– Как это – нет верующих?! – глаза Стерлинга полезли на лоб. – Совсем?! Ты, наверное, шутишь.
– Ни капли, – категорично заявил тот, однако, мгновение помедлив, добавил: – Я читал об этом в газетах… Хотя кто его знает, может, несколько человек и найдется. Ведь мы люди умные и знаем, что никогда нельзя полностью верить тому, что пишут журналисты.
Уильям изумился, и это было видно по его лицу. Как? Целая страна – и, насколько ему известно, страна огромная, – в которой нет ни единого верующего?! Просто страх какой-то. Услышанное настолько отрезвило его, что он мгновенно перестал летать в облаках и вернулся на землю, вернее, на переднее сиденье салона «Меркьюри Монтего».
– Нет, уучше написать президенту письмо! – неожиданно произнес Джеки, возможно, услышав из тирады Гэри лишь одно ненавистное ему слово – «телефон». – Тоуко зуонить ему не надо…
– Отчего же, Джеки? – обратился к нему Теодор. – Это все, наверное… э-э-э… из-за твоей нелюбви к телефонам?
– Да, – кивнул тот. – Мне теуефоны ужасно не нрауятся…
– Мы в курсе, – подтвердил за всех Матиас. – А почему ты их так ненавидишь, дружище? Давно, кстати, забываю тебя спросить об этом.
Хьюэтт только вздохнул вместо ответа и опустил голову, явно не желая распространяться на эту тему. Однако Вэйер, ласково потрепав умолкшего друга по плечу, поспешил ему на выручку:
– Хорошо, я скажу вам вместо Джеки. Понимаете, в чем тут дело, – он легонько обнял сидевшего рядом с ним товарища. – Ему почему-то кажется, что человек, когда говорит с ним по телефону, должен… э-э-э… уменьшиться и поместиться в телефонную трубку, отчего ему должно быть очень больно. Я тысячу раз говорил ему, что это не так, но Джеки до сих пор мне не верит.
– Да, мистер Хьюэтт рассказывал мне что-то похожее, – подтвердил его слова Уильям. – Он уверен, что у Джеки… Забыл, как это называется… – парень приложил руку ко лбу. – Ах, ну конечно: навязчивая идея! Однако врачи успокоили его и сказали, что это когда-нибудь пройдет.
– Ну да, – согласился Матиас. – Все когда-нибудь проходит. Время, друзья, удивительно быстро летящая штука. Кажется, совсем недавно я бегал за мячом в футбольной команде «Центурионов» Оливхерста, а теперь – пожалуйста, забрасываю мяч в корзину за «Аллигаторов» Юба-Сити!
– И что ты находишь лучшим для себя, Гэри? – спросил Мадруга.
– Как тебе ответить… В каждой игре имеются свои прелести, Джек!
– Так мы будем сегодня есть или нет? – напомнил всем Теодор, пока в автомобиле стояла тишина.
– Да, действительно, – поддержал его Гэри. – Надо последовать совету нашего мудрого Медвежонка и ударить по еде немедленно!
Итак, по дороге из Чико ребята устроили настоящее пиршество. Надо думать, что в расправе над лакомствами от Теодора никто не отставал. Пока Уильям и Джеки распаковывали пироги, срывая с них обертку, Гэри, порывшись во внутреннем кармане своего легкого пальто, извлек на свет божий маленький складной консервный нож.
– Давайте-ка сюда ваши сладости! – улыбнулся он. – Сейчас я буду их разделывать.
После его слов ребята как по команде воззрились на приятеля. Водитель на мгновение тоже обернулся к Матиасу:
– А-а-а, старый знакомый! Давненько я не видел этого славного армейского изобретения.
– Я с ним вообще никогда не расстаюсь, – ответил Гэри, открывая нож. – Мало ли когда в нем будет нужда. Сегодня-то уж точно пригодится.
– Што это у тебя? – удивленно прошептал Джеки, внимательно рассматривая предмет в руках друга.
– Славное армейское изобретение, как только что сказал Джек, – вновь улыбнулся Матиас, подмигивая товарищу. – Универсальный консервный нож «П-38».
– А пачиму такой мауенький? – не отставал Хьюэтт.
– Ничего, он хоть и маленький, зато очень надежный! – прокомментировал со своего места Мадруга. – Военных специально учат пользоваться такими.
– Научите и меня, – очарованно пробормотал Джеки.
– Эх, приятель, чтобы таким пользоваться, нужна известная сноровка, – снова подмигнул ему Матиас. – С непривычки ты даже не сможешь удержать его в пальцах, а если и удержишь, так обязательно порежешься. Давайте ваши пироги.
Стерлинг и Вэйер молча протянули Гэри просимое, наблюдая за его действиями.
– Но зачем же резать пироги таким мауеньким ножом? Уучше подеуить их руками! – предложил Хьюэтт.
– Ну конечно! В любом случае крошек будет куда больше, нежели от резки, – возразил Гэри, пытаясь аккуратно прорезать верхний слой продукции. – Спроси Джека, готов ли он лишний раз чистить свой автомобиль от крошек? – он улыбнулся своим мыслям. – Впрочем, он и так его драит ежедневно.
– Как же ты откроешь… э-э-э… пакет с молоком? – полюбопытствовал Вэйер. – Ведь оно прольется!
– Проколю сверху, да и все тут, – лаконично ответил Матиас. – Главное, чтобы после этого ты не расплескал его по всему салону.
– Эй, на заднем сиденье, – забеспокоился все слышавший Мадруга. – Чем вы там занимаетесь?
– Не волнуйся, дружище, – успокоил его бравый обладатель ножа. – Операция почти закончена, причем, заметь, без последствий для твоего «Меркьюри Монтего». Лишний раз чистить не придется.
– А куда мы положим пустые пакеты, бутылки и обертки? – поинтересовался Стерлинг.
– Ну… – на мгновение задумался Мадруга, – хотя бы сложите себе под ноги, чтобы мне было легче убирать.
– …или распихайте по карманам, – съязвил никогда не унывающий Матиас. – Тогда Джек вообще не будет заниматься уборкой. Итак, к столу, джентльмены!
Друзья занялись делом, и на некоторое время в салоне воцарилась почти полная тишина. Лишь водитель отказался от лакомства, по-прежнему держа руки на руле.
– Ты что, Джек, совсем ничего не будешь есть? – обратился к нему Уильям, держа в руках бутылку «Pepsi».
– Не очень хочется, – ответил тот, – потерплю, пока не приедем домой. К тому же это весьма неудобно: управлять машиной и одновременно есть. Впрочем, от шоколада не откажусь, – прибавил он мгновением позже.
Уильям передал ему батончик «Marathon», предварительно наполовину сняв с него обертку, чтобы самому водителю не пришлось тратить на это время. Мадруга откусил кусочек, отложив остальное на панель перед собой.
– Кстати, ребята, это нехорошо – есть перед сном, – вдруг назидательно сказал Стерлинг. – Пока мы приедем, пока поедим дома, придет время ложиться спать. А вставать нам завтра с раннего утра, чтобы быть в отличном состоянии. Папа мне всегда говорил, что негоже есть перед сном: пища не успеет перевариться, и человеку будут сниться плохие сны.
– А нам надо быть у отличном состоянии! – повторил за Стерлингом Джеки.
– Ну конечно! – выдохнул Мадруга. – Только что вся компания прикончила столько еды, а теперь ты, Билл, начинаешь говорить о том, что это вредно для здоровья. Где же ты был раньше, а?
– Да вот как-то не подумал, – ответил тот, застенчиво отводя глаза. – Папа рассказывал, что если есть на ночь, то человеку обязательно будут сниться кошмары.
– Еще чего не хватало! – лицо шофера едва заметно передернулось. – Я вовсе не собираюсь видеть кошмары!
– Не грусти, Джек, – успокоил его Хьюэтт. – Ты уедь почти ничего не еу, тоуко откусиу кусочек шокоуадки. А стоуко мауо еды перед сном не считается.
– Честно сказать, дружище, я уже думаю только об одном, – произнес Мадруга. – Добраться бы домой, поспать, и чтобы поскорее наступило завтра. Не могу дождаться завтрашнего матча.
– Я уже повесил униформу «Аллигаторов»… э-э-э… на спинку кровати, – вставил Теодор, улыбаясь широкой улыбкой. – Ох, и я просто не дождусь: поскорее бы наступило завтра! Надену ее и отправлюсь… э-э-э… на турнир.
– Да, мама мою униформу тоже погладила и повесила на стул в спальне, – вторил ему Мадруга. – Даже не верится, что завтра мы будем играть. «Аллигаторы», вперед!
На произнесенный девиз ответили все, кроме Гэри: он по-прежнему молчал, глядя через окно в ночную тьму. Такое поведение всегда озорного и не лезущего за словом в карман приятеля мгновенно насторожило всю компанию.
– Гэри, с тобой все хорошо? – не оборачиваясь, поинтересовался Джек. – Ты чем-то недоволен?
Матиас, казалось, даже не расслышал обратившегося к нему товарища. Тогда Хьюэтт легонько тронул его за плечо:
– Усе у порядке, Гэри? Што ты моучишь? Пирог не понрауиуся?
Лишь тогда Матиас перевел бегающий взгляд на говорившего:
– Все нормально, Джеки, просто я немного задумался. Надо просчитать ситуацию на завтра. Так что пока не трогай меня.
– Уадно, – ответил тот, возвращая внимание остальным. – Гэри сейчас не может разгоуариуать, – доложил он друзьям. – Он о чем-то думает.
– Кстати, завтра мы увидимся с новыми друзьями из Чико, – напомнил всем Уильям, чтобы последовавшая за словами Джеки пауза не слишком затянулась. – Поэтому мы все должны быть в форме, чтобы не опозориться перед ними. Я уверен, что посмотреть на нашу игру придет очень много народа.
– Не сомневаюсь, – кивнул ему Джек. – Наверное, еще никто в Сакраменто не видел такого матча. Я просто уверен, что на турнир соберется очень много гостей, и нам придется их развлечь как следует.
– Много людей – это хорошо! – Теодор с удовольствием потер руку об руку. – Кстати, вы знаете, сколько сейчас в мире… э-э-э… проживает человек? Я удивился, когда узнал об этом по радио: четыре… э-э-э… миллиарда! Наверное, это очень большая цифра.
– Невероятно большая! – подтвердил водитель.
– Удивительно, что нас в мире так много, – прокомментировал услышанное Стерлинг. – Четыре миллиарда…
– Я думаю о том, насколько все мы разные, – продолжал тем временем Мадруга. – Представьте себе, одни люди обожают баскетбол, а другие – футбол. Одни любят мороженое, а другие – нет.
– Неправда! – возразил ему, улыбаясь, Стерлинг. – Нет в мире таких людей, чтобы не любили мороженое. Однако ты абсолютно прав: люди настолько разные. Есть белые, черные, желтые. Есть христиане, мусульмане, буддисты. Есть мужчины и есть женщины. И не бывает, чтобы в мире нашлось два одинаковых человека. Все думают и одеваются по-разному.