Людов снял очки, стал старательно протирать стекла.
- Очень беспокоитесь о нем?
- Как не беспокоиться… Его одного люблю.
- А летчика Борисова разве не любили? - как бы невзначай, надев очки, спросил Людов.
Она чуть вздрогнула. Ее взгляд стал напряженным, но она не опустила глаз.
- Какого Борисова?… А, этого… Нет, я просто так, время с ним проводила.
- А почему заболели, когда самолет Борисова разбился?
Она продолжала смотреть прямо, но ее глаза странно скосились, глубокие морщины выступили на лбу.
- Разве я заболела? Не помню… - Она усиленно соображала. - Может быть, и заболела… Жалко ведь человека…
- Вам не было жалко его, когда вино, которым угощали его, отравили! - Людов поднялся из-за стола. Она поднялась тоже.
- Я… Я… - Ее голос вдруг огрубел, стал хриплым. - Я это вино с ним вместе пила.
- Самолет Борисова разбился через восемь часов после того, как вы пили с ним это вино, - медленно, отчеканивая каждое слово, говорил Людов. - Шеф ваш, давший вам яд, дал и противоядие. Вы знали, что яд начнет действовать, когда Борисов будет в испытательном полете.
Шубина долго молчала. Мелкие капельки пота скатывались на тоненькие подбритые брови.
- Выдумываете. Не отравляла я никакого вина. И про какого шефа говорите - не знаю.
- Про того, кто имел ключ от вашей комнаты, не раз приходил к вам.
- Даже не понимаю, о чем говорите. - Глаза снова подернулись слезами незаслуженной обиды. - И знакомых у меня здесь никого, кроме Лени Жукова, нет…
Майор чуть заметно утомленно вздохнул.
- Уведите гражданку Шубину, - сказал Савельеву Людов.
Жуков вошел в кабинет словно запыхавшись, под темно-синей фланелевкой порывисто вздымалась его смуглая, мускулистая грудь. Но майор видел, что Жуков задыхается не от быстрой ходьбы - глубокое волнение проглядывает в каждом движении матроса.
Майор Людов был в кабинете один.
- Ну, товарищ Жуков, садитесь. Рассказывайте, что вас тревожит.
Он указал на стоящий в глубине комнаты широкий удобный диван, присел рядом с Жуковым, положил на диван раскрытую пачку папирос. Жуков будто и не заметил папирос, его грудь вздымалась по-прежнему неровно и быстро.
- Отпросился я… С Клавдией Шубиной повидаться мне надо… Один вопрос уточнить.
- Что это за вопрос, из-за которого вам ночью увольнительную с корабля дали?
- Мне мичман Агеев с увольнительной помог… Мучает меня, что я в такое дело замешан. Комсомолец я, советский моряк… Не говорила она вам, что у нее здесь родственник есть?
- Почему вас интересует этот вопрос?
Жуков сжал пальцами колено.
- Подозреваю - неправду она мне сказала… - Замолчал, собирался с мыслями. Спокойно, не глядя на него, сидел рядом майор. - Было такое дело… Как-то раз очень мне повидаться с ней захотелось… А она меня не ждала… В порту я на попутную машину сел.
Он рассказывал, и отчетливо встал в памяти летний солнечный день, со свежими запахами соленого ветра, корабельного дегтя, смоляных бревен - незабываемыми запахами, источаемыми портом. Грузовик трясся по улицам базы, и мимо пролетали расцвеченные солнцем стекла домов, трепещущая листва на бульваре, афиши и вывески магазинов.
- И вижу с машины - сидит она с кем-то на бульварной скамейке, разговором увлечена. Окликнул я ее и махнул прямо на ходу через борт.
Он провел языком по запекшимся губам.
- Подбегаю к ней, а она уже одна встает мне навстречу, от радости смеется. «Кто это, - спрашиваю, - с тобой был?» А его и след простыл на бульваре…
Отвечает: «Ты что, ревновать вздумал? Родственник это мой, дядя». - «Какой такой родственник, никогда ты мне о нем не говорила?» Взяла меня под руку, пошла рядом. «А что о нем говорить? Живем в одном городе, а встречаемся по обещанию раз в год… Зря ревнуешь. Один ты у меня любимый на свете».
- Рассмотреть вы этого человека не успели? - спросил майор.
- Мельком, с грузовика я его видел. С усами будто… Непримечательный с виду.
- Не тот ли это самый, которого в комнате Шубиной убитым нашли? - Жуков удивленно взглянул. - Подумайте, не торопитесь.
- Да ведь сказала она, что тот ей незнакомый.
- Отвечайте на вопрос! - резко сказал майор. Жуков сидел, опустив глаза, уперев в колени сильные руки. Его брови сошлись в одну сплошную черту.
- Нет, точно сказать не могу. Сходство намечается, только дядя был старше, с усами…
Майор встал с дивана.
- Хорошо. Пройдите вот в эту дверь, подождите…
Шубина снова сидела перед майором.
- Так, значит, родственник, дядя у вас все-таки есть?
Она устало поправила волосы.
- Он уехал. В прошлом месяце уехал отсюда.
- И давно вы связаны с этим вашим дядей?
- Связана? - Ее покоробило это слово. - Да с тех пор как он жить сюда переехал, мне посылочку от тети привез.
- А в посылке что было? Шелковые чулки, одеколон?
- Капроновые чулки и денег немножко. - Она попробовала улыбнуться, но выражение страха все больше проступало на потускневшем лице.
- Начали вы с чулок и одеколона, а кончили - сами знаете чем… - раздельно произнес Людов. - С тех пор как он вашу растрату покрыл…
- Какую растрату? - упавшим голосом спросила она.
Людов глядел на нее в упор.
- Пять месяцев назад вы дневную выручку в кассу не сдали, пропадали где-то два дня… Потом вернулись, полностью отдали деньги, разжалобили всех… Тогда вас купил этот матерый шпион?
Шубина долго молчала. Провела рукой по лицу. Заговорила торопливо:
- Вы все знаете… Когда я выручку прогуляла, не знала, что делать, он меня на улице встретил, предложил помочь… Взамен приказывал, чтобы иногда я из комнаты своей уходила на вечер. Велел, чтобы я ему запасной ключ отдала. И когда познакомилась я с летчиком этим, не думала, не гадала, что так кончится все… А потом Жукова полюбила, хотела уехать с ним отсюда, с прошлым порвать… А этот гад все ходил за мной… Терпеть сил больше не стало… И убила я его, чтобы распутаться с ним.
- Это с ним вас встретил на улице Жуков?
Она закивала.
- Его нашли в вашей комнате убитым?
Она кивала еще энергичней.
Майор взял со стола фотоснимок, протянул через стол… Человек средних лет, с малопримечательным лицом, с короткими усиками, в рабочем простом пиджаке… Шубина взглянула на снимок, передала обратно.
- Он? - спросил Людов.
- Этого никогда в жизни я не видала!
- Пригласите! - сказал Савельеву майор.
Савельев шагнул к внутренней двери. Шубина стремительно повернулась вместе со стулом, смотрела на дверь.
Вошел Жуков. Когда увидел Шубину, его озабоченное лицо просветлело. Пошел к столу, глядя только на Клаву - такую неподвижную, так странно вытянувшуюся на стуле.
- Товарищ Жуков! - окликнул Людов.
Леонид взглянул на майора. Тот протягивал ему несколько снимков.
- Знаком вам кто-нибудь из них?…
Жуков перебирал снимки. Грузный мужчина с квадратным угрюмым лицом… Молодой человек с упавшими на лоб волосами… Человек средних лет, с малопримечательными чертами лица, с короткими усиками… Жуков признал его сразу.
- Вот этот с ней сидел тогда на бульваре.
- Так, значит, вы снова солгали? - майор смотрел на Шубину с презрительной грустью. Какие-то нотки в тоне этого вопроса заставили Жукова похолодеть. И Клава ответила голосом, которого никогда раньше не слыхал у нее Леонид, - таким слабым, полным такой безысходной тоски.
- Признаю - все время говорила неправду…
- Зачем приняли на себя убийство, не совершенное вами?
- Я за Жукова испугалась… Дорог он мне…
- Жуков вам дорог не больше, чем летчик Борисов, которому вы дали яд, которого уничтожили вместе с самолетом новой конструкции по приказу шпиона…
Голос Людова звучал беспощадно. Майор встал из-за стола.
- Нет, признаваясь в убийстве, вы пытались скрыть свою более тяжкую вину - измену советской Родине.
Ее лицо было искажено страхом, залито слезами. Она вытянула согнутые, дрожащие пальцы.
- Как бы я хотела его своими руками сюда привести!
- Поздно, Шубина… - сказал Людов. - Он живет в Рыбачьем поселке?…
- Да… да… - Она трясла головой - постаревшая, совсем некрасивая, совсем непохожая на недавнюю хорошенькую Клаву.
Майор позвонил. Вошел конвойный.
- Уведите!
Она сидела у стола неподвижно. Конвойный тронул ее за плечо. Она встала, как во сне; пошла нетвердой походкой. Поравнялась с Жуковым - и след какого-то сильного чувства возник на ее лице.
- Леня! - вскрикнула Шубина.
Но он, ответив ей полным боли и негодования взглядом, отвернулся.
Людов и Савельев были в кабинете одни. Майор ходил взад и вперед нервной, порывистой походкой, склонив голову, заложив за спину руки.
- Товарищ майор, - нерешительно окликнул Савельев.
Людов остановился, взглянул на него.
- А не поторопиться ли нам? Не просчитаемся ли на этот раз?
Людов смотрел, как будто пробудившись от сна. Лейтенант нарушил ход его мыслей.
- Есть у моего друга, боцмана Агеева, неплохая поговорка: «Торопитесь медленно», - сказал наконец Людов.
- Да не напрасно ли медлим? Убийца-то на свободе.
Людов беспокойно провел рукой по высокому лбу.
- Мы знаем многое, Василий Прокофьич, но еще далеко не все. Знаем, к кому шел убитый диверсант. Догадываемся, кем и почему он был убит. Имеем возможность обезвредить убийцу.
- Так давайте обезвредим! Сами же вы говорили: не в ожидании неведомых нам преступлений, а потом в их раскрытии, - сущность нашей работы…
- А в умении разгадать замыслы, предвидеть будущие действия врага? - Савельев кивнул. - Вот это сейчас мы с вами и пытаемся сделать.
Зазвонил телефон. Савельев рывком поднял трубку. Людов нетерпеливо ждал.
- Шофер спрашивает, нельзя ли отлучиться на полчаса? - доложил разочарованно лейтенант. - Когда будет нужна машина?
- Скажите - пусть ждет. Можем выехать каждую минуту.
Савельев передал приказ. Майор снова шагал по кабинету.