е может снести с фарватера плохо управляемый корабль, командир решил стать на якорь. Однако, оба отданных якоря не забрали за грунт и линкор, двигаясь по инерции вперед, не слушаясь руля, шел прямо на банку и вскоре плавно, без толчка, коснувшись носом грунта, сел на подводную скалу. Немедленно обеими машинами был дан полный назад, но корабль с места не двигался. На помощь были вызваны портовые буксиры, на которые были поданы стальные перлини. Трюмный инженер-механик по приказу с мостика осмотрел подводную часть корабля и нашел деформированный лист обшивки, прилегавший к килю в районе 5-7 шпангоутов. Подобные повреждения были обнаружены между 10 и 12 шпангоутами с прогибом до 7,6 см. По левому борту имелась небольшая вмятина днища в районе 26-43 шпангоутов, причем, течи нигде не оказалось. Был произведен промер, и для получения дифферента на корму, командир приказал перегрузить боезапас носовых погребов на корму. Однако, буксиры не смогли стащить «Андрея Первозванного» с мели, несмотря на то, что линкор помогал им машинами и шпилями выхаживал якорные канаты. Для облегчения линкоры были спущены на воду все шлюпки и катера, кораблю был придан крен 3,5° на ПБ, а машина давала 100 об/мин. в режиме полного заднего хода. Но все было тщетно — «Андрей Первозванный» неподвижно оставался на мели. Вечером на линкоре решили воспользоваться повышением воды в заливе на один метр и возобновили работы по снятию линкора с мели. Но снова все было тщетно.
Огромный корабль неподвижно сидел на скале. В течение ночи на портовые баржи был выгружен боезапас 8" артиллерии и уголь из носовых ям, а для увеличения дифферента на корму в кормовые дифферентные цистерны было принято двести двадцать тонн воды. Однако, только после прихода трех мощных буксиров, килектора и лоцманского парохода, с помощью работающих на полный назад машин самого линкора, «Андрея Первозванного» удалось сдвинуть на несколько метров вправо. Спущенные водолазы установили, что линкор сидел на скале от 26 до 43 шпангоута левым бортом. С огромным напряжением всех средств, действовавших непрерывно в течение суток, к вечеру удалось подать «Андрея Первозванного» еще на несколько метров вправо. 14 ноября свежий ветер с моря нагнал воды, повысив ее уровень в заливе и благодаря этому линкор удалось стянуть со скалы. Откачав принятую балластную воду и погрузив боезапас, «Андрей Первозванный» 15 ноября благополучно пришел в Гельсингфорс, откуда был направлен в Кронштадтский док для замены деформированных листов обшивки.
К началу кампании 1915 года Русский Флот пополнился четырьмя дредноутами, сведенными в 1-ю бригаду линейных кораблей. Помимо шести крейсеров, дивизиона эсминцев и подводных лодок, 1-й бригаде были приданы линейные корабли «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Составляя основные силы флота, эти корабли были развернуты в тылу центральной позиции, план вероятного боя на которой был переработан штабом флота с учетом опыта кампании 1914 года. Согласно новому плану, боевой порядок главных сил, сосредоточенных в тылу центральной минно-артиллерийской позиции состоял из шести маневренных групп.
В 1-ю и 2-ю группы входили новые линейные корабли-дредноуты, а 3-я группа включала в себя линкоры «Андрей Первозванный» и «Император Павел I» с приданным крейсером «Богатырь». Линейные корабли всех маневренных групп должны были главным калибром совместно с береговой артиллерией вести огонь по главным силам противника, форсирующим минные заграждения, а противоминной артиллерией совместно с крейсерами всех шести групп — по тральщикам. Сложные системы подчинения, приказ о перемещении линкоров только с разрешения Ставки, ожидание боя на центральной позиции, которого так и не произошло, — все это практически привязало «Андрея Первозванного» и «Павла I» вместе с линкорами-дредноутами к Гельсингфорсу, где они оставались в бездействии в течение всей войны. Редкие выходы в море на прикрытие минных постановок, плавания тыловыми фарватерами, многочисленные посадки на мель и адская работа по снятию с мели, ремонты-стоянки во льду в течение долгих зимних месяцев — так проходила война для «Андрея Первозванного» и остальных линкоров, кроме «Славы» и отчасти «Цесаревича».
29 июня 1915 года на «Андрея Первозванного» был назначен новый командир — капитан 1 ранга Георгий Оттович Гадд. В конце июля 1915 года «Андрей Первозванный» и «Император Павел I» были переброшены в Эре для поддержки перехода линкора «Слава» в Рижский залив на случай, как говорилось в приказе, «возможных неожиданностей». Но неожиданностей не произошло, и линкоры вернулись в Гельсингфорс. Кампания 1915 года прошла для «Андрея Первозванного» фактически без всяких событий. Медленное движение за тральщиками по узким фарватерам, постоянная готовность к выходу на центральную позицию, погрузки, погрузки, погрузки угля, стоянки за сетевыми заграждениями, приказы на выход в море и их отмена.
Среди матросов, не посвященных в планы командования флотом, росло недовольство. Фактическое бездействие линкора на фоне усиливающихся боев в Рижском заливе, где одна «Слава» отбивалась от немецких дредноутов «при молчаливом сочувствии» главных сил флота, было непонятно матросам, также как и противнику, который никогда не собирался форсировать центральную позицию. По «Андрею Первозванному» поползли слухи об измене офицеров, особенно тех, кто имел несчастье носить немецкие фамилии.
Приближалась зима. Пройдя плановый ремонт в Кронштадте, «Андрей Первозванный», ведомый целым дивизионом тральщиков, вернулся в Гельсингфорс и вмерз в лед до весны 1916 года. Кампания 1916 года прошла для «Андрея Первозванного», как и предыдущие: линкоры, хотя и были переподчинены непосредственно командующему флотом, а сам флот — Ставке, оставались в бездействии, упорно ожидая прорыва немцев через центральную позицию. В июне 1916 года «Андрей Первозванный» и «Император Павел I» были переброшены в Люме для прикрытия легких сил, действующих на коммуникациях противника. Линкоры находились в готовности к выходу по требованию командующего отрядом крейсеров. Но такого требования так и не поступило, и в конце июля 1916 года линкоры вернулись в Гельсингфорс. Свое первое боевое крещение «Андрей Первозванный» чуть не получил уже после Окончания кампании 1916 года.
19 ноября «Андрей Первозванный» вместе с крейсерами «Рюрик» и «Баян», снявшись с якоря на Свеаборгском рейде, направился в Кронштадт для планового ремонта. Линкор шел головным, за ним в кильватер шли «Рюрик» и «Баян». Расстояние между кораблями было три кабельтовых, скорость четырнадцать узлов. У маяка Грахару к отряду присоединились четыре эсминца 8-го дивизиона. В 21.00, проходя траверз маяка южных Гогланд, «Андрей Первозванный», будучи головным, вошел на минное ограждение, выставленное немецким подводным заградителем «ИС-27». Каким-то чудом линкор прошел заграждение, на котором подорвался следующий за ним «Рюрик», получивший тяжелые повреждения. Через тридцать пять минут после взрыва отряд двинулся дальше и, ведомый «Андреем Первозванным», дошел до Лавенсарского буя, где встал на ночь на якорь. Утром следующего дня «Андрей Первозванный» привел отряд в Кронштадт. Пройдя ремонт, «Андрей Первозванный» вернулся в середине декабря в Гельсингфорс и снова вмерз в лед рейда рядом со своим собратом «Павлом I».
А между тем, Россия уже разваливалась, не выдержав усилий спровоцированной ею же войны. Фатальные неудачи на фронтах, правительственная чехарда, развал экономики — все предвещало надвигающуюся национальную катастрофу. Немецкая агентура, сея через левые партии панические слухи об измене, наэлектризовывала личный состав русской армии и флота. Разведка противника проделала огромную работу по дискредитации несчастного русского императора Николая II и его семьи. Какими бы недостатками ни обладал последний русский царь, ретроспективный анализ показывает, что, по меньшей мере, семьдесят пять процентов слухов, распускавшихся о нем в то время и долго считавшихся достоверными, являются абсолютной чушью и клеветой. Целью этих слухов, как и многого другого, было ускорение развала России и уничтожение ее как государства...
14 марта 1917 года на борт «Андрея Первозванного» прибыл командующий флотом адмирал Непенин и объявил экипажу линкора об отречении от престола Императора и о переходе власти к Временному правительству. 16 марта из Петрограда вернулся командующий 2-й бригадой линейных кораблей контр-адмирал Небольсин, привезя официальные акты отречения. Государство, тысячу лет именуемое Россией, рухнуло, и в грохоте первых обвалов ее крушения среди многих трагических событий того времени началась кровавая резня офицеров на кораблях, стоявших в Гельсингфорсе.
Офицеры «Андрея Первозванного», отстреливаясь, укрылись в кают-компании и забаррикадировались. Стоя на мостике, матросы из винтовок обстреливали кают-компанию через световые люки. Часть матросов сошла на лед и начала обстреливать иллюминаторы кают-компании. Офицеры прижимались к переборкам, укрывались в мертвом пространстве под иллюминаторами под градом пуль, выпускаемых людьми, с которыми они почти четыре года делили все тяготы боевой службы. На «Андрее Первозванном» по штату военного времени было более тысячи матросов. Все они в той или иной степени в течение долгих стоянок в Гельсингфорсе подвергались обработке со стороны представителей различных русских «социалистических» движений, руководимых немецкой разведкой через институт Парвуса в Стокгольме. Немцы, видимо, не очень верили, если верили вообще, в грандиозный проект Парвуса сокрушения и расчленения России путем захвата власти в стране левыми экстремистами. Даже после октября 1917 года, когда этот план осуществился, немцы все еще не до конца верили в его реальность. Они вели войну и пока все, что им было нужно, как любой воюющей стороне, — это уничтожить как можно больше противника. Неохотно веря в прогнозы Парвуса, они, тем не менее, составили списки русских офицеров, подлежащих уничтожению. Эти списки корректировались каждые полгода в ожидании удобного случая, который наконец настал...