Как вдруг… Вдруг его словно осенило: это же выход из положения! Со смертью его несчастного друга все закончилось. Теперь он наверняка знает, как обмануть Существо!
Гэри нагнулся к ногам покойного и снял с него обувь. Затем разулся, швырнув свои теннисные туфли в угол, и влез в кожаные ботинки Вэйера. Его ногам сразу стало удобнее, поскольку размер ступни Теодора был больше его собственного. Да и теплее в них, наверное, ведь это не какие-нибудь холодные кроссовки. В таких вполне можно пройти весь лес насквозь и встретить людей. Если те опять-таки не очень далеко….
Ему внезапно пришло в голову, что Существо уже каким-то образом осведомлено о смерти Теодора и поэтому больше не охотится за ним. Значит, оно по-прежнему намерено преследовать только оставшегося в живых, то есть его, Гэри. Однако если Гэри наденет на себя обувь Вэйера, то Существо, несомненно, будет принимать его за умершего и потому не обратит на следы никакого внимания, ведь Существу не интересны покойники! Матиас даже улыбнулся, когда продумывал такой обманный ход с переодеванием: теперь ему ничто не угрожает… Если, конечно, Существо не увидит Гэри на открытом пространстве.
Откуда Существу стало известно о смерти Теда? Наверное, прочитало об этом в мыслях самого Гэри. Ведь оно читает самые сокровенные тайны человека не хуже, чем человек – раскрытую книгу. Впрочем, сейчас не время разбираться в способностях твари. Надо поскорее уносить отсюда ноги, пока не закончилось дневное время. Вновь оказаться ночью в лесу, в придачу в полном одиночестве, Матиасу ни за что не хотелось. Необходимо приложить максимум усилий и до темноты выйти к людям. Куда угодно: хоть в Чико, хоть в Оровилл, да хоть в тот же Форбстаун! И хоть парень превосходно запомнил карту местности, он абсолютно не представлял, в какой именно ее точке находится в данный момент.
Гэри тихонько подкрался к выходу из трейлера и приложил к стене ухо – ничего подозрительного. Открыв защелку, он осторожно высунул голову в проем двери – никого. И тогда, сказав этому дому последнее «прощай», юноша медленно двинулся в лес, намереваясь покинуть площадку в ее южной части.
С самого начала пути Гэри был уверен, что вычислил правильное направление. Отсюда он наверняка попадет в Форбстаун, а если свернет несколько западнее, то окажется прямиком в Оровилле. Впрочем, следуя выбранному маршруту, он неоднократно сомневался: а верно ли он идет? Не запутывает ли его ненавистное Существо, раз оно в состоянии читать мысли?
Невзирая на солнечный день, Гэри становилось все холоднее. И как он не подумал о том, что можно было бы закутаться перед долгой дорогой хотя бы в одно или два одеяла? Он понимал, что совершил оплошность, но возвращаться не хотелось. Кроме того, там, в трейлере, был похоронен друг. Последний из его друзей. Гэри было страшно даже подумать о том, что случилось с остальными. Боже, он ведь искренне пытался спасти каждого из них, но из его намерений так ничего и не вышло.
Ступая по снегу, Гэри старался поскорее покинуть эти места. Иногда на него находил продолжительный кашель. В эти мгновения он больше всего рисковал выдать себя Существу. Несмотря на то, что вокруг все было спокойно, парень не терял бдительности. Поскольку он теперь один, то следует быть внимательным за пятерых, ведь спокойствие в любую секунду может оказаться ложным.
Он не считал и не хотел этим заниматься, сколько времени находился в пути, ориентируясь исключительно по солнцу: пока оно не закатилось, у Гэри имелся реальный шанс уйти от преследования и показать злодейке-судьбе средний палец.
Огибая многочисленные деревья, он упорно двигался в намеченном направлении. Несмотря на более просторную обувь Вэйера, ноги Матиаса ужасно ныли. Куда бы он ни глянул, никаких следов человека! Впрочем, Гэри превосходно понимал, что отсюда к людям путь неблизкий. Какую цифру назвал Джек Мадруга незадолго до того, как они бросили «Меркьюри Монтего»? Пятьдесят, что ли, миль? Гэри отметил, что если он идет правильно и верно определил точку своего местонахождения, то, следовательно, его путь уже сокращен миль на пятнадцать, а то и все двадцать. Ну да ладно, лучше об этом вообще не думать. Все равно еще остается весьма приличное расстояние.
Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о длине предстоящего пути, Гэри, время от времени поглядывая за спину, погрузился в воспоминания. Однако, видимо, память его также замерзала, отчего подбрасывала ему различные эпизоды жизни, ничем между собой не связанные. То он находился на футбольном поле Оливхерста, то сразу после этого оказывался в предместье Юба-Сити, прямо на реке, где постоянно купался с кузеном и свояком, который, помимо прочего, был его тезкой. Гэри вновь увидел мать, в детстве читавшую ему книги перед сном. Ему, как и всякому любознательному мальчишке, очень нравились приключенческие романы. А еще – детективы и космическая фантастика. Например, его сестра Шэрон терпеть не могла детективы и космическую фантастику, а Гэри был от подобной литературы без ума.
Иногда его отчим Боб тоже покупал ему интересные книги. А вот родной отец ничего не дарил ему. Наверное, потому что просто не успел этого сделать: мама развелась с ним, когда Гэри было всего три годика. Честно говоря, он и сам вспоминал отца с огромным трудом. Стоило юноше попытаться подумать о нем, как черты лица его родителя немедленно расплывались, и как Гэри ни пытался навести резкость, ничего не получалось. Таким он и запомнил отца – туманным, расплывчатым, как окно после дождя.
Внезапно окоченевшая память сменила курс и швырнула Гэри прямо в палату психиатрического отделения армейского госпиталя в Сан-Франциско – одно из самых отвратительных мест в его жизни. Он ненавидел его каждой клеточкой кожи! Именно здесь он понял, что значит быть лишенным свободы. Конечно, он и до того попадал в подобные заведения, но чтобы настолько проникнуться ненавистью к издевающемуся над ним медицинскому персоналу… Неудивительно, что нервы юноши не выдержали унижения и он сбежал оттуда. Как, впрочем, постоянно сбегал из всех мест лишения свободы.
Снег продолжал отвратительно хрустеть под ногами. Внезапно Матиасу почудилось, будто к его мерзкому хрусту примешался некий посторонний звук – то ли урчание, то ли хлопанье крыльев. Существо! Он стремительно оглянулся, на секунду прекратив движение, однако ничего подозрительного не обнаружил. Но он был уверен, что слух не подвел его. Значит, проклятая тварь прячется где-нибудь неподалеку, выжидая момент для того, чтобы атаковать единожды, но наверняка.
Гэри ускорил шаг, держась среди деревьев и по возможности избегая открытых пространств. Огромное Существо вряд ли чувствовало себя вольготно меж раскидистых кустов, елей и сугробов. При своем размере и массе оно не могло бы успешно лавировать, преследуя цель. Прячась за стволами деревьев и пригибаясь, Матиас, казалось, успешно уходил от подстерегавшей его в неведомом месте опасности. Плохо будет лишь в том случае, если Существо заметит его. Тогда уж оно наверняка не отвяжется и не отстанет до тех пор, пока не покончит со своей жертвой.
Как вдруг… Вдруг Матиас с предельной точностью вспомнил, что встречается с Существом далеко не впервой! Гэри был настолько поражен внезапно и четко возникшим перед глазами образом, что едва не остолбенел. И в тот миг замерзающая память явила юноше страшное воспоминание…
Он вновь оказался в кровати, когда мама читала ему книги перед сном. Сколько ему тогда было лет? Пять? Шесть? Сейчас он не мог вспомнить определенно, да и суть была не в этом. Главное заключалось в том, что его детская память удержала в себе все, до мельчайших подробностей. И подробности эти ужаснули замершего на месте Гэри.
…Тем поздним вечером мама читала вслух полюбившийся мальчику роман Конан Дойля «Затерянный мир». Воображение Гэри, жадно ловившего каждое слово, рисовало услышанное в подробностях. В книге был эпизод, когда уставшие путешественники остановились на привал неподалеку от описываемого в книге плато Мепл-Уайта, и вдруг на них внезапно напало страшное, ныне ископаемое существо – птеродактиль. Матиас мог поклясться, что бессознательно запомнил имя чудовища с далеких детских времен. Герои романа сидели возле костра и жарили местного поросенка на ужин, когда птеродактиль напал на них с воздуха. Существо на лету схватило зубами добычу – этого самого поросенка – и, сверкнув красными глазами, вновь унеслось в темноту.
Однако не только собственное воображение мальчика потрудилось над созданием образа ужасного Существа. Помимо того, в книге имелась картинка, изображавшая нападение птеродактиля на путешественников. И маленький Гэри запомнил ее, пронеся через всю свою жизнь. Кто же мог знать, что спустя долгие годы ему вновь придется столкнуться с чудовищем из детских кошмаров?
Матиас пытался отмахнуться от воспоминаний, которые ныне до невыносимой боли бередили рану его несчастной страдающей сущности. Гэри едва ли не физически ощущал, как она кровоточит. А может, это кровоточили его руки, пораненные ветками кустов и деревьев?
Мысли в голове путались. Как могло случиться, что Существо, столько лет никак не дававшее знать о себе, возникло сейчас? Почему это вообще произошло? Гэри, плохо ориентируясь в действительности, вновь пришел в движение: он встрепенулся, будто проснувшись от внезапного сна, и из последних сил побежал куда глаза глядели. Продираясь сквозь густой заснеженный кустарник, он сильно поранил лицо и потерял очки, но даже не стал останавливаться, чтобы поднять их. Резкость зрения невероятно упала, но чего ради о ней беспокоиться, если повсюду бесконечный снег. Если повсюду близкий конец пути…
Сейчас, когда смерть следовала за ним буквально по пятам, лишь одно беспокоило его: из всех своих страшных тайн, о которых он поведал приятелям, лишь одна осталась нераскрытой. Правда, он готовился и к этому, но, увы, просто не успел совершить признания вовремя. Друзья погибли, а Гэри так и не рассказал о том, что именно задумал он для предстоящего «Аллигаторам» баскетбольного турнира. Итак, приблизительно за неделю до их поездки в Чико он сознательно перестал принимать лекарства, прописанные ему для успешного противостояния шизофрении. Временный отказ от стелазина и когентина представлялся парню весьма действенным, хоть и совершенно радикальным методом принести победу собственной команде в каждом из матчей, начиная с первого. Предписанные лекарства неизменно вызывали у него апатию, непередаваемую сонливость и даже желание вообще не двигаться. Юноше думалось, что подобный шаг крайне рискован, но вполне оправдан. Будет ли все это полезно команде во время недельного турнира? Ему казалось преступлением, если друзья будут во время игры скакать, как кузнечики, а он еле ползать, как сонная муха. Гэри уже много раз замечал за собой подобную ерунду: стоит принять лекарства – и на тренировку, тем более если она в тот же день, вообще можн