– Слушай, закажи себе пиццу или что-то другое на ужин. Нет настроения готовить, – и, не глядя на мужа, развернулась и ушла в спальню.
Глава 11
Мы с Лавроненко сидели в небольшой кухне рядом с комнатой отдыха. Вызовов пока не было, и остальные ребята, пользуясь временным покоем, расположились перед телевизором.
– Вот видишь, – я кивнул на упаковки из KFC, лежащие перед нами на столе. – что я вынужден есть. Вместо домашней еды. Разве нормальная жена допустит такое?
Саня пожал плечами, отправляя в рот очередной кусок наггетса.
– А мне кажется, ты ищешь проблему там, где ее нет. Мне, например, нравится эта вредная еда. Да и Оля не против иногда так перекусить.
– Вот именно, что иногда, – хмуро кивнул я, вспоминая вчерашний вечер. Пицца, которую привезли довольно быстро, показалась мне безвкусной. Вот что Катю не устроило на этот раз? Нам же было хорошо вместе. Я знал это абсолютно точно. Чувствовал, как откликается ее тело, и понимал, что она не притворяется. Был уверен, что наше рандеву на кухне мы продолжим за вкусным ужином, а потом отправимся в спальню. Так что оказалось не так?
– Ты уверен, что не хочешь обо всем с ней поговорить? – уточнил Саша.
– Не хочу, – подтвердил я. – Вообще ничего больше не хочу. Если она собирается подать на развод, пусть.
Друг задумчиво хмыкнул.
– Развод – сложная штука.
– Можно подумать, мне сейчас легко.
– А почему должно быть легко? Кто тебе это внушил?
– Не понял, – я поднял глаза на Лавроненко.
– С чего ты взял, что строить отношения – это легко?
– Ой, не начинай, – я поморщился. – Ты еще напомни мне про обещание любить друг друга в горе и в радости. Но такие обещания только в фильмах дают.
– Вот как? – Саня приподнял бровь. – То есть, если в загсе ты не произнес сокровенных слов, то они уже и не значат ничего?
– Это точно не про нас.
– А кто виноват в том, что это стало не про вас? – тихо спросил друг. – Слушай, Дэн, я не узнаю тебя. Никогда не считал тебя трусом, но сейчас никакого другого определения не приходит на ум.
– Что? – я возмущенно уставился на него. – Ты меня трусом сейчас назвал?
– Но ведь так и есть. Ты настолько боишься быть обиженным, что не можешь позволить себе заботиться о собственной жене.
– Я не боюсь! – одна только мысль об этом претила мне. – Мы любили друг друга раньше, когда только поженились. А теперь… теперь все изменилось. Мы с ней слишком разные.
– Это объяснение подошло бы для подростков, но не для двух взрослых, умных людей. Ты хотя бы пытался все исправить? Понять ее? Услышать то, что она хочет сказать?
– Да ничего она не хочет! – в сердцах воскликнул я. – Мне иногда кажется, что ей вообще на меня наплевать.
Саша покачал головой.
– Когда кто-то не хочет уходить из горящего здания, ты бросишь его там? Просто оставишь умирать, если у него самого недостаточно сил или ума, чтобы спастись?
– Это совсем другое… – на коже почему-то появились мурашки. Мне определенно не нравился наш разговор.
– Разве? Твой брак может превратиться в ничто, Дэн, ты это понимаешь? А дальше? Будешь стоять и смотреть, как все догорает и становится пеплом? И даже не попробуешь что-то изменить? – он помолчал. – И после этого еще будешь утверждать, что ты не трус?
Я резко поднялся, с грохотом отодвигая стул, и вышел из кухни. Было невыносимо слышать все это. Какого лешего он вообще лез в мою душу? Зачем говорил то… что так сильно походило на правду? Да, я действительно не пытался ничего изменить. Не знал, что должен сделать, но и узнавать не собирался. Дурацкая аналогия со спасением погибающих людей из огня не давала покоя.
Прошел через гараж вышел наружу, всматриваясь в темноту пустеющих улиц. Почему в жизни все так сложно? Или это я сам все усложняю? Я вздохнул, постояв несколько минут, потом вытащил телефон и набрал номер отца.
– Привет, пап. Ты говорил, что у тебя есть номер… какого-то там специалиста. Можешь сбросить?
Я задумчиво помешивала трубочкой латте, наблюдая, как тонут в напитке крупинки корицы. Утром так спешила побыстрее вырваться из дома, что даже не стала заморачиваться с завтраком. Денис еще спал, а я старалась вести себя бесшумно, хотя сама почти не сомкнула глаз ночью. Лежала, всматриваясь в темноту и прислушиваясь к его ровному дыханию.
Неужели ему до такой степени все равно? Получил желаемое – и больше ничего не волнует? Я надеялась, что он попытается со мной поговорить. Спросит, почему ушла так быстро. Начнет что-то выяснять. Я хотела этого разговора! Тогда могла бы высказать все, что накипело за многие дни и месяцы.
Но он не сделал ничего подобного. Просто завалился спать на свою половину кровати, не сказав мне ни слова. Будто меня вообще не было в спальне! И будто не со мной он совсем недавно занимался сексом.
Я сделала глоток кофе, снова прокручивая все это в голове, и в который уже раз подумала, что от чувств к мужу почти ничего не осталось. Кажется, я даже начинала ненавидеть его.
– Можно составить вам компанию? – я вздрогнула, поднимая глаза и видя перед собой Кирилла Евгеньевича Мухина из хирургии. И ощутила дежавю. Он уже не первый раз пытался подсесть ко мне во время обеда. И не второй. Делал такие попытки довольно регулярно, и все предыдущие разы я находила предлоги, чтобы ему отказать. А сейчас… сейчас вдруг подумала, а стоит ли это делать? Ведь я ему нравлюсь, и это очевидно.
А еще он хороший врач. И умный мужчина. И интересный собеседник. По крайней мере, он хотел говорить со мной. Пытался смотреть в мои глаза. Делал то, чего не делал мой собственный муж.
Воспоминания о Денисе заставили меня нахмуриться, и Мухин обеспокоенно уточнил:
– Если вам неприятно мое общество, то прошу прощения, что побеспокоил.
– Нет-нет, садитесь, – я заставила себя улыбнуться. – Дело не в вас, я просто вспомнила кое-что неприятное.
– Жаль, что у такой красивой женщины могут быть неприятные мысли, – с искренней улыбкой отозвался он, присаживаясь за мой столик. – Будь это в моих силах, я бы не допустил ничего подобного.
Щекам стало горячо, а сердце забилось с такой силой, будто норовило выпрыгнуть из груди от волнения. Он назвал меня красивой… Я и забыла, что слышать комплименты так приятно.
Поняла, что смотрю на него слишком пристально, и торопливо отвела взгляд от лица мужчины, но невольно задержалась на вороте белоснежного медицинского костюма. Белый цвет оттенял загорелую кожу на шее, и это сочетание отозвалось у меня внутри каким-то странным трепетом. Где Мухин успел так загореть? Я который год мечтала о поездке на море, но у Дениса все не находилось времени.
Кирилл поднес вилку ко рту, а я уставилась на его руку, замечая, что на ней нет кольца.
Это ничего не значит! – проговорил противный внутренний голос. – Ты же тоже сняла кольцо, хотя все еще замужем. И потом, хирургу может быть в нем просто неудобно работать. В любом случае прекрати думай об этом!
– Рад, что застал вас здесь, – Мухин снова улыбнулся. – Отвлечься от рабочей суеты в компании прекрасной женщины, что может быть лучше?
Он действительно флиртовал со мной и даже не пытался это скрыть. Раньше я не стала бы слушать ничего подобного. Просто поднялась бы и ушла. А теперь… если моему мужу нет до меня дела, то совсем не значит, что также должны вести себя и другие мужчины. В конце концов, я не делаю ничего предосудительного. Мы только обедаем вместе. И он прав: отвлечься и мне совершенно не помешает.
– И я рада, – осторожно откликнулась я, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это не было ложью: мне действительно нравилось его общество. Нравилось, как он на меня смотрит. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала что-то подобное: нечто общее между смущением и восторгом. И хотя наш обед слишком мало напоминал деловой разговор двух коллег, именно это мне и нравилось. Очень нравилось.
Глава 12
Я остановился перед многоэтажным бизнес-центром, задумчиво рассматривая каменную громадину. Что я вообще здесь делаю? Теперь идея воспользоваться советом отца снова казалась полной бессмыслицей. Зачем я согласился? Разве может посторонний человек знать, как помочь мне строить отношения?
Да и потом, я совершенно не был уверен, что хочу что-то строить. Не видел смысла. Если это не нужно Кате, то зачем тогда я буду что-то пытаться менять? Еще и с помощью психолога.
Бред какой-то. Если мы сами не смогли разобраться, никто не поможет.
А ведь раньше у нас получалось и договариваться, и понимать друг друга. Мне даже казалось, что именно в Катерине я нашел женщину, которая чувствует меня, как никто другой.
Солнце светило так ярко сегодня, а здесь, перед зданием, его лучи отбрасывали на асфальт какие-то причудливые тени. И я вдруг вспомнил нашу первую встречу. Точнее, вторую, но познакомились мы именно тогда.
Спустя несколько дней после пожара я возился в гараже, выполняя очередное поручение отца. Со мной капитан Багиров вел себя строже, чем со всеми остальными членами команды, чтобы никому и в голову не пришло предположить, что я на каком-то особом счету. Поэтому пока вся команда отдыхала, я разбирался с инструментом, который нужно было разобрать и привести в порядок после очередного вызова.
Стоял такой потрясающий солнечный день, что мне захотелось выбраться на улицу, и я вышел из гаража, усаживаясь на скамейку рядом и продолжая работать. И не сразу заметил подошедшую девушку.
– Привет… – она остановилась в нескольких шагах от меня, и ее теплый, нежный голос зазвенел, как золотой колокольчик. Я поднял глаза и замер, любуясь тем, что вижу.
Да, я узнал спасенную на пожаре незнакомку. Но там, в заполненных дымом коридорах магазина у меня не было ни времени, ни возможностей ее рассматривать. А потом навалились совсем другие дела, а ее увезла скорая.
Теперь же я не мог оторвать взгляда. Понимал, что пялюсь слишком пристально, но это не останавливало. Она стояла на залитой солнцем площадке в нескольких метрах от меня, а отбрасываемая тень тянулась до самой скамейки. Прямо до моих ног. Было в этом что-то удивительное. Как будто мы приблизились друг ко другу, даже не успев познакомиться. И мне это нравилось.