– Я тоже читал об этом, – подтвердил его слова Стерлинг, легко содрогаясь. – Многие люди погибли от ударной волны или лучевой болезни. И были их сотни тысяч!
– Так много? – испугался Хьюэтт.
– Увы, – продолжил Матиас. – Представь, около ста тысяч погибли только от самого́ взрыва. Еще приблизительно около ста пятидесяти тысяч от поражения радиацией и неизвестными болезнями умерли несколько лет спустя. Но самое ужасное, что у матерей, переживших ядерный удар, рождались дети, унаследовавшие на себе последствия облучения и тому подобного. Конечно, они также умирали. Итого, получается… – Гэри произвел в уме недолгий подсчет, – получается больше, чем половина населения Сакраменто, дружище.
– Очень страшное оружие, – пробормотал Джеки, пытаясь представить себе поистине невообразимое. – Даже дети умирауи? Это соусем плохо…
– Куда уж хуже, – согласился Стерлинг. – В мире вообще ничего не может быть хуже, чем гибель младенцев. Но даже когда древний царь Ирод перебил множество детей, чтобы найти меж них Христа…
– Слушай, Билл, давай немного попозже, а? – прервал друга Матиас. – Разве не видишь, что я отвечаю на заданный вопрос?
– Прости, – Уильям безобидно развел руками. – Расскажу как-нибудь в следующий раз.
– Итак, – продолжил повествование Гэри, – все в мире испугались этого оружия, поскольку тогда оно было только у нас. Однако несколько лет спустя подобное изобрели в Советском Союзе. И враждующим сторонам надо было как-нибудь договариваться, поскольку все понимали: если применять ядерные ракеты ежедневно, то от самой Земли вообще ничего не останется. Русские уселись с нами за стол переговоров – так вот и общаемся до сих пор…
– И как? – поинтересовался Вэйер. – До чего-нибудь… э-э-э… договорились? Иначе как-никак планету потеряем…
– Кое-что есть, – ответил Матиас. – Несколько лет назад, если я хорошо запомнил, летом семьдесят четвертого, президент Никсон отправился в Москву, где с президентом русских подписал договор об ограничении подземных ядерных испытаний. По телевизору сказали, что это была самая мирная встреча двух президентов за последние десятилетия.
– Значит, русские… э-э-э… не будут нападать? – обрадовался Теодор.
– Вроде нет, – усмехнулся рассказчик. – Говорят, что этот договор улучшил отношения между двумя самыми могущественными государствами в мире. Правда, Никсон после визита в СССР сразу подал в отставку. И кто знает, что нас всех ждет теперь.
– А как мистер Никсон попау в Соуетский Союз? – спросил Джеки. – Науернае, припуыу на корабуике?
– Да нет, долетел самолетом, – ответил Гэри. – В противном случае, Джеки, ты даже не представляешь, сколько бы ему пришлось потратить времени, чтобы пересечь океан.
– Самауетом, – повторил Хьюэтт, задумываясь. – Никогда не уетау на самауетах.
– О-о-о! – провозгласил Теодор. – Я видел… э-э-э… по телевизору, что это очень опасно. Самолеты часто разбиваются, и все, кто летит в них, погибают.
– Ну не так уж и часто, – поправил говорившего Матиас. – Остынь, дружище Тед.
– Я же сам видел! – стоял на своем Вэйер. – Несколько лет назад в Африке разбился самолет; оказалось, что при этом погибло… э-э-э… около двух сотен человек.
– Знаю, Тед, о чем ты говоришь, – вмешался в разговор владелец «Меркьюри Монтего». – Это случилось в семьдесят пятом в одном из марокканских аэропортов. Я читал, что это была крупнейшая авиакатастрофа года.
– Вот видишь? – Теодор выразительно глянул на Матиаса. – И Джек об этом знает.
– Могу сказать еще больше, – продолжил Мадруга. – Около года назад произошло крушение сразу двух самолетов, один из которых врезался в другой во время взлета. Это случилось в Испании, на острове Тенерифе. От невероятного взрыва, вызванного столкновением здоровенных «Боингов», погибли все пассажиры и персонал обоих самолетов: оказалось, что их было более чем полтысячи человек. Газеты писали, что это крупнейшая авиакатастрофа за всю историю человечества.
– Какой ужас! – Стерлинг охватил ладонями лицо.
– Вот и летай после этого на самолетах, – заявил Вэйер.
– Я запомнил этот случай, потому что всего через полгода, даже меньше, умер мой любимчик Элвис Пресли, – сокрушенно произнес водитель. – Мне очень нравились его песни.
– Конечно, Король очень неплох, – согласился с ним Матиас, – однако мне куда больше нравятся ребята из «The Rolling Stones». Кстати, ты слышал, Джек, что недавно его снова видели – на сей раз в Нью-Йорке? Я смотрел передачу по телевидению, там как раз это обсуждали.
– Ерунда! – поморщился Мадруга. – Дали бы уже человеку спокойно лежать в земле.
– Увы, городские легенды – на то и легенды, чтобы бесконечно множиться, – констатировал Гэри. – Поверь мне, Элвиса еще не скоро оставят в покое – слишком уж известная личность. Кстати, мне тоже пришла на память одна история о крушении, – он внезапно вернулся к прерванной ранее теме. – В семьдесят втором, когда я служил в Германии, там тоже имела место авиакатастрофа. Мы тогда очень бурно ее обсуждали, ведь специалисты назвали ее крупнейшей. Правда, самолет был не наш, а принадлежал «Красной Германии» – так мы с ребятами называли ГДР. Погибло больше ста пятидесяти человек.
– А что там произошло? – спросил Джек.
– Пожар на борту, – ответил Гэри, припоминая детали. – Сперва, кажется, возникли проблемы со стабилизатором, а затем у самолета оторвался хвост. После этого авиалайнер рухнул в леса Бранденбурга, пробыв в воздухе со времени взлета около получаса.
– Видите, сколько всего нехорошего происходит, если летать самолетами! – назидательно сказал Вэйер, поднимая указательный палец. – Лучше уж… э-э-э… путешествовать на автомобилях. Верно, Джек?
– Ты принимаешь за норму единичные случаи, Тед, – покачал головой Матиас. – Впрочем, – он вновь махнул рукой, – что с тобой разговаривать…
– Неужели тебе… э-э-э… совсем не жаль пострадавших? – удивился Теодор. – Хоть это были другие люди.
– Не знаю, как там другие люди, но нам о своем драконе надо думать, – задумчиво произнес Гэри. Внезапно глаза его загорелись, и он без всякого перехода вновь заговорил о своем. – Вот, нашел! Это Существо больше всего похоже на летающего дракона.
– Огнедышащего? – уточнил Уильям.
– Не знаю… Скорее всего, нет, – Матиас сжал виски́, отчаянно думая и сопоставляя вопрос товарища с собственным видением. – Понимаешь, если бы он был огнедышащим, то ему зимний холод был бы нипочем: он всего-навсего развел бы вокруг себя пожар и согрелся. Тем не менее он боится холода.
– Ты в этом действительно уверен? – Стерлинг посмотрел на него долгим взглядом.
– Абсолютно! – выпалил Матиас. – И как раз потому, что у него нет шубы на коже!
Теодор Вэйер кивнул, соглашаясь с подобной аргументацией. Стерлинг наморщил лоб и задумчиво произнес:
– Я знаю, что в мире существует много разных драконов, в книгах о религии я встречал подобные вещи…
– Вот видишь, не все огнедышащие, – воспрял духом Гэри. – Я же тебе говорил!
– Суть не в том, огнедышащие они или нет, а в том, что все они разные. Есть, например, китайские драконы – и они считаются самыми добрыми существами на свете, а европейские – хуже самого Антихриста!
– Разуе дракон может быть добрым, Биу? – спросил Джеки.
– Китайцы верят в это, – безапелляционно ответил Уильям. – Надо думать, что раз все они в том убеждены, значит, было множество случаев в действительности, когда драконы вели себя хорошо.
– Это не доказательство, могли кое-что и придумать, – не согласился Гэри. – Кто из людей не любит хотя бы чуточку приврать? Скажи это гадости, что преследует нас. Можешь даже прочитать проповедь ей о доброте.
– Постой, приятель, я не говорю о Существе, – осадил его Стерлинг. – Я рассказывал о драконах китайских. А все драконы, о которых поговаривают европейцы, – сплошь и рядом чистое зло. Они обманывают, убивают. И, к слову сказать, самый страшный из них – дракон книги Откровения, написанной самим апостолом Иоанном Богословом, любимым учеником Иисуса Христа. А если человек не верит словам его любимого апостола, значит, он самый настоящий богохульник!
– Что за дракон книги Откровения? – спросил внимательный Мадруга. – Расскажи подробнее.
– Неописуемой величины красный дракон, который бил хвостом по звездам до тех пор, пока третья часть из них не упала на землю, – начал повествование Стерлинг. – Представляете, как он огромен? Вот каким был родоначальник всего зла на Земле! А потом он захотел сожрать маленького мальчика, родившегося от необыкновенной женщины.
Матиас думал о Существе, потому не стал слушать древние библейские легенды. Странно, но в последнее время оно вообще не показывалось. Тем не менее юноша был уверен: оно все еще рядом. Гэри чувствовал, ощущал его присутствие сердцем, которое время от времени начинало стучать гораздо быстрее, чем обычно. Иногда этим сердцем он словно начинал видеть: спасения не было, воображение подбрасывало ему картину за картиной, одна ужаснее другой. Иногда он даже переставал понимать, кто он и что здесь делает.
Несмотря на то, что в это время он обычно давно бы спал и видел десятый сон, спать совершенно не хотелось. И, случайно подняв голову к небу, он вновь увидел Существо: на сей раз куда ближе, чем ранее. Тогда он закрыл руками глаза, едва не сломав при этом очки, и закричал.
– Что случилось, Гэри? – услышал он мгновение спустя и ощутил, как его заботливо тормошат чьи-то руки. Над ним склонились Хьюэтт и Вэйер, лица их были крайне испуганными. – С тобой все в порядке? Дыши глубже!
– Я едва не совершил аварию, чуть не потерял управления автомобилем, – пожаловался Мадруга, в страхе озираясь на заднее сиденье.
– Ты вновь увидел Существо? – вдруг спросил Стерлинг, пронзительно глядя на товарища.
Матиас глубоко вжался в сиденье, и внезапная догадка осенила его:
– Откуда тебе известно, что́ я видел? – чеканя слова, обратился он к Стерлингу, не мигая.
– Потому что, – ответил дрожащий Уильям, – я сам случайно увидел его! Только что. Прямо над нами. Зубастый, с черной кожей и огромными крыльями.