В другой больнице он долго готовился и планировал, зато и совершил побег весьма оригинальным способом. Не найдя возможности каким-либо путем покинуть здание, находчивый юноша попросту заговорил охранявший его персонал, направив внимание стражей на группу чем-то сильно обеспокоенных пациентов. Волнение людей, между прочим, было вызвано им самим и, соответственно, являлось частью плана. Гэри очень гордился проделанной работой. Возможно, это был один из первых его успехов как манипулятора людскими чувствами и воображением.
Сперва бунтовщик, нацепив на лицо маску флегматичного и ко всему безразличного постояльца заведения, внимательно изучил помещение, пленником стен которого ему пришлось стать. Увы, покинуть его через двери или окна возможным не представлялось. На прогулку пациенты выводились группами, находившимися под постоянным контролем санитаров. Высокий каменный забор, окружавший медицинский комплекс, не сильно его беспокоил: тренированному парню, каким был Матиас, он не доставил бы особых хлопот. Другое дело – как к нему подобраться? Охрана, расположенная в отделении для больных буквально на каждом углу, никогда не дремала. Сектор же персонала был отделен небольшим коридором, в котором неизменно дежурили два санитара. Пройти мимо них незамеченным не было ни малейшей возможности: стоило кому-нибудь из пациентов приблизиться к коридору, как охранники немедленно отправлялись ему наперерез. Сперва Гэри показалось, что вероятность побега из этого места равна нулю, тем не менее юноша не впал в отчаяние и пошел иным путем.
Поскольку учреждение являлось структурой, подчиненной непосредственно Министерству по делам ветеранов США, то его пациентами по большей части были отставные военные – словом, именно тот контингент, который Гэри превосходно понимал и с которым мог общаться более чем непринужденно. Исходя из этого, в его голове зародился план побега из ненавистного места, и для его осуществления Матиас стал незаметно приглядываться к своим товарищам по невольному заключению.
На каком-то этапе замысленного им мероприятия Гэри наметил себе в жертву группу из пяти человек: эти ребята всегда держались вместе, а поведение их было относительно спокойным. Санитары не разделяли их, выводя на прогулку. Больные даже принимали пищу, сидя за одним столом. Матиас, будто без задней мысли, сблизился для начала с одним из них – Маленьким Чарли, после чего с легкостью перезнакомился и с остальными. Парни – четверо из них попали сюда после Вьетнама – находились здесь разное время и по разным причинам: кто-то после тяжелой контузии, кто-то в результате нервного срыва, последствий которого не выдержала психика.
Главным в компании, как за время не особо длительных наблюдений выяснил Матиас, был Ноа О'Райли – сержант в отставке с длиннющими ирландскими корнями. Остальные ребята подчинялись ему, будто война до сих пор не прекратилась. Впрочем, по радио уже объявляли, что заключительные операции ВМС США «Орлиная тяга» в Пномпене и сайгонский «Порывистый ветер», последовавшие друг за другом с разницей чуть более двух недель, успешно завершились. Несмотря на удачную эвакуацию американских дипмиссий из Камбоджи и Вьетнама, страна переживала последствия весьма противоречивой двадцатилетней войны: по мнению многих граждан, победа в ней так и не была достигнута, поскольку в конечном итоге Вьетнам, Камбоджа и Лаос при активной поддержке Советского Союза, Китая и их сателлитов присоединились к социалистическому блоку. Неудивительно, что подобные новостные «радости» были самыми обсуждаемыми в среде всего американского населения.
Пациенты дома скорби, конечно, от него ни в чем не отставали: кто-то тихо рыдал в уголке, переживая позор страны на мировом уровне, кто-то потрясал кулаками, грозя вернуться обратно и еще показать Вьетконгу, где раки зимуют. Находчивый Гэри, также участвуя в прениях, мгновенно осознал, какую личную выгоду он может извлечь из событий последнего месяца, и немедленно принялся за работу.
Во время продолжительных бесед с товарищами по несчастью он сразу же обращал внимание на детали, раздражающие или воодушевляющие коллег. Так, например, он в скором времени узнал, что Маленький Чарли ненавидит собак, а Джим по прозвищу «Дельта-17» мечтает жениться именно на блондинке. Сам О'Райли бурно реагировал едва ли не на каждое слово, так или иначе связанное с местом его службы. Воспользовавшись этими знаниями, Матиас принялся играть на чувствах пациентов, незаметно готовя их к той роли, какую отвел им в намеченном спектакле. Помимо этого, он настолько втерся в доверие к ничего не подозревающим коллегам, что те в скором времени поставили для него еще один стул за своим столом в трапезной и держались с ним совсем уж по-приятельски.
Не меньше внимания уделял он и охране коридора. Парень подмечал, когда происходит пересменка, в какие часы санитары ведут себя более раскрепощенно, когда уходят поодиночке в сортир. Из их разговоров он узнал, что дальше по коридору (с его местонахождения этого видно не было, так как мешал поворот направо) совсем неподалеку расположен туалет, а главное – окно в нем никогда не запиралось. Эта информация, пожалуй, и повлияла на веру хитреца в успешный побег сильнее всего. Гэри решил, что теперь знает, каким образом можно улизнуть отсюда незамеченным.
В один из вечеров незадолго до ужина он ненавязчиво стал подбивать ребят на необходимый для его цели тактический маневр, а именно – отвлекающий санитаров беспорядок. Охранники сменились еще в полдень, поэтому заступившие на пост уже явно устали от ничегонеделания, лениво переговариваясь меж собой или рассеянно глядя на бродящих по залу или кучкующихся группами пациентов и наверняка мечтая о скорейшем уходе домой. Гэри, переходя от человека к человеку, нашептывал ему о таких вещах, которые попеременно либо успокаивали, либо выводили его из себя. Матиасу было важно добиться неуправляемой реакции со стороны товарища, при этом он превосходно понимал, на каких струнах играет. И люди подчинялись его воле, ничуть не подозревая в этом ловкой, умышленной провокации.
Легче других ему удалось взвинтить отставного сержанта. Матиас напомнил ему об операциях Корпуса морской пехоты США по спасению американских дипломатов. О'Райли, лишь только услышав о «боли нации», едва не впал в истерику.
– Ты понимаешь, Ноа, они сталкивали в воду наши вертолеты, один за другим, – с деланым чувством шептал ему в лицо Гэри. – Я поверить не могу в подобное. Наверное, они хотели скрыть от нас что-то очень важное, а такая эвакуация – всего лишь прикрытие!
– На палубах авианосцев больше не было места, – возражал ему Маленький Чарли. – Так говорили по радио, я сам слышал. Стоило вертолету с беженцами сесть на «Окинаву», его сбрасывали за борт, чтобы нашлось место для других следующих за ним вертолетов…
– Мы все это слышали, – соглашался Матиас, наблюдая за все больше выходившим из себя О'Райли. – Но я думаю, что это самый настоящий заговор: там одних вьетнамцев было куда больше, чем американских граждан. Зачем это делалось, спрашивается? Чтобы в Штатах стало больше иммигрантов?
– При этом они будут есть нашу еду! – занервничал Джим, размахивая руками.
– Вот видишь, – Гэри указал глазами на говорившего, обращаясь к Маленькому Чарли. – «Дельта-17» отлично понимает, что к чему! – он хлопнул приятеля по плечу. – Смотри, как эти треклятые вьетнамские иммигранты не добрались бы и до твоей блондинки, попомни мое слово…
От этих слов Джим закрыл лицо руками и завыл. В тот же миг О'Райли затопал ногами и громогласно крикнул:
– Солдаты, строиться!
Остальные корчили друг другу гримасы и непонятно жестикулировали – словом, Матиас достиг цели, незаметно отдалившись от нарушителей порядка в сторону охранников.
Санитары в мгновение ока утратили сонный вид: естественно, подобный концерт сразу же взбодрил бы кого угодно. Гэри, подкравшись к ним по стене, еще и подлил масла в огонь: дескать, идите и разберитесь с бунтарями, как вам предписывает инструкция. Охранники рванули к пациентам, едва не опрокинув с ног самого Матиаса. Кажется, в толпе несчастных завязалась драка. Только истинному зачинщику беспорядков до этого не было никакого дела. Он прокрался по стене зала к ныне свободному коридору – путь из узилища был открыт.
Пока охрана разбиралась в причинах массового недовольства и успокаивала несчастных, разводя их по углам помещения, Гэри, проникнув в закрытый для пациентов клиники коридор, скрылся за его поворотом и тут же наткнулся на дверь с табличкой «WC». Он заскочил в небольшое помещение, озираясь вокруг: следовало поспешить, поскольку сейчас на помощь санитарам в зал прибудут дополнительные силы. Поэтому, недолго думая, он воспользовался не имевшим решетки окном туалета на первом этаже и был таков.
Кстати, в тот раз его так и не поймали, хотя он снова не знал географии города, в клинике которого содержался. Правда, стоило Гэри вернуться домой, оказалось, что санитары поджидали его прямо на пороге. Несмотря на это, его бунтарский дух ничуть не ослабевал, напротив, с каждым разом он готовил своим «тюремщикам» все более изощренные сюрпризы. Словом, он был не только уверен в том, что для достижения цели любые средства хороши, но и умел превосходно пользоваться этими самыми средствами.
Однако наилучшей закалкой послужил ему пеший переход из Орегона в Калифорнию: тогда его путешествие затянулось на пять недель, а покрытое им расстояние занимало более пятисот сорока миль. Незадолго до того он поссорился по телефону с матерью и отчимом и, чтобы загладить вину, решил самостоятельно навестить близких. Оставив поутру бабушкин дом в Портленде, где он с некоторого времени проживал, Гэри вышел на трассу, ведущую в Мэрисвилл, кстати, даже не прихватив с собой минимальных запасов еды. Так он уже вторично оказался на знакомой ему по ранним приключениям дороге – шоссе 70. Вместо того чтобы воспользоваться услугами транспорта, он упорно двигался пешком, и ничто не могло сломить его упрямства. Это был добровольный вызов, брошенный судьбой настоящему борцу. А в том, что он настоящий борец, Матиас ни на мгновение не сомневался.