Академик В. В. Данилевский со ссылкой на архивный материал сообщал, что золотые руды в районе Невьянска открыты в 1769 году крестьянами-рудоискателями Третьяковым с сотоварищами. Но я думаю, что первые золотодобытчики находили его и раньше в самородках, которых немало попадало в те времена повсеместно, в том числе и в нашем селе Быньги, но опасаясь закона и не желая отдавать его властям за бесценок, они просто переплавляли его и прятали до лучших времен. Известно от стариков, что самородки золотые нередко находили в наших местах случайно, при рытье колодцев, погребов, землянок, а позднее, при рытье шурфов и небольших шахт, а также при добыче золота, иногда тайным образом.
Об этом драгоценном металле в наших краях, в Невьянском районе, я узнал в раннем детстве. У нас в селе вдоль реки Нейва, по улице, называемой в те годы Лягушанкой, были пробиты четыре разреза, где добывали золото гидравлическим способом. Вскрывали грунт до золотоносных песков и пород, а затем сильной струёй воды намывали песок, из которого после добывали золото. Если при этом попадала твёрдая порода, её взрывали. Вот этих-то взрывов мы, дети, боялись больше всего. Помню, как моя няня старшая сестра Татьяна загоняла меня в кровать и, закрыв шубами, говорила тревожным голосом: «Сейчас бурять будут! Прячься скорее!»
Я прятался под одеялом и затихал, так как от взрывов тряслась изба и звенели стёкла в окнах. После узнал от взрослых, что на разрезах добывают золото. Но однажды весной в сильный паводок все четыре разреза были затоплены, и гидравлика переехала вниз по Нейве, за Леснушку, где продолжали работать в разрезе, названном Гвардеец, ещё много лет, пока по этим местам не пошла драга.
Старательство же у нас зародилось ещё в девятнадцатом веке. В годы революций и гражданской войны золотодобыча прекращалась, но после снова возобновлялась, так как стране был нужен, как воздух этот драгоценный металл, на который покупали станки и паровозы.
Название «старатель», я думаю, произошло от слова «стараться», то есть так стали называть золотодобытчиков за их усердное желание и умение работать на этой тяжёлой работе, зачастую под землёй, в опасных условиях, надеясь при этом быстро разбогатеть. Азартное это занятие, как карточная игра. Попадётся хорошая делянка, с богатым золотом, разбогатеет человек, а если не идёт золотишко, то разоряется и начинает распродавать всё нажитое и всю заначку, и остаётся он «гол, как сокол». В толковом словаре Ожегова сказано проще: старатель – рабочий по кустарной добыче золота. Думаю, что не совсем полно отражается истинный смысл этой профессии. Старатели добывали не только золото, но и другие благородные металлы и камни, например платину, серебро, алмазы и т. д.
До 1861 года добыча золота и платины, которую также добывали на Урале, велась за счёт крепостных крестьян и мастеровых, что хорошо описано Дмитрием Наркисовичем Маминым – Сибиряком и Павлом Петровичем Бажовым.
Тяжкая невыгодная работа, на хозяина, не способствовала развитию золото – платиновой отрасли. Принудительный труд не был выгоден ни хозяину, ни работнику, ни государству. Только с отменой крепостного права старательство на Урале стало развиваться быстрыми темпами. Богатые предприниматели строили рудники, прииски, шахты, где добывали как рассыпное, так и рудное золото. Тогда же появилось много старателей. В начале двадцатого века стали строить драги. Это плавучее приспособление, с которого добывали золотоносный песок со дна рек, прудов и озёр. Первые драги привозили из европейских стран, а затем изготовляли на своих отечественных заводах. Так, с 1902 по 1915 год только на Невьянском механическом заводе было построено 27 драг, которые работали на местном и Старом быньговском пруду, а также на горных реках Урала и Сибири.
Драга – это настоящая плавучая фабрика по добыче золота и платины, где процесс начинался с добычи песка и руды, затем всё дробили, промывали и получали готовый драгоценный металл.
В пятидесятые годы около Невьянска, на Мокром разрезе, стали строить драгу для добычи золота, вниз по реке Нейве. Через некоторое время она уже копала своими ковшами дно реки и всех стариц, озерков, разрезов. Рёв и грохот этого гигантского монстра раздавался на десять километров.
Помню, в пятом классе учительница водила нас на экскурсию на это невиданное в наших краях сооружение. Мы по трапу взошли на огромное, качающееся на воде, судно. Схожесть с кораблём добавляли висевшие на бортах спасательные круги, сигнальные огни и помещение драгера, напоминавшее капитанский мостик. Огромные ковши черпали со дна и вытряхивали на конвейер породу, доставляемую на специальную площадку, где два огромных стальных бегуна дробили её. Мелкие куски затем промывали и добывали из них золото. Остальная отработанная порода также по специальному конвейеру вываливалась позади драги, создавая песчаные горки и насыпи. После экскурсии нас высадили по трапу на берег, но мы все, на некоторое время, оглохли от этого ужасного скрипа и скрежета деталей, грохота падающей породы и работы тяжёлых бегунов и ковшей.
Думаю, что золото, конечно же, нужно было для страны, но драги, всё-таки, должны работать на глухих таёжных речках и озёрах, а не посреди большого села, где проживало более пяти тысяч человек. Наша драга за двадцать лет работы с 1950 по 1970 добыла около четырёх тонн золота. Но она же испортила русло красавицы Нейвы и устья небольших речушек и ключей, впадающих в неё. Почти двадцать лет жители восточной окраины Невьянска, села Быньги, деревень Нижние и Верхние Таволги, Сербишино вынуждены были слушать этот шум и грохот круглые сутки. Драга нарушила луга, леса и перелески вдоль реки, где раньше было много черёмушника, грибов и ягод, выгонов для скота, покосов и пашен. В нашем селе было снесено немало домов и огородов вдоль Нейвы. Может, поэтому в ноябре 1970 года драга № 53 по предписанию санэпидстанции была остановлена по причине сброса промывочной воды, замутнённой сверх санитарной нормы.
Полагаю, что правильно поступили районные власти, хотя и с опозданием. Экологический ущерб явно превышает стоимость добытого золота. Природа постепенно заращивает все глубокие раны, нанесённые драгой, но восстановить прежнее русло реки уже невозможно.
Кроме больших приисков, рудников, шахт и драг, народ добывал золото кустарным ручным, так называемым «мускульным», способом, объединяясь в старательские артели. Обычно, кто – то из опытных рабочих оформлял делянку, то есть место, выделяемое для добычи золота, собирал артель из нескольких семей и приступали к работе.
С середины XIX века на Урале повсеместно, где велись горнодобывающие работы, создавались специальные органы, контролирующие добычу металлов, в том числе и золота. Общий контроль над горной промышленностью осуществляло Уральское горное правление, которое находилось в Екатеринбурге. В округах надзор осуществляли горные инженеры. Были также и окружные ревизоры, которые занимались отводом участков, правильным ведением горных работ и соблюдением техники безопасности. Они же должны были пресекать хищение золота, так как владельцы приисков и, особенно, старатели, нередко продавали добытое золото перекупщикам, которые за золотник давали большую цену, чем государственная казна. Учитывая большие территории Урала, где водилось золото, и малое количество ревизоров и служащих горной полиции, было немало случаев хищнической добычи драгоценного металла. Существовали и незарегистрированные небольшие старательские артели или одиночные добытчики, которые тайно уходили в глухие места, по берегам таёжных ручьев и речушек, где с помощью простецких инструментов: кайла, лопаты и старательского ковша или лотка, втихую, намывали золотой песок, которой сбывали перекупщикам.
Жизнь таких добытчиков была страшно тяжела. Работали вечно в страхе быть обнаруженными горной стражей или агентами ревизоров, жили в шалашах у речек, в глухомани, где тучи мошкары, комаров и оводов, которые пили кровь этих бедных мучеников. Но никакие власти, ни при царе, ни в годы советской власти, не могли полностью истребить этих браконьеров.
Подавляющее же большинство старателей работали в соответствии с законодательством, постоянно оформляли разрешение на добычу благородного металла. Такие письменные документы брали многие жители села ещё в довоенное и послевоенное время и кормились этой работой. Очень много быньговских старателей участвовало и погибло в трёх войнах: Финской, Великой Отечественной и Японской. Те, кто вернулся живым, продолжали эту работу.
Мой старший брат Авдей, демобилизовавшись с флота в 1946 году, со своим сватом Фёдором Барановым мыли золото в свободное от работы время на старых разрезах, которые остались после гидравлики. Помню, как 7 апреля 1947 года, в праздник Благовещения, вся наша компания: брат, его жена Сима, сестра Таня, Фёдор Баранов, да мы с братишкой Георгием, отправились посмотреть место для добычи золота. Стояла тёплая погода, даже гроза началась под вечер, но лёд на разрезе всё ещё стоял. Мы все пошли берегом, а Сима решила по льду, напрямик.
– Куда ты? Провалишься! – закричал брат.
– Да ну! Лёд вон, какой толстый, плясать можно, – засмеялась она и топнула ногой, как в пляске. И в ту же секунду провалилась под лёд с головой. Хорошо, что вынырнула в ту же лунку. Брат быстро подполз к ней и вытащил за руку. Пришлось быстро возвращаться домой, где Сима переоделась в сухую одежду и отогрелась на печи. После долго вспоминали со смехом, как Сима за золотом ходила.
Но Баранов всё-таки снова позвал нас искать место, для чего взял старательский ковш на длинной деревянной ручке. Зачерпнув песка, он стал промывать его, выкидывая крупную гальку и камушки, предварительно осматривая, не самородок ли попался. Постепенно на дне остался лишь очень тонкий слой мелкого песка, в котором кое-где проблескивали мельчайшие частички золота.
– Ну что, золото есть, – сказал Фёдор. – Здесь и поставим вашгерд, место удобное.
Вашгерд – приспособление для промывки золотоносного песка. Его делали сами старатели или заказывали плотнику. Оно представляло собой деревянное корыто с бортиками, шириною около метра и длиною около двух метров, ставилось наклонно на ножках. Дно перегораживалось планками, пространство между ними закрывалось рогожей или шкурой, а порой еловыми лапами. Наверху ставился ящик, дно которого заменяла металлическая решётка. Сверху устанавливался ручной насос, изготовленный, как правило, тоже самодельным способом. На решётку накладывался песок, кто-то качал воду насосом, песок протирали лопаточками или скребками. Часто это делали женщины или подростки. Золото с мелким песком проваливалось сквозь отверстия решётки и, как более тяжёлый металл, оседало на рогоже, а галечник и пустой песок уносило водой.