– Я согласен с Джеком, – задумчиво молвил Гэри, глядя себе под ноги. – Действительно, все очень запутано…
– А может, это быуи дикие зуери? – высказал догадку Джеки. – Может, это они усех убиуи?
– Вряд ли, – ответил Мадруга. – Ведь полиция ясно дала понять: это было убийство…
– …а значит, – продолжил за него Матиас, – несчастный случай исключается.
– Что же стало… э-э-э… с погибшими? – спросил Вэйер.
– Не знаю, – пожал плечами Мадруга. – Похоронили, наверное.
– Печальная история, – подытожил Стерлинг, понимая, что рассказ Джека закончен. – И действительно таинственная.
– Может, за ними тоже кто-нибудь погнауся, как за нами? – спросил Хьюэтт. – И они не смогуи убежать?
– Даже не спрашивай, Джеки. Я не знаю, – ответил Мадруга, глянув по сторонам.
– Я тоже читал что-то похожее, – сказал Теодор. – Про… э-э-э… одну странную поляну в лесу: кто заходил на нее – обязательно исчезал. Только эта поляна не у нас, а в какой-то другой стране.
– А я однажды слышал по радио о том, – перехватил инициативу рассказчика Стерлинг, – что люди исчезают на одной из дорог где-то в Южной Америке. Там очень много странных дорог, но одна из них была построена на месте старого индейского кладбища. И люди, едущие по этой проклятой дороге, исчезают обязательно, только вот потом их вообще не находят – ни их самих, ни автомобилей, никаких вещей!
– Вот! – едва не воскликнул Теодор Вэйер. – Я ведь уже говорил вам, что у индейцев всегда так: чем древнее легенда, тем… э-э-э… ужаснее проклятие! Неудивительно, что человек пропадает и потом его никогда не находят.
– Я про такие странные дороги тоже слышал, когда служил в Германии, – молвил Гэри. – Мне на базе рассказывали, что одна из таких проходит неподалеку от какого-то старого немецкого города. Только там все происходит несколько иначе: много водителей рассказывали полиции, что когда автомобиль ехал по ней, в него словно вселялась какая-то сила, и происходили аварии.
– То есть будто бы нечто заменяет собой шофера и начинает управлять машиной? – уточнил Стерлинг.
– Видимо, да… Впрочем, я и сам не знаю, верить этому или нет.
– Это называется одержимостью, – немедленно определил Уильям. – Так происходит, когда в человека вселяется демон, начиная проказничать и вытворяя всякие нехорошие вещи.
– Какие? – спросил Мадруга.
– Например, одержимые могли заниматься предсказанием и довольно точно угадывали будущее. Кое-кто из них проделывал такие акробатические трюки, что им мог позавидовать любой циркач. Я читал, что они могли есть гвозди или камни, причем хуже им от этого не становилось. Знаменитая Аннелиза Михель, немка по происхождению, даже говорила на разных, неизвестных ей до одержимости языках. Такие же вещи проделывали одержимые монахини Луденского и Лувьенского монастырей во Франции. Главное, что все они при этом постоянно богохульствовали, плевали на крест и начинали бесноваться, когда к ним приходил священник.
– А-а-а, мне все ясно, – едва ли не пропел Матиас. – «Ребенок Розмари», «Изгоняющий дьявола», «Знамение»… Ты ведь об этом, Билл?
– Не совсем тебя понимаю… – легонько помотал головой тот.
– Ну как же, ребята! – воскликнул Гэри. – Вы что, действительно не видели этих замечательных фильмов? Эх, да так мимо вас и вся жизнь пройдет. Там как раз показывают всех этих одержимых, демонов и тому подобное.
– Да сохрани нас Всевышний от такого кино! – в сердцах ответил Стерлинг. – Мало того, что одержимость богопротивна, так еще показывать ее в кинотеатрах за деньги?! По-моему, это уже чересчур.
– Ладно, ладно. Молчу, – Матиас вытащил из карманов руки, примирительно поднимая их в знак капитуляции. – Хотя зря ты так о кинематографе, там можно увидеть много интересного.
– Я тоже видел интересное кино, но только не в кинотеатре, а дома по телевизору, – сменил Матиаса Теодор. – Там показывали… э-э-э… девушку в белом платье, которая заманивала всех, едущих по одной заброшенной дороге, в свой дом и там жестоко убивала. А в конце фильма выяснилось, что эта девушка давным-давно умерла, но перед смертью с ней случилось… э-э-э… что-то очень плохое, поэтому она стала привидением и начала мстить всем, кто проезжал по дороге.
– И ты туда же, Тед? – негодующе прервал его Уильям. – Даже не знаю, как вам объяснить. Такие фильмы лучше вообще не смотреть, как вам это не понятно? Ведь они очень жестокие, в придачу прославляют могущество врага рода человеческого.
– Но в моем фильме… э-э-э… не было никакого демона, Билл! – защищался Вэйер. – Наоборот, там была девушка, которая сама пострадала. А после смерти… э-э-э… стала привидением.
– Какая разница, дружище? Демоны, привидения… Знаете, я вообще не хочу говорить об этом, – и он ускорил шаг, оставив позади себя всю компанию.
Остальные недоуменно переглянулись.
– Ну уот, уы его обидеуи, – пробормотал Джеки. – Теперь надо пайти и попросить у него прощения.
– Еще чего не хватало! – возмутился Гэри. – У нас тоже может быть свое мнение. Подумаешь, фильмы ему не нравятся. Мне, может быть, тоже многое не нравится, но ведь я не ору при этом, как одержимый. Слушай, Джек, – обратился он к Мадруге. – Ты его лучший друг, – Матиас указал глазами на идущего впереди Стерлинга, удалившегося по колее от группы футов на тридцать. – Уговори его, чтобы перестал обижаться. Нам надо держаться вместе.
Джек, понимая ситуацию, легонько кивнул и немедленно догнал Уильяма. После недолгих объяснений оба товарища вскоре вновь присоединились к компании.
– Запомните, – в ультимативной форме сказал Уильям, – больше никаких разговоров о мистике! Одно только слово – и я…
– Да погоди ты, Билл, не кипятись, – ответил Гэри. – Обещаю, что мы не станем больше поднимать эту тему. Все? Теперь ты успокоился? Мир?
Стерлинг молча кивнул вместо ответа. Некоторое время друзья шли без дискуссий, осматриваясь на местности. Увы, за часы их пути никаких особых изменений не произошло: все тот же лес, все та же колея снегохода. Правда, и Существо никак не давало о себе знать. Возможно, оно действительно осталось у брошенного «Меркьюри Монтего», дожидаясь их возвращения? А если оно по-прежнему продолжало следить за ними, то делало это весьма скрытно.
Юноши продолжали путь, заметно снизив скорость. Спустя какое-то время Мадруга внезапно споткнулся и упал прямо в снег. Опешив от неожиданности, четверка на мгновение замерла и с криками бросилась к товарищу. Тот не шевелился.
– Что с тобой, Джек? – суетился Стерлинг, поглаживая друга по спине.
Матиас и Вэйер перевернули упавшего – лицо Джека было почти белым, губы посинели. Впрочем, он прерывисто дышал, и Гэри стал тормошить юношу изо всех сил. Мгновением позже Мадруга открыл глаза.
– Поднимайся, Джек! – взмолился Уильям. – Нам надо идти дальше!
– Я больше не могу двигаться, – едва прошептал тот. – Совсем замерз… и ноги меня больше не слушаются…
Матиас осмотрелся: нельзя было оставаться на почти открытом пространстве – это грозило им всем смертельной опасностью. Взгляд его остановился на группе ближайших высоких деревьев, которые могли послужить надежным укрытием, и парень принял решение почти молниеносно:
– Ребята! Берем Джека на руки и несем вот к этим елкам!
Вчетвером, пожалуй, больше мешая друг другу, нежели помогая, они перенесли друга в указанное Матиасом место и, наскоро расчистив снег под одной из елей, аккуратно усадили Мадругу спиной к дереву на поломанные ветки. Глаза юноши были открыты, но смотрели в одну точку. Казалось, что он больше никого не узнавал и вообще не осознавал, кто он и где.
– Теперь нам придется нести его, – сказал друзьям Стерлинг, сидя на корточках рядом с Мадругой. – Иначе он погибнет от холода.
– Тогда никто из нас не дойдет, – произнес Матиас, оглядывая место, в котором они оказались. Среди сугробов петлял ручеек, уходя дальше в лес, над заснеженными кронами деревьев светила луна.
– Да что ты такое говоришь?! – Уильям от таких слов товарища даже подскочил на ноги. – Как тебе не стыдно, Гэри?! Мы не можем оставить его в лесу одного!
– Не беспокойся, Билл, никто и не думает его оставлять, – поспешно ответил Матиас. – Просто нам надо поступить несколько иначе. Дело в том, что у меня есть план, понимаешь?
– Какой? – поинтересовался Джеки, также присаживаясь к Мадруге и внимательно осматривая его.
– Сейчас я соберу ветки и, вернувшись к колее напротив этого места, оставлю их на снегу, как особый знак. Потом мы пойдем дальше, отыщем людей со снегоходом и тогда вернемся сюда, чтобы забрать Джека. Он ведь никуда не уйдет без нас и не потеряется, – поделился своими размышлениями Матиас.
– Но ты все равно… э-э-э… хочешь оставить его! – не выдержал Вэйер. – Это нехорошо.
– Если мы останемся с ним, то умрем от холода – все до единого, – возразил Гэри, вытаскивая из-под снега ветки потолще. – А так мы вернемся за ним на теплом снегоходе – и заберем.
– Тогда идите без меня, – решительно сказал Уильям. – Ведь кто-то должен остаться с Джеком и присмотреть за ним. В конце концов, я его лучший друг. А вы, когда найдете людей, возвращайтесь за нами.
– Обязательно вернемся, Билл! – пообещал ему Матиас, дрожащими руками собрав ветви в охапку на животе. – Пошли, ребята, – обратился он к Хьюэтту и Вэйеру. – Чем скорее пойдем, тем скорее вернемся.
И, напоследок обернувшись к Мадруге и Стерлингу, Гэри пошел по колее. Теодор и Джеки послушно последовали за ним.
Уильям наблюдал за уходящими товарищами до тех пор, покуда три фигуры не пропали из виду. После он, следуя примеру Матиаса, присел к Мадруге и попытался растормошить почти бесчувственного приятеля.
– Джек! Джек! – отчаянно шептал он. – Очнись!
Губы товарища дрогнули, ничего не видящие глаза раскрылись на мгновение еще шире:
– Это ты, Билл? Не буди меня, я так хорошо спал…
Коснувшись друга, Стерлинг был невероятно удивлен: Джек совсем перестал дрожать. Это было очень странно особенно потому, что вновь пошел снег… Впрочем, рассудил он, если Джек решил поспать, так это еще лучше. Когда он проснется, сюда наверняка приедет снегоход, и их заберут. Поэтому он решил больше не беспокоить товарища, отчаянно пытаясь согреть пальцы дыханием: ему-то еще до сих пор было холодно.