Братская трапеза на Весёлых горах
В конце своей работы над очерком у меня сам собою возник вопрос о перспективах старообрядчества и возможности объединения их снова в единую церковь, которая была до раскола.
Однажды при встрече задал такой вопрос настоятелю Христо-Рождественского храма Русской православной старообрядческой церкви (Белокриницкое согласие) в Екатеринбурге, что в районе ВИЗа, отцу Павлу Зырянову. Молодой священник глубоко задумался, видимо сам неоднократно думал над этим вопросом.
– Мы всегда готовы на единение и согласие всех староверов в единую церковь. Всё-таки одна вера, один Господь Бог, одни обряды и книги для богослужения, одни иконы и справляем одинаково все церковные праздники. Я тоже год назад служил молитву на могилах иноков Гермона, Максима, Григория и Павла. Нам нечего делить, но до объединения всё никак не доходит. Так и будут они, видимо, постепенно отмирать, так как число верующих часовенного толка, то есть беспоповцев, постепенно уменьшается.
Мы же находимся под управлением Митрополита московского и всея Руси, Корнилия. Ставка его в Москве на Рогожском кладбище, при Храме Рождества Христова. У нас есть храмы, монастыри, духовные училища, где готовят священников, и действует около 250 приходов по России. А у них сейчас мало грамотных пастырей и начетчиков, так что скоро и молитву вести будет некому.
На этот же вопрос В. Васильев улыбнулся, несколько саркастически и резковато ответил.
– Нам триста пятьдесят лет все предрекают и предсказывают, что мы скоро исчезнем в никуда или перейдем в никонианскую церковь! А мы всё живем и молимся, как наши отцы и деды, крестим детей и освящаем браки. Мы с момента раскола были гонимы, и у нас не было возможности готовить своих священников, поэтому службу ведут наиболее грамотные прихожане, наставники, уставщики и начетчики. Так сложилось исторически. Я тоже не учился духовной грамоте, всё получил в семье, от отца и других грамотных стариков. А сейчас обучаюсь самостоятельно и обучаю других. А по образованию я педагог, так что и наука педагогическая тоже помогает. – Он помолчал минуту и продолжил.
– Вот недавно был в госпитале, ногу лечил. Когда приходил в столовую на обед, творил, как положено молитву, крестился и приступал к трапезе. И никто не ёрничал, хотя там немало было молодежи. Народ меняет свое отношение к религии и к Богу. – Он благодушно погладил свою окладистую бороду и закончил на хорошей ноте. – А после, несколько молодых мужчин подходили ко мне и спрашивали, как им окреститься. Я рассказал, что являюсь настоятелем старообрядческой часовни в Невьянске и готов им помочь, если они пожелают принять нашу веру. Так что вера наша жива и будет жить дальше!
Конечно же, я с ним согласился в этом, хотя понимаю, что если так стремительно убывает население страны, и особенно русское, сельское население, без людей остаются многие деревни и села, и не только на Урале и в Сибири, но и в Центральной России, на Севере и даже в Московской и Ленинградской областях, то естественно, что снижается и число верующих, и, в первую очередь, поклонников старой веры, которые в большинстве своём живут в сельской местности.
Но не надо забывать, что кроме часовенных, есть ещё беспоповцы Поморской старообрядческой церкви, почти весь Север, и у нас на Урале и в Сибири есть поморские общины. А сколько живёт староверов в ближнем и дальнем зарубежье. Особенно много их в Прибалтике, Молдавии, Румынии, в Белоруссии и Украине, есть они даже в Южной и Северной Америке. Кто, когда, их считал?! И лишь иногда мелькнет в печати, что где-то там, далеко от исторической родины живёт большая община русских старообрядцев, которые сохранили язык, обряды и культуру своих предков!
Я задавал такие же вопросы и другим староверам, мужчинам и женщинам, в том числе и паломникам на Весёлых горах.
Одна из женщин прямо и категорично ответила, что надо всем старообрядцам разных толков объединяться с русской старообрядческой церковью, так как верующих, которые молятся, остается мало, в основном старушки и старики.
– Мы живём вскладчину, на общие деньги купили дом, собрали иконы и ходим туда, молимся, молодёжи нет. Сюда в Карпушиху приехали на «Газели», которую сами наняли на общие деньги, мы ни от кого не зависим, но живем трудно, никто никакой помощи нам не оказывает.
Старообрядец из Невьянска, мужчина средних лет, с небольшой бородкой, на мой вопрос ответил решительно,
– Нас три столетия все хоронят, пугают, что скоро кончится наша вера. А мы живы! Ходим по земле, крестимся и молимся, как наши деды и прадеды – двуперстием! Изменять ничего не хотим!
Какое похвальное уверование в свои силы, и в свою веру!
Как-то летом я принимал участие в субботнике по очистке мусора на старообрядческом кладбище в дачном поселке Таватуй. Собралось человек сорок, половина дачников, то есть, не коренных жителей посёлка, который вырос из старинной деревни того же названия.
Большинство из собравшихся – пенсионеры, но были и молодые мужчины и женщины. Самой активной была семья Железняковых из Москвы, которые пришли с маленьким сынишкой Лёвой. Они дачники, но живут здесь давно и считают эти красивые места своей второй родиной. Здесь похоронены их отец и дед. Приехали и представители Поморской Древлеправославной церкви из Санкт – Петербурга и Новгорода – молодые крепкие мужчины с опрятными бородками, Л. С. Соболева – доктор филологических наук, автор монографий по истории старообрядчества на Урале.
После трёхчасовой работы по уборке мусора с могил первых жителей этого поселка, провели собрание, на котором много было сказано по истории этой деревни и жизни старообрядческой общины Поморской церкви.
В Таватуе все жители, а их в лучшие годы доходило до тысячи человек, были старообрядцами этой общины. Представители других общин и религий здесь не приживались. У них была своя часовня, в которой крестили детей и проводили все традиционные обряды. Сейчас старожилов – староверов осталось не более ста человек, часовни нет, службы не проводятся. И вера их, понятно, угасает.
А всё началось с лихих годов перестройки, когда развалили местный совхоз и рыболовецкую артель, трудоспособному населению негде стало работать, многие стали продавать свои дома в этом красивом месте и уезжать в близлежащие города Новоуральск, Невьянск и Свердловск. А на месте старинных красивых деревянных изб стали строить несуразные кирпичные особняки, окружённые крепостными стенами из кирпича и камня. Так старинная деревня со своим самобытным укладом превратилась в дачный посёлок с узкими улицами и высоченными домами, явно нерусской архитектуры.
Я спросил приезжих пастырей, что они думают о возможности объединения всех староверов в единую старообрядческую церковь?
– Очень сомнительно, – ответил гость из Петербурга. – Слишком много разного у нас с другими староверами, особенно с поповцами.
А о положении дел Поморской церкви оба гостя, как мне показалось, ответили очень оптимистично и что она живет и развивается, хотя положение дел в том же Таватуе говорит о другом. Дай Бог, чтобы их оптимизм оправдался!
Автор на старообрядческом кладбище пос. Таватуй
Но возрождаются в области и единоверческие храмы. Несколько лет назад услышал, что в Верхнем Тагиле один старообрядец строит у себя на огороде свою часовню или церковь. Этот небольшой поселок, а сейчас у него статус города, я знал с детства. В пятидесятых годах прошлого века Верхнетагильский колхоз объединился с Быньговским колхозом им. Сталина, в котором состояла наша семья. Помню, как наши пастухи пригнали с Верхнего Тагила стадо коров, за тридцать километров. Переехали к нам в село и несколько колхозниц. А в 1963 году после службы в Армии, я работал монтажником на строительстве ВТГРЭС. Тогда там работали монтажники со всего Союза, их было более трёх тысяч. Весёлые были времена, дух романтики строек витал над этими горами!
Как только появилась возможность, я снова посетил знакомые места с целью пообщаться с местными старообрядцами. Только подъехал к городу, глянул с горы на этот замечательный пейзаж: огромный пруд, город, раскинувшийся среди гор, электростанцию и сердце забилось от воспоминаний молодости!
Проехал по городу на машине, на площадь, где замечательный мемориал павшим жителям города в нескольких войнах двадцатого века. В центре – высокий замечательный памятник, полукругом стелы с именами погибших горожан, по бокам два орудия времён Отечественной войны, с запаянными стволами, а сбоку, что меня поразило и обрадовало, пусковая установка с зенитной ракетой комплекса С-75, глядящей в небо. На таких я служил под Ленинградом и такого типа ракетой 1 мая 1960 года под Свердловском был сбит американский самолет-разведчик У-2. Ракета стоит в боевом положении, словно перед залпом. Впечатляет!
Побывал в историко-краеведческом музее, расположенном в здании 19 века. Небольшое помещение, но какие замечательные экспонаты! Экскурсовод Олеся провела меня по залам и вкратце поведала об истории города. Замечательный музей, в него бы только школьников водить, как много бы познали о своём родном крае!
Познакомили меня с настоятелем церкви. Молодой мужчина с бородкой, в служебной одежде – отец Сергий, по мирскому Сергей Самонович Комаров – пригласил в свой храм. Проехали по накатанной дороге на окраину города, на гору, откуда все окрестности, как на ладони. Церковь небольшая, но с куполом и с крестом, с крыльцом небольшим – всё, как положено. Зашли, поклонились образам.
– Вот он, весь на виду – Храм Архангела Михаила, – произнёс с некоторой гордостью за своё творение священник. – Есть алтарь, поэтому не часовня, а церковь. Подчиняемся мы Нижнетагильской епархии Русской православной церкви.
– А молитесь?
– Молимся, как все староверы, крестное знамение двумя перстами, молитвы по старым книгам, все обряды как у старообрядцев.
– А как крестите детей?
– По древнему, с трёхкратным погружением, как Иоанн Креститель крестил Исуса Христа и как крестили со времён крещения Руси.