыбку. Я вздрогнула, резко обернулась и… проснулась в Вилькиной комнате, в черном кожаном кресле, с поджатыми под себя ногами.
Тяжко вздохнув, я начала осторожно распрямлять затекшие за ночь конечности. Вильки в комнате не было. Я вышла в коридор и столкнулась с ней по дороге в ванную. На мой немой вопрос, она провела рукой по горлу. Я кивнула в ответ. На ответную жестикуляцию не было сил. Посещение санузла и десятиминутный контрастный душ, почти вернули меня к жизни. Возвращаясь, я уловила кофейный аромат.
— Бабуля на кофе звала, — Вилька крутилась перед зеркалом.
— Хорошо, — обрадовалась я и сделала попытку причесаться. Но потом махнула рукой: «И так сойдет» И совершенно зря, как оказалось. За столом, помимо царственной Екатерины Альбертовны, восседал… Краснов и скалился всем своим крокодильим зуборядом.
— Боже мой! — вырвалось у Вильки.
— Черт побери! — крякнула я, одновременно с ней.
— Проходите, девочки, — пригласила нас Екатерина Альбертовна. — Мы тут с Николаем Федоровичем завтракаем, — и она принялась доставать дополнительные приборы, как бы даже не заметив отсутствие элементарной вежливости с нашей стороны — то есть, мы не поздоровались.
— А ты как здесь? — уныло поинтересовалась я, хотя и так было понятно. — Кошмар какой-то, — простонала я, разглядев свое отражение в зеркале серванта.
— Тихий ужас, — подтвердила Вилька, усаживаясь рядом со мной.
— Что совсем плохо? — испугалась я.
— Ты представляешь, что может произойти? — шепнула она.
— Ага. Как я выгляжу?
Вилька посмотрела на меня круглыми глазами и постучала по лбу.
— Хорошо провели время? — усмехнулся Краснов.
Я покраснела, как рак, а Вилька закашлялась и заерзала на стуле. Наконец, Екатерина Альбертовна кончила хлопотать и уселась за стол.
— Вы не представляете, какую интересную беседу мы тут вели с Николаем.
— Да? — как бы удивились мы с Вилькой, переглянувшись.
— Николай рассказывал о своей поездке в Китай.
— Куда? — удивились мы уже по-настоящему.
— В Китай, — подтвердила Екатерина Альбертовна. — Николай там был по служебным делам, не так ли? — она посмотрела на Краснова. Он улыбнулся и, я бы сказала, не без изящества кивнул головой, подтверждая факт пребывания в Китае именно по служебным делам.
Мне стало смешно. Пытаясь сдержать хихиканье, я сжала зубы, и чашка с кофе запрыгала в моих руках, выплескивая содержимое на стол и на руку.
— Извините, — покраснела я снова.
— Ничего, ничего, — успокоила меня Екатерина Альбертовна, тут же промокнув лужицу бумажной салфеткой.
Краснов вытащил из нагрудного кармана носовой платочек и протянул мне. Платок я взяла, ужасно злясь на себя за то, что, как всегда и думать забыла об этой необходимой даме вещице. Я сосредоточенно вытирала пальцы и чуть не поперхнулась от ужаса, услышав вдруг реплику Екатерины Альбертовны:
— Знаете, Николай, вы совсем не похожи на бандита.
Рядом поперхнулась Вилька, побелев, как мел и грозя свалиться в обморок. Я же готова была провалиться в подвал вместе со своими горящими ушами и пылающими щеками. «Господи, пронеси и помилуй», — пронеслось в голове, когда я осмелилась поднять глаза и посмотреть на реакцию крокодила. Он, как ни в чем, ни бывало, улыбался загадочной улыбкой.
— Разве? — казалось даже, удивился он.
— Совершенно не похожи, — подтвердила Екатерина Альбертовна, глядя на него совершенно серьезно. — Во всяком случае, если это и так, то вы не типичный бандит, если можно так сказать.
— Выпадаю из образа? — уточнил Краснов.
— Да-да, — Екатерина Альбертовна мило улыбнулась.
Зазвонил телефон.
— Я подойду, — метнулась Вилька. — Бабуля, это тебя.
Екатерина Альбертовна извинилась и встала из-за стола. Я осталась наедине с Красновым. Я сидела и смотрела на него исподлобья. А он вдруг взял мою руку, еще влажную от пролитого кофе и слегка пожал. Мне внезапно стало жутко хорошо. Хорошо и спокойно. И от взгляда его, спокойно насмешливого и от этого легкого пожатия, и от запаха кофе, витающего в комнате. Я улыбнулась и потерлась об его руку щекой. Одновременно мы тяжко вздохнули и рассмеялись. Услышав наш смех, прибежала с кухни Вилька, делая вид, что занималась там чем-то важным. Екатерина Петровна тоже вскоре присоединилась к нам. Они возобновили свой прерванный разговор о Китае, и даже Вилька постепенно стала принимать в нем участие. Краснов что-то рассказывал, улыбаясь и корча рожи, вероятно, изображая китайцев, а я все смотрела на него, почти не вникая в суть разговора, и улыбалась. И еще долго потом мне будет вспоминаться этот поздний утренний завтрак: и белая скатерть с коричневым пятном от кофе, и низкий абажур над столом, и отблески солнечных лучей в стеклянных дверцах книжных шкафов, и Краснов, осторожно держащий маленькую хрупкую чашечку из китайского фарфора в своей огромной ручище, и прекрасная Екатерина Альбертовна, внимательно слушающая его, и порозовевшая Вилька с блестящими глазами, вставляющая реплики по ходу действия.
— Пойдешь за меня замуж? — тихо спросил Краснов, когда мы вдруг остались одни за столом. Я выкатила глаза и судорожно сглотнула. — Ну? Быстро! Да или нет? — рыкнул он.
— Да, — пискнула я от испуга.
— Уф! — выдохнул Краснов. — Ну, наконец-то!
Я ошалело смотрела на него.
— Ты с ума сошел! Так нельзя!
— А как? Как можно?
— Ну, не знаю… Чего ты меня пугаешь?
— А с тобой иначе нельзя. Ты будешь еще целую вечность решаться, а у меня вечности в запасе нет.
— Спасибо, Екатерина Петровна, — поднялся он из-за стола. — Я думаю, нам пора.
— А вы куда? — полюбопытствовала Вилька, пытливо вглядываясь в мое лицо. Я пожала плечами.
— О, у нас куча дел, — ответил Краснов, — обсудить свадебное меню, например. — Вилька выкатила глаза, совсем, как я давеча. — Видите ли, Екатерина Петровна, — улыбнулся Краснов, — я сделал Матильде предложение и она, как ни странно, согласилась стать моей женой. Поэтому надо ковать железо, пока она не передумала.
Я засмеялась:
— С ума с тобой сойдешь!
— Вот что ты делаешь? — накинулась я на него в машине. — Ты невозможный! Разве так делают предложение?
— А как? — удивился Краснов. — Мне надо было в смокинге заявиться, с цветами в зубах и кольцом на перевес? Тогда бы точно отказала.
— Почему?
— Испугалась бы, — усмехнулся он.
— А так я не испугалась, да? — съязвила я. — Ты как рявкнул, я с испуга и брякнула, не подумав.
— Чего мне и надо было.
Я покачала головой и вдруг кинулась ему на шею:
— Ты невозможный человек, но я люблю тебя ужасно!
Он обнял меня, а потом слегка отстранил:
— Сумасшедшая, я же дорогу не вижу. — Я села на место. Покосившись на меня, он вдруг сказал: — Интересно, ты впервые сказала, что любишь меня.
— Да? — удивилась я, покраснев. — Это так — вырвалось.
— Неужели?
— Не цепляйся к словам, — возмутилась я. — Сказала и сказала. Больше не повторится.
— Правда? — нахмурился он.
— Правда, правда. Я тебя люблю. А чего тебя не любить: богатый, крутой, в авторитете… — я сделала козу из пальцев.
— Ох, договоришься — выпорю.
— Ой, ой! Уже гонения начинаются. Что-то дальше будет? Кошмар какой-то! Беспредел!
— Ты еще беспредела и не видела, — осклабился он.
«Господи, — подумалось мне, — подумать только — еще пару недель назад от этой его улыбки меня мороз продирал, а теперь в жар кидает. Воистину, неисповедимы пути Господни».
— Ты чего?
— Хочу домой, — насупилась я.
— Куда домой? — не понял он.
— Куда-нибудь. Домой. Где у нас дом, в конце концов?
— Домой, так домой, — покорно согласился он.
— И побыстрей.
— Ну, вот мы и дома, — Краснов посторонился, пропуская меня вперед.
Я вошла в квартиру и вздохнула облегченно:
— Ну, наконец-то! Пойдем, — потянула я его за руку.
— Куда?
— Куда-куда! В спальню, чудо мое. Я хочу тебя ужасно, безумно…
«Наверное, в меня вселился бес, — успела подумать я, увлекая за собой Краснова, — ну и пусть — бес, так бес».
— Ты сумасшедшая, — шептал он, стягивая с меня одежду, — у меня были другие планы.
— К черту твои планы. Я вне всяких планов, понятно?
— Давно понятно, — хмыкнула он, — очень давно. — И запустил куда-то в угол свой мобильник.
«Вот так бы лежать и лежать», — думала я, обнимая Краснова. Его рука блуждал где-то в районе моих лопаток, и мне только что мурчать оставалось от счастья.