— Полюбуйся, на этот раз мы угробим не меньше часа! — сердито крикнул первый подручный.
И снова Цинь Дэ-гуй во главе бригады стал подготавливать под печи, на что ушло тридцать лишних минут. Хотя рабочие открыто не роптали, однако чувствовалось, что они затаили недовольство.
Утром Цинь Дэ-гуй сдал смену Юань Тин-фа и затем рассказал ему о предложении Сунь Юй-фэнь. Он не сказал, что сам ходил к ней, а представил дело так, будто встретился с ней случайно.
— Они ведь не плавят сталь, как же мы с ними будем соревноваться? Вот насмешили длинноволосые!
Но Цинь Дэ-гуй стал возражать ему, утверждая, что соревнование может быть и между рабочими разных профессий.
— Ведь соревнуются же другие цехи завода с мартеновским цехом? Надо только наметить показатели. Выполним взятые обязательства — выиграем соревнование, не выполним — проиграем.
— А если мы проиграем длинноволосым, тогда как? — пошутил Юань Тин-фа.
— Ну и что же? — рассмеялся Цинь Дэ-гуй. — Будем соревноваться дальше!
— Старина Цинь, — с серьезным лицом обратился к нему невысокий плотный крепыш Ван Юн-мин, первый подручный Юань Тин-фа, заметивший, что его бригадир отошел к мартену, — соревноваться, конечно, можно, только надо установить приз для победителей.
На лице Ван Юн-мина неизменно играла улыбка, казалось, что он всегда всем доволен. Он любил переброситься шуткой с Цинь Дэ-гуем.
— Какой такой приз? — серьезно спросил Цинь Дэ-гуй, радуясь, что рабочие одобряют его предложение.
— Я предлагаю, чтобы они в случае проигрыша сходили с нами разок на танцы, — ответил Ван Юн-мин.
— Ну, а если мы проиграем? — рассмеялся Цинь Дэ-гуй.
— Если мы проиграем? — с трудом сдерживая смех, переспросил Ван Юн-мин. — В таком случае мы сходим с ними на танцы.
Стоявшие вокруг рабочие расхохотались.
— Что это с вами? — заинтересовался подошедший Юань Тин-фа. Когда ему рассказали причину смеха, он недовольно взглянул на всех и, сердито бросив: «Вздор!», снова отошел к печи.
Надо сказать, что Юань Тин-фа очень не любил, когда Цинь Дэ-гуй перебрасывался шуточками с рабочими. Он считал, что это несолидно. Вообще Юань Тин-фа придерживался того взгляда, что между бригадиром и рабочими должны поддерживаться такие же отношения, как между мастером и подмастерьями, и поэтому всякие «шуточки» неуместны.
Юань Тин-фа был доволен, когда рабочие называли его «мастер Юань». Но стоило ему услышать, что кто-нибудь из рабочих за спиной называл его просто «старина Юань», как он очень обижался, считая это проявлением неуважения к опытному мастеру. «Этот рабочий относится ко мне с пренебрежением, — думал он в таких случаях, — и чтобы я еще его учил!..»
А Цинь Дэ-гуй понравился Юань Тин-фа прежде всего уважительным отношением к нему. Молодой сталевар даже за глаза называл его не иначе как «мастер Юань» и всегда высоко отзывался о его знаниях. Сделавшись его первым подручным, Цинь Дэ-гуй просто из сил выбивался, чтобы хоть как-то облегчить труд мастера. Когда же Цинь Дэ-гуя назначили бригадиром, он всегда старался обеспечить все необходимое для успешной работы Юань Тин-фа, и тот обычно оставался довольным при приеме смены от нового бригадира. А Цинь Дэ-гуй, как почтительный ученик, выслушивал замечания Юань Тин-фа и во время следующей смены устранял все указанные ему недостатки.
Но Юань Тин-фа был все же очень недоволен тем, что Цинь Дэ-гуй «сжег» свод печи. Он считал, что сделано это нарочно, в погоне за рекордом и что Цинь Дэ-гуй просто не хочет сознаться в этом, и хотя затем под давлением начальства он и написал объяснение, но это нисколько его не извиняло в глазах Юань Тин-фа. Особенно же раздражало Юань Тин-фа то обстоятельство, что начальство всячески поддерживало Цинь Дэ-гуя и превозносило его заслуги. И только после того как он сам установил новый рекорд, Юань Тин-фа несколько успокоился. А случай с детскими туфельками снова убедил его в мысли о том, что Цинь Дэ-гуй относится к нему с большим уважением.
— Мастер Юань, — окликнул его Цинь Дэ-гуй, — скажите, пожалуйста, можем мы принять их вызов или нет? Если они пришлют нам официальный вызов, то нам обязательно нужно что-то отвечать!
— Они что, серьезно хотят вызвать нас на соревнование? — нахмурил брови Юань Тин-фа.
— Я думаю, что они не шутят!
— Тогда ты поскорее сообщи им, что мы не можем принять их вызов.
— Почему?
— Что, ты сам не понимаешь? Ты посмотри, в каком состоянии наша печь. С подожженным сводом мы долго не продержимся. Мы и на своем-то заводе не выдержим соревнования с другими цехами, а тут еще с чужими надо соревноваться.
Напоминание о своде заставило покраснеть Цинь Дэ-гуя, однако он сдержался и спокойно сказал:
— Я также думаю, что нам не следует сразу принимать их вызов, надо решить вопрос в принципе. Вы не против?
Юань Тин-фа помедлил немного и не спеша ответил:
— Ладно! — и пошел к мартену. Вскоре он приказал рабочим подбросить в печь извести. Вместе с остальными схватил лопату и Цинь Дэ-гуй. Только Юань Тин-фа стоял в стороне и командовал.
— Цинь Дэ-гуй, уходи, уходи, ты и так не спал всю ночь! — прикрикнул он на сталевара, но тот продолжал работать до тех пор, пока печь не была загружена. Вытирая полотенцем пот с лица, он подошел к Юань Тин-фа и сказал с улыбкой:
— Мастер Юань, у меня есть к тебе одна просьба.
Юань Тин-фа подозрительно посмотрел на него и нахмурил брови. На губах его мелькнула легкая усмешка.
— Не возьметесь ли вы сказать Чжан Фу-цюаню о том, что нас вызвали на соревнование?
— А почему ты сам с ним не поговоришь? — с недоумением спросил Юань Тин-фа, складка между бровей у него обозначилась еще резче.
— Просто не знаю, как и подступиться к нему, — откровенно признался Цинь Дэ-гуй. — Сейчас с ним очень трудно разговаривать, он меня просто видеть не может.
Юань Тин-фа понимающе улыбнулся, помолчал немного и затем серьезно сказал:
— Вот видишь, как же нам принимать их вызов? Ведь у нас даже между сменами нет единогласия.
Цинь Дэ-гуй ничего не ответил и медленно вышел из цеха.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
После шести часов вечера Цинь Дэ-гуй поехал в женское общежитие. Он решил попросить Сунь Юй-фэнь немного подождать с вызовом на соревнование. Но дежурная сообщила ему, что Сунь Юй-фэнь только что звонила и велела передать, что она задержится на собрании, и поэтому просит ее не ждать. Цинь Дэ-гуй вернулся к себе и решил пораньше лечь спать: ему предстояло отработать полторы смены — с четырех часов ночи до четырех часов дня.
Выспавшись, Цинь Дэ-гуй в три часа ночи отправился на завод. Приняв смену, он стал говорить Чжан Фу-цюаню о плохой подготовке пода печи, но тот раздраженно перебил его:
— Я отработал полторы смены, и у меня нет настроения разговаривать с тобой.
— Если сейчас не можешь, то давай договоримся, когда мы побеседуем.
— Когда хочешь! — не повернув головы, ответил Чжан Фу-цюань, стремившийся поскорее уйти.
— Может быть, после моей смены в общежитии? — предложил Цинь Дэ-гуй.
— Ладно!
Окончив работу, Цинь Дэ-гуй сел на велосипед и поехал в общежитие. Немного отдохнув, он отправился на розыски Чжан Фу-цюаня, но того нигде не было. Как оказалось, Чжан Фу-цюань ушел гулять. Цинь Дэ-гуй не знал, что ему делать. В таких условиях работать с Чжан Фу-цюанем на одном мартене и дальше будет очень трудно. Уже и сейчас это сказывалось: в эти дни смена Цинь Дэ-гуя очень долго варила металл, и только три плавки, которые они сами начинали с загрузки печи, были сравнительно удачными. Он все чаще приходил к мысли о том, что Чжан Фу-цюань специально небрежно загружает печь — чем же еще можно объяснить, что после его смены печь так портится? И он подумал, что, пожалуй, Юань Тин-фа прав: в этих условиях лучший выход — поменьше искать встреч с Сунь Юй-фэнь. При этой мысли ему стало тоскливо: теперь, когда между ними установились хорошие отношения… Внезапно ему пришло в голову, что Сунь Юй-фэнь могла позвонить ему сегодня. Он пошел справиться у дежурной.
— Да, кто-то звонил и спрашивал тебя, — ответила дежурная, молодая девушка, которая всякий раз была не прочь поболтать с Цинь Дэ-гуем.
— А кто звонил? — спросил, немного покраснев, Цинь Дэ-гуй.
— Не знаю, не назвались.
— Мужчина или женщина?
— Как будто мужчина, но, может быть, и женщина, — с трудом сдерживая улыбку, ответила девушка.
— Я смотрю, у тебя совсем уши заложило! — недовольно проворчал сталевар.
— Если тебе уж так хочется, то можешь думать, что звонила женщина, — рассмеялась дежурная.
Цинь Дэ-гуй в ярости стукнул кулаком по ее столу.
— А ты подожди, она непременно еще раз позвонит! — усмехнулась дежурная.
Цинь Дэ-гуй немного подождал, а потом поехал в женское общежитие.
— Сунь Юй-фэнь ушла еще до обеда и пока не возвращалась! — ответил ему вахтер.
— А куда она ушла?
— Куда может пойти молодая девушка? Если не в универмаг, то в кино или в парк.
На перекрестке Цинь Дэ-гуй встретил возвращающегося из центра города Ли Цзи-мина, который уговорил его съездить в парк. И они поехали рядом по широкой мостовой. Ли Цзи-мин с таинственным видом сказал:
— Ты слышал? Чжан Фу-цюань заявил, что если ты и дальше будешь принимать от него смену, то это плохо отразится на работе.
— Кто тебе об этом сказал? — удивленно спросил Цинь Дэ-гуй. — Сам Чжан Фу-цюань?
— Так он тебе сам и выложит! Не такой он дурак, — улыбнулся Ли Цзи-мин.
— Тогда кто же? — продолжал допытываться Цинь Дэ-гуй. Он, конечно, знал, что Ли Цзи-мин друг Чжан Фу-цюаня, но после беседы с парторгом решил вести себя осторожно.
— Мне сказал это Хэ Цзы-сюе.
Цинь Дэ-гуй смолчал: он знал, что парторг цеха по поручению секретаря партбюро завода занимается расследованием аварии на мартене и ему многое, вероятно, уже известно.
Оставив велосипеды у входа, они вошли в парк. Цинь Дэ-гуй вспомнил, что Хэ Цзы-сюе просил его при удобном случае расспросить Ли Цзи-мина, как тот заделывает выпускное отверстие.