О кликушах я тоже с детства слышал много разного: что они беснуются во время молитвы, вопят, кричат не своими голосами, иногда мужскими, называют себя другими именами. И всегда они говорят после, что в них вселился бес. В основном это девушки и женщины, случаи кликушества у мужчин очень редки, но встречаются. В народе таких называют одержимыми. Даже в Святом Евангелии приведен случай, как Иисус, встретив одержимого, сумел выгнать из него беса, тем самым вылечил его. (Евангелие от Марка гл. 5).
В толковом словаре В. Даля: «кликуша – кто кличет, одержимый родом падучей, которой особо подвержены бабы: при корчах теряется сознание и больная кричит неистово, звериными голосами, изрыгая брань, беснующаяся».
В советском энциклопедическом словаре более краткое толкование этого слова: «Кликушество – проявление истерии – причитания, выкрики с бурной жестикуляцией, судорожными припадками».
И, наконец, в толковом словаре С. И. Ожегова: «Кликушество – нервное истерическое заболевание женщин, выражающееся в судорожных припадках и взвизгиваниях».
Полагаю, что все эти толкования не соответствуют истине в полной мере. Я знал одну женщину средних лет, в нашем селе, про которую мать говорила, что она иногда, во время молитв, кликушествует, да так сильно беснуется, что её с трудом удерживают несколько сильных мужчин. А она с виду невысокая, неказистая, не атлетка, обычная сельская женщина, только взгляд у неё, как я заметил, какой-то пронзительный и недобрый.
Однажды в магазине я стоял в очереди, там же впереди, за несколько человек, стояла эта женщина (не буду называть её имени, так как живут ещё её родные). В это время стоящая перед ней девушка впустила, как обычно, свою знакомую и стала задом теснить кликушу. И та, неожиданно для всех, без какой-то веской серьёзной причины, не при молитве, вдруг истерически закричала на весь магазин: «Ты что пятишься, как конь!? Что лезешь на меня задом! Я этого не переношу! Ах, ты…проклятая!!»
Знакомые ей женщины стали её успокаивать и даже пропустили к прилавку, чтобы она побыстрее купила хлеб, что она и сделала и несколько успокоилась. Но уходя из магазина, уже открывая дверь, вдруг обернулась и так дико и злобно, как зверь, посмотрела на девушку, что всем стало страшно за неё, и воцарилась тишина.
«Она же, кликуша, – тихо сказала стоящая рядом старушка, когда та уже покинула магазин. – Не приведи, Господи, с ней связываться! В ней же бес сидит».
Сейчас, когда я достаточно пожил на свете, изучал в институте судебную психиатрию, психологию, повидал много всего, и в жизни, и в судебной практике, думаю, что эта несчастная женщина-кликуша, жила с нездоровой психикой. И когда возбуждалась от чего либо, даже от молитвы, от тесноты или духоты в толпе, у неё и проявлялся этот психический взрыв душевного состояния. А что в неё влез бес, я сильно сомневаюсь, так как в настоящее время, когда многие не верят в Бога и питаются, не перекрестив рта, случаи кликушества стали очень редки. Это подтвердил при нашей беседе и настоятель Невьянской часовни В. П. Васильев.
– А ходят ли сейчас паломники на Весёлые горы? – спросил я.
– А как же! Ходят! – с душевной радостью отозвался он. – Три года назад возобновились молитвы на могилах святых отцов. Народу, по сравнению с прошлыми временами, пока немного, но число их с каждым годом растет! А ты, (у старообрядцев не принято «выкать» между собой, они обращаются к единоверцам, как к родным людям), как знаешь о Весёлых горах?
– Мать моя неоднократно бывала там и всегда с восторгом рассказывала об этом.
– Да, в прежние времена, каждый почитатель нашей веры, считал своим долгом посетить эти святые могилы.
Я рассказал, как мы зимой ходили туда на лыжах, когда могила о. Павла уже была взорвана.
– Да, все эти варварские акты и запреты значительно подорвали нашу веру, – печально закончил Василий Панфилович.
Летом 2009 года я всё же решил посетить Весёлые горы вместе с паломниками, так как хотелось сравнить настоящее и прошлое этих мест, описанное В. Саниным.
Васильев одобрил мою затею и сказал, что проблем не будет, у них всё организовано, и вахтовая машина «вездеход», и питание.
8 июля 2009 года я приехал на своей машине в посёлок Карпушиха, откуда паломники начинают свой путь к могилам праведников.
Весёлые горы – это условное обобщённое название местности на Среднем Урале. На самом деле, каждая гора имеет свое название. Это как бы череда гор, которые протянулись с юга на север по восточному склону Уральского хребта, начинаются недалеко от Карпушихи и заканчиваются у поселка Висим. Почему Весёлые? Возможно, так их называли «Весёлые» люди, которые скрывались там от властей, демидовских стражников и гонений никонианской церкви, после раскола. А может просто красивые Весёлые места, где и дышится легко, и смотреть приятно на эту чудную первозданную природу.
В. Санин не упоминает в своём очерке о посёлке Карпушиха, так как его ещё не было, и места здешние были довольно пустынные, таёжные, удалённые от заводов и деревень.
По вершинам Весёлых гор проходит условная граница Европа – Азия. Это наиболее высокие вершины: Белая, Поперечная, Билимбай, Старик-камень и другие. Среди гор через леса и болота весело бегут ручьи и небольшие быстрые речки. Те из них, что текут на восток, впадают в реку Тагил, а которые на запад – в чудную горную красавицу Чусовую, которая несёт свои быстрые воды в Каму. Раньше, до строительства железной дороги, по Чусовой сплавляли всю продукцию Невьянских и Тагильских заводов. Висим – родина замечательного уральского писателя Дмитрия Наркисовича Мамина – Сибиряка. Вся территория Весёлых гор входит в охранную зону Висимского заповедника.
Остановился я в Карпушихе, недалеко от маленького магазина, в котором местные и приезжие покупают необходимые продукты. Здесь же, поблизости от магазина, асфальтированную автотрассу Кировград – Лёвиха, пересекает насыпная каменистая горная дорога, уходящая от старого кладбища, где находится могила о. Гермона, в сторону Весёлых гор. Там же недалеко находится и новое кладбище, где могила о. Максима.
У перекрёстка встретил группу паломников – шесть пожилых женщин и статного сребробородого старца. Разговорились, они из Нижнего Тагила, посетили накануне все могилы и только что пришли с могилы о. Гермона. Сказали, что на вечернюю молитву вчера там собралось около восьмидесяти человек. В основном из Невьянска, Нижнего Тагила, Ревды, Полевского, одна семья приехала на машине из Перми. Времена сменились, сейчас пешком сюда редко кто ходит, в основном все паломники добираются на машинах или заказывают маршрутные такси. Вот и мои новые знакомые ждали маршрутку, которая вчера их привезла, а сегодня увезёт обратно домой.
Вскоре стали собираться другие паломники, которые посетили старое кладбище и сейчас собираются в горы на могилы других иноков. Большинство было из Невьянска, подъехал на своем вездеходике и В. П. Васильев. Собралось десятка три людей. В основном, это были женщины среднего и пожилого возраста, мужчин и старцев – раза в три меньше, было несколько детей из Невьянска.
Узнав, что я пишу очерк о старообрядцах и намереваюсь описать своё посещение могил святых отцов вместе с паломниками, один пожилой мужчина из Нижнетагильской общины стал горячо возражать.
– А мы не хотим, чтобы о нас писали! – азартно начал он. – И, вообще, чтобы кто-то узнал о нашем молении на святых могилах!
К нему присоединился старец из Ревды, с клиновидной бородкой, который стал поучать меня, полагая, что я не знаю истории старообрядчества.
– Мы не относимся к официальной церкви. Нас она всегда притесняла, поэтому мы не хотим, чтоб кто-то знал о наших молениях.
Я стал объяснять, что сам из старообрядческой семьи, крещён по нашей вере, с погружением, убеждённый сторонник своей веры и ничего богохульного писать не собираюсь. Привёл строки из очерка В. Санина, что главы общин сто лет назад, наоборот приветствовали, что их паломничество предают гласности, многие с удовольствием беседовали с журналистом о проблемах старообрядчества, а начетчик Кузнецов и отец Увар, руководившие молитвами, даже позировали художнику, который написал их портреты.
Но мои оппоненты смотрели на меня с сомнением.
– Нет, мы и вот эти две женщины тоже не желают, чтобы вы присутствовали при молении и писали об этом!
Сам настоятель Невьянской общины в это время отсутствовал, уехал кого-то встречать. Мне не хотелось заводить распри среди единоверцев и хотя остальные старообрядцы из других общин не возражали и с интересом говорили со мною о проблемах современной религии, я всё же решил посетить могилы один.
Но этот случай говорит о том, что некоторые современные староверы часовенного толка, предрасположены к тайному и скрытному ведению своих религиозных обрядов. И этому не стоит удивляться: за 350 лет репрессий и гонений на старую веру, некоторые верующие переходили, и сейчас ещё переходят к обособленному образу жизни. Поэтому, за период существования старообрядчества возникло множество сект, толков и согласий. Есть обособленные согласия, состоящие из старообрядцев нескольких сел и деревень или представителей одного района. Такое дробление и обособление староверов приводит к тому, что молодёжь уходит от своих общин и попадает в сети сектантов, которые сейчас действуют очень активно, вовлекая в свои организации значительное количество новых прихожан.
Некоторые из старообрядцев и сейчас стараются духовно отделиться от государства, отказываются от паспортов, пенсий, не участвуют в переписи населения и в выборах в государственные органы. Но истинные староверы никогда не уходили от мира добровольно и не игнорировали государственную власть, которая зачастую обращалась с ними не по-божески. В тайные скиты и в пустыню уходили, как правило, одинокие иноки, не терпящие суеты мирской, или же раскаявшиеся грешники для очищения души, или небольшие группы или семьи, вследствие разного рода насилия и репрессий. Так, например, ушла от мира семья Лыковых, неоднократно описанная в средствах массовой информации. Надо заметить, что все они и последняя из них Агафья Лыкова, не возражали, что о них пишут в газете и продолжают писать. А в настоящее время, и вовсе нет оснований к тайному проведению молитв и обрядов любой веры и даже секты, если она официально не запрещена законом и не наносит физических или психических травм верующим.