Когда Джозеф открыл глаза, то сразу взглянул на часы: стрелки показывали половину шестого утра. Первым ощущением, которое он осознал, была тьма, правда, не кромешная, вторым – холод, а третьим – он больше не слышал работающего двигателя. Боль хоть и ощущалась, но это были совсем не те мучения, которые он пережил пару часов назад. Джозеф поднялся и сел, кутаясь в упавший с него на пол машины плед. За окнами «Фольксвагена» светила луна, которую время от времени скрывали облака. Шел мелкий снег, по падению снежинок мужчина убедился, что ветер отсутствует. Мистер Шонс понял, что бензин в баке закончился, и если он после перенесенного сердечного приступа не хочет замерзнуть на этом самом месте, то необходимо двигаться. Не теряя понапрасну времени, он лишь аккуратнее запахнулся, покрепче завязал шнурки на ботинках и, захлопнув автомобиль в надежде вернуться к нему позже, медленно и тяжело ступая по заснеженной дороге, отправился обратно, в сторону виллы «Mountain House». Согласно его знаниям местности, она являлась одним из ближайших к нему жилищ.
Интересное открытие ожидало мистера Шонса на расстоянии, не превышающем, пожалуй, ста пятидесяти футов от места, где он оставил свой верный «Фольксваген». Здесь, в тени раскидистого придорожного кустарника, он обнаружил автомобиль марки «Меркьюри Монтего». В свете луны мужчине показалось, что он то ли бирюзового, то ли иссиня-молочного цвета. Передняя часть корпуса вроде бы застряла в сугробе, колеса были припорошены снегом на четверть, однако Джозеф отлично разглядел следы пробуксовки позади машины. Не зная, что и думать, мужчина медленно обошел неожиданную находку.
Автомобиль был пуст, но мистер Шонс понимал, что его владельцы вполне могут находиться где-нибудь неподалеку. Вероятно, какие-нибудь чудаки приехали в Национальный лес Плумас, чтобы покататься на лыжах, подобно ему самому. Джозефу было известно, что, хотя власти штата и не поощряют такие вылазки самонадеянных туристов в горы, желающих пощекотать себе нервы в этих местах в зимнее время года пруд пруди. И приезжают сюда не только из Лос-Анджелеса, Сакраменто или Стоктона, но и вообще из любой точки Калифорнии.
В результате обхода автомобиля Джозеф с удивлением для себя обнаружил, что стекло со стороны водителя опущено, а правая дверца машины не плотно захлопнута, но всего лишь прикрыта. Легонько просунув голову в салон, он увидел, что заднее сиденье и пол под ним завален кондитерскими обертками, пустыми бутылками и пакетами из-под молока. На водительской панели лежал надкушенный шоколадный батончик в неаккуратно надорванной, как показалось мистеру Шонсу, обертке. Более никаких следов беспорядка или внешних повреждений внутри он не заметил. Ключ в зажигании отсутствовал.
Мужчина подождал несколько минут, надеясь на возможное возвращение владельцев к своему транспортному средству, однако из лесу никто так и не появился. Вероятно, люди ушли куда-нибудь на лыжах, скорее всего, поставили прихваченную с собой палатку и теперь спят, дожидаясь утра. Определить, в каком направлении удалились туристы, не представлялось возможным: ночная поземка давно уничтожила любые следы вокруг автомобиля. Вряд ли ныне следует ожидать помощи с этой стороны, подумалось мужчине, и он покинул «Меркьюри Монтего», вернувшись к прерванному маршруту.
По пути он мысленно прикинул расстояние, которое ему было необходимо преодолеть, чтобы попасть в «Mountain House». В результате недолгих подсчетов получалось, что никак не меньше восьми миль. Если он будет двигаться с прежней скоростью, осиливая хотя бы около двух миль в час, то к вилле он выйдет не раньше чем часам к десяти утра, а то и позже, если принять во внимание возможные задержки для коротких передышек. Впрочем, лучше вообще не останавливаться. Однако, думая о только что перенесенном сердечном приступе, Джозеф сомневался, что сможет выйти к вилле, не совершив по пути ни единой остановки.
Под ногами мужчины громко похрустывал снег, дорогу окружал лесной массив Национального леса Плумас. Даже в страшном сне мистер Шонс не мог предположить, что ему когда-нибудь придется пересекать такое расстояние пешком. Да еще при каких условиях: зимой, после приступа, по щиколотку в снегу. Хорошо, что пришлось идти в безветренную погоду, да и холод не особенно смертелен. Главное, не останавливаться, по возможности не останавливаться…
Глаза Джозефа достаточно быстро привыкли к однообразию окружающей его вынужденное путешествие обстановки: дорога, сугробы, лес, вновь дорога… Это ничем не сменяемое, казалось, бесконечное постоянство постепенно начинало раздражать. Чтобы не падать духом от повсюду преследующей его белизны, мужчина решил отвлечься, попутно решая свои насущные дела. Итак, «Фольксваген» надо будет отбуксировать или вернуться к нему с канистрой топлива, если у хозяина «Mountain House» имеются в наличии необходимые запасы. Гром и молния, да первое, что он сделает, появившись на вилле, так это попросит себе еще рюмку ликера и выпьет за свое счастливое спасение! Он даже улыбнулся, представив себе подобную картину. Эх, скорее бы.
Впрочем, нет, сперва просто необходимо позвонить домой: семья наверняка с ума сходит, не дождавшись его вчера вечером. Он ничуть не удивится, если в связи с этим жена обратилась в полицию. Итак, перво-наперво – звонок домой. А вот потом можно и пропустить рюмочку. Далее можно заниматься оставленным «Фольксвагеном», если здоровье позволит. Боли в груди он уже почти не ощущал, но вот показаться врачам в самое ближайшее время – обязательно. Мало ли какие последствия ждут его после этого приступа, будь он неладен!
Однако о чем бы ни пытался думать мужчина, мысли его неизменно возвращались к ночному происшествию. Как он ни старался, загадочное дорожное приключение, пережитое им на заднем сиденье «Фольксвагена», захватывало его с новой силой. Вероятно, найденный им на обочине Оровилл-Куинси-роуд «Меркьюри Монтего» был последней каплей, заставившей Джозефа более не сопротивляться навязчивым образам.
Лишь теперь мистер Шонс отметил странность, о которой сперва даже не подумал, хоть она и была очевидной: он обнаружил автомобиль аккурат на том же месте, где видел ночных незнакомцев! Даже если принять во внимание зрительную погрешность, она составляла бы не более десяти-пятнадцати футов. Может, свет фар именно этой машины он и видел несколько часов назад? Кроме того, данный автомобиль достаточно вместителен – Джозеф вспомнил свои расчеты, – чтобы в него уселась вся виденная им компания.
Но в таком случае куда исчезли ехавшие в нем люди? Пусть он прав, и они покинули машину, уйдя в лес. Так неужели по прошествии нескольких часов они к ней не вернулись? К тому же не следует забывать, что в компании была женщина с ребенком. Разве она могла пойти с мужчинами в лесную глушь – на лыжах или без?! Большего абсурда невозможно было и представить.
И вообще, кому придет в голову ехать в лес ночью, чтобы покататься на лыжах? Да никакие туристы на такое не отважатся! Они приедут днем, закроют машину, отойдут в лес и поставят палатку. А после… «Стоп, стоп, стоп! – прервал он свои рассуждения. – Вот именно, они закроют машину!» Мужчина отлично помнил, каким было его удивление от того, что он обнаружил автомобиль незапертым: дверца противоположная шоферской была всего лишь прикрытой. Однако особое внимание и, пожалуй, наибольшее непонимание вызвало у мистера Шонса опущенное оконное стекло со стороны водителя. Гром и молния, да кто так поступает?! Что могло послужить причиной такого поведения? К тому же не следует забывать о том, что вокруг не только безлюдное место, где можно ожидать чего угодно, на улице как-никак минусовая температура. Кому придет в голову оставить зимой открытое окно автомобиля и преспокойно удалиться по своим делам? Нет, не так: кому вообще придет в голову открывать зимой окно в машине, чтобы потом вовсе его не закрывать? Не проще ли для каких бы то ни было нужд открыть и тут же закрыть нужную дверцу?
Как мужчина ни пытался ответить на поставленные себе же вопросы, концы с концами так и не сошлись. Джозеф вспомнил, что на капоте и крыше «Меркьюри Монтего» снега было совсем немного. Даже в том случае, если его сметала и повторно наносила поземка, автомобиль был оставлен неизвестными часов около двух ночи или, возможно, немного раньше. Напрашивалось единственное решение задачи: автомобиль был брошен в спешке, благодаря которой об открытом окне пассажиры попросту забыли. Никакого иного объяснения этому факту быть не могло. Но Джозеф тут же одернул себя. С какой целью окно открывали вообще? Итак, получалось, что он попал в замкнутый круг: каждый из вопросов в свою очередь порождал другой, а ответа не было ни на один.
Мистер Шонс допустил, что причиной, вынудившей пассажиров оставить автомобиль незапертым, была спешка. Но в таком случае, следуя увиденному на дороге, все его логическое построение рассыпалось, как карточный домик. Ведь незнакомцы не бежали со всех ног, а передвигались со скоростью сонной черепахи. Разве такое поведение хоть издали напоминает спешку? Нет, абсолютно ничего не указывало, что странная компания была вне себя и спешила. В противном случае мистеру Шонсу пришлось бы признать, что он совершенно не доверяет собственным глазам.
Далее, следы беспорядка в салоне «Меркьюри Монтего»: разбросанные по полу и заднему сиденью обертки от еды, пустые молочные пакеты и пластмассовые бутылки. Мужчина подошел к этому с несколько иной стороны. А можно ли увиденное считать беспорядком? Джозеф не хотел столь явно указывать на себя, но иногда и в его машине творилось нечто похожее, особенно после дружеских вечеринок. Говорят ли о смятении и повышенной активности пассажиров смятые пакеты и шоколадные обертки? Как раз наоборот: у спешащего по какой-нибудь причине человека просто нет времени на прием пищи. Количество бутылок также свидетельствует о том, что люди спокойно пили из них, вероятно, передавая друг другу. Следовательно, при таком раскладе вещей никакая спешка не имела места быть.
Однако, предположил он, таковая вполне могла возникнуть после того, как сидевшие в автомобиле закончили трапезу, во время которой еще не было и намека на, скажем, угрожающую им опасность. Что в таком случае могло послужить таковой? Мистер Шонс понял, что с этого мгновения он вступает в область чистейших догадок: в роли опасности могло выступить решительно все что угодно – от других людей до появившихся из леса хищников. Но, согласно его умозрениям, других людей, кроме него самого, поблизости быть не могло.