По-прежнему она говорила почти машинально, как бы думая совсем о другом. Ее взгляд был прикован к укрытому покрывалом телу.
- Господи! Долго будете меня мучить! Кто это там лежит?
- А вы сами не знаете?
- Господи! Конечно, не знаю!
Лейтенант Савельев обогнул стол, приподнял покрывало. Она жадно смотрела, подавшись вперед. Вскрикнула, закрыв лицо рукой с ногтями, покрытыми малиново-красным лаком.
- Вам известна личность убитого? - спросил лейтенант.
- Нет, неизвестна.
Она отняла руку от лица, снова окинула взглядом всех находящихся в комнате.
- Да скажете вы мне наконец, что здесь случилось!
Лейтенант осторожно взял со стола, протянул ей покрытый темными пятнами нож.
- Чей это нож? Откуда он у вас? - спросил лейтенант.
Как бы защищаясь, она снова вскинула руку. Еще четче выделились лиловые губы на покрывшемся потом лице.
- Этот нож… его… Леня Жуков… у меня еще раньше забыл… Правда, истинный бог. Только Жуков тут ни при чем, товарищи, совсем он тут ни при чем, - вдруг страшно заторопилась она.
- Ключ у Жукова от вашей комнаты был? - спросил лейтенант.
- Не было у него ключа. - Она рванула сумочку, вынула ключ. - Вот он - всегда с собой ношу.
- Так, может быть, еще кто-нибудь ключ от этой двери имел? Кто-нибудь из родственников ваших?
- Никаких родственников у меня здесь нет. Еще что выдумали! - сказала с негодованием Клава.
- Значит, вы сами сюда потерпевшего впустили?
Жуков слушал, омертвев, не отводя от лица Шубиной взгляда.
- Ваш долг, Клавдия Кузьминична, насущная для вас необходимость сообщить следственным органам все, - негромко сказал майор Людов.
Она присела на стул, неотрывно смотрела на ручку следователя, скользившую по листу протокола.
- Зачем мне его впускать, если в глаза его никогда не видала?
- Как же объясните, что у вас в комнате убит этот гражданин?
Она молчала, напряженно сжав губы. Вдруг, кокетливо улыбнувшись, стала поправлять короткую юбку вокруг колен, обтянутых тонкими телесного цвета чулками.
- Что это вы как смотрите, товарищ мичман?
Насупившись, Агеев отвел глаза. Майор, неподвижно стоявший в стороне, повернулся к окну, поднял занавеску, распахнул неширокую раму. Свежий ночной воздух, запахи деревьев и моря подули снаружи в комнатную духоту. Прогудел буксир со стороны порта, прокатился шум промчавшейся по соседней улице машины.
И боцман тоже придвинулся ближе к окну, к свежести, плывшей оттуда. Тяжелое, неотступное чувство все больше стесняло его грудь.
И вдруг он шагнул к Шубиной, так порывисто, что она вскочила со стула.
- Такое дело, гражданка, выходит, что, когда в вашу комнату Жуков после ссоры вернулся, дверь отпертой была. Выходит, что этого гражданина Леонид из ревности заколоть мог.
- Мичман, я вам не разрешал говорить, - бросился к нему лейтенант.
Но мичман не мог сдержать негодования.
- Вывертываетесь, лжете, а из-за вас старший матрос Жуков под арест, под трибунал должен пойти!
Людов стоял к ним спиной, не спеша закрывал оконную раму.
- Он - под арест! - У нее перехватило голос. Сморщился от напряжения маленький припудренный лоб, по щекам катились слезы.
- Молчите, мичман! - крикнул Агееву лейтенант.
Но Шубина уже приняла решение. Она повернулась к лейтенанту.
- Пишите. Всю правду скажу. Я этого человека убила.
- Клава, не верю! - только мог вымолвить Жуков. Лейтенант торопливо писал протокол.
Она опустилась на стул, прижала ладони к лицу, слезинка просочилась сквозь ее влажные пальцы.
- Я, когда Жуков ушел, отдохнуть прилегла, дверь за ним забыла закрыть. А он, бандит этот, вошел, набросился сразу, не помню, как у меня нож под рукой оказался… Не крикнул он даже, упал…
- И головой о стол ударился? - спросил майор, оборачиваясь от окна.
Она опустила руки, ее лицо было измятым, мокрым от слез.
- Не помню… Может быть, и ударился… Я выбежала со страху…
- Перед этим карманы его обыскали, оружие с собой унесли?
- Ничего я не обыскивала и не уносила. Выдумываете тоже!
- А когда выбежали, дверь заперли за собой?
Она снова наморщила лоб.
- И этого не помню… Наверное, заперла… Говорю, не в себе я была со страху.
- Скажите - утюг ваш где обычно стоит?
Она взглянула недоуменно. Кивнула в сторону окна.
- На подоконник, под занавеской всегда его ставлю… - Ее мысли были заняты явно другим, выражение досады мелькнуло на покрытом потеками слез лице.
- А что ножом бандита ударили - это вы помните точно?
Шубина энергично закивала.
- Что ж, лейтенант, - вздохнув, сказал Людов. - Я пока больше вопросов не имею. В связи с показанием гражданки Шубиной придется ее задержать…
Хлопнула закрывшаяся наружная дверь. Затихли, удаляясь по переулку, ее неверные шаги и грузная поступь милиционера.
Некоторое время все тяжело молчали. Был слышен только легкий шелест пера, скользящего по бумаге.
Жуков стоял замкнутый, бледный, словно не в силах осознать происшедшее на его глазах. Майор Людов провел ладонью по светлым, редеющим над высоким лбом волосам.
- Ну что ж, товарищи моряки, отнимать вашего времени больше не будем. - Он протянул Агееву руку. - Поблагодарите начальника экспедиции за внимание.
Легким движением, как-то не вяжущимся с внешним видом загрубелых, красно-коричневых пальцев, мичман пожал руку майору.
- О Жукове-то что доложить? - негромко спросил Агеев.
- Доложите, что, поскольку Шубина призналась, Жуков от подозрений в убийстве свободен… Еще хотите что-то сказать, Сергей Никитич?
Майор заметил уже давно, что яркие, чуть прищуренные глаза боцмана вновь и вновь устремлялись в одном направлении. Агеев застенчиво усмехнулся.
- Да так… Может быть, ерунда… Я, товарищ майор, верно, по боцманской привычке, если кругом какой беспорядок увижу, забыть о нем не могу. Вот хоть бы зеркало это. Комната убрана подходяще, хозяйка, похоже, красоту любит, а вот зеркало висит кривовато… И внизу рамы какое-то чудное пятно…
Людов прошел к зеркалу, пристально всматривался в раму.
На нижней кромке лакированной рамы, на ее вишнево-красной глади проступал тусклый, слегка смазанный след. Только наметанный морской глаз мог издали различить это пятнышко, меньше чем на сантиметр затемняющее лаковый отсвет.
- А еще разрешите доложить… - Помолчав, Агеев продолжал: - Полагаю, что после того как обнаружили тело, никто здесь мебели не передвигал?
- Несомненно, - откликнулся Людов. - Вы же знаете, мичман, при следственном осмотре места обнаружения трупа первейший закон - оставлять все неприкосновенным.
- Стало быть, раньше, совсем недавно, кто-то передвигал здесь все.
Лейтенант поднял голову от протокола, смотрел на мичмана с любопытством.
- Вот, прошу посмотреть, - сказал Сергей Никитич, вместе с Людовым и лейтенантом сгибаясь над полом…
Когда Агеев и Жуков ушли, Людов с улыбкой взглянул на лейтенанта Савельева.
- Ну, как вам понравился наш боцман? Немало во время войны он разведческих подвигов совершил. И видите - не ослабела старая хватка.
- Действительно - зорок! - улыбкой на улыбку ответил лейтенант. - Только, откровенно говоря, не вижу, чем нам могут помочь его наблюдения.
- Проанализируйте их, Василий Прокофьич…
Людов снова пригнулся к полу, всматривался то в одно, то в другое место давно не натиравшегося паркета. Вдоль нижнего борта тумбочки и возле ножек стола чистый паркет отливал восковым глянцем.
- Стол и тумбочку недавно передвигали, - живо сказал Людов.
- И кровать, товарищ майор… А может, сама хозяйка передвинула, когда комнату убирала? - сказал лейтенант.
- Нет, комнату не подметали давно - видите пыль. А мебель сдвинута совсем недавно, - отозвался Людов. - Зачем передвигали мебель?
- Может быть, во время борьбы сдвинулась или когда падал убитый?
- Тогда были бы резко сдвинуты или опрокинуты один-два предмета, а здесь, заметьте, буквально все аккуратно переставлено с прежних мест. По всему полу велись поиски чего-то мелкого, рассыпавшегося по всем направлениям.
Они возвратились к зеркалу, сверху донизу осматривали раму. Вглядывались в тусклый след на нижней кромке.
- Кровь, - произнес лейтенант тихо. - Не могла она так высоко брызнуть… - Повернулся, всмотрелся в пятна на полу. - И здесь смазано одно место!
- Это доказывает, - сказал задумчиво Людов, - что зеркало снимали и ставили на пол уже после убийства. Зачем? Вы, лейтенант, неженаты… Так ставит иногда зеркало женщина, осматривающая перед прогулкой - все ли в порядке у нее в туалете. - Майор помолчал. - Кто занимался всем этим? Логически рассуждая, - тот, кто был в этой комнате, когда Жуков стучался снаружи.
- Ловко! - сказал лейтенант. - Значит, Шубина…
- Это могла быть Шубина. Мог быть и кто-либо другой, опасавшийся, что на его светлом костюме явно обозначились кровяные пятна. И он, по-видимому, очень торопился. Возможно, стер отпечатки пальцев с ручки ножа, но забыл стереть их с краев рамы, вешая зеркало на место.
Майор сел, облокотившись на стол, с угрюмым выражением морщинистого, худого лица.
- А то, что диверсант убит, - это наш промах, Василий Прокофьич. Ну что же, попытаемся исправить этот промах.
Глава десятая
НЕДОСТАЮЩИЕ ЗВЕНЬЯ
Майор Людов сидел в конторе ресторана, одетый в хорошо сшитый, широкий штатский костюм. Сквозь притворенную дверь просачивалась оркестровая музыка из ресторанного зала. Две девушки-официантки то и дело поглядывали на дверь.
Одна, с металлическим подносом, прислоненным к бедру, сидела на табуретке, вторая присела рядом с Людовым на кушетке, машинально разглаживая на коленях свой накрахмаленный фартук.
- И ничего плохого я в ней не нахожу, - не поднимая головы, говорила полная блондинка, та, что поглаживала фартук.
- А что в ней хорошего? - перебила другая, высокая, с темными волосами, зачесанными на затылок. - Сама ты добрая, Аня, и всех кругом добрыми считаешь. И не пойму я, почему вы приятельницы с ней.