Хлоя боялась пойти по ее следам, полюбить Саида таким, какой он есть. Но между Саидом и ее отцом есть большая разница. Отец направлял злость вовне, причиняя боль всем вокруг, кроме себя. А Саид обращал ее вовнутрь и горел заживо.
Хлоя хотела его спасти. Показать, что он может получить. Вместе с ней. Показать ему то будущее, которое ему придумала.
Она поступила точно так же, как все остальные в его жизни. Попыталась вылепить из него идеал. Объяснить, что он должен хотеть. Это не любовь, а эгоизм. Собственническое чувство. Она попыталась подчинить его, как в первую их ночь, когда он был в ее власти. Попыталась превратить его в того, кто ей нужен. Но сама она не пыталась стать той, кто нужен ему. Она игнорировала все, что он говорил, не прислушалась к тому, чего он хочет на самом деле. Она попыталась укротить Саида, чтобы управлять им.
Ладонью Хлоя стерла с доски все, а потом запустила пальцы себе в волосы. Неудивительно, что Саид оттолкнул ее. Она считала, что предлагает, но на самом деле требовала.
Выбежав из кабинета, она пошла к комнатам Саида. Этаж за этажом, коридор за коридором — тяжело дыша, она проклинала огромный дворец. Наконец она добралась до его покоев, но его там не было. Не было его и в кабинете, и в других залах. Шейх покинул дворец.
Саид бежал по песку. Все тело горело от муки, безымянной боли, которой не видно было конца. Сколько раз он бегал по пустыне, надеясь найти там избавление, момент свободы. Но обрел его только в объятиях Хлои.
И она не стала использовать против него эту слабость. Единственная из всех людей. Единственная, кто не обратила его чувства против него самого. А Саид сказал, что не хочет ее. Что не любит ее. Он действительно трус. Так долго прятался за своей злостью, что сам поверил, что ничего нет. Что ничего не чувствует.
Нельзя было проявлять боль — но это не значило, что ее нет. Боль глодала его изнутри. Оковы, надетые на него Калидом, держали крепко.
Но с появлением Хлои оковы ослабли, в защите появилась трещина. Саид смог сопротивляться тьме, которая угрожала утянуть его в бездну. Он вспомнил лицо Хлои — и упал на колени. Из груди вырвался крик, который копился половину жизни. Саид пропустил через себя всю свою боль. Плети Калида. Унижение и пытки в плену врагов. Потерю Суры. Вину за ее страдания.
Боль была так сильна, так глубока, что на глаза навернулись слезы. И Саид позволил им пролиться. Впервые в жизни он скорбел, но не прятался.
А когда слезы иссякли, он поднялся на ноги — и в душе его не было стен.
Хлоя сидела в кабинете Саида, глядя на гладкую поверхность стола. Саид взял вертолет, но не вернулся в столичный дворец. Где он мог быть?..
— Хлоя.
Она подняла голову.
— Где ты был?
— В пустыне, — ответил он. — В пустыне я себя потерял и думал, что могу там же себя найти.
— Нашел?
Он покачал головой:
— Не так, как думал.
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Я думал, ты уже все сказала.
— Не все. После того как ты уехал, я все поняла, Саид. Поняла, что делаю с тобой то же, что все остальные. Пытаюсь перековать тебя под себя, под свои ожидания, и не слушаю, что ты говоришь. Чего хочешь. Пусть твои желания не совпадают с моими, но я должна их уважать. Ты не принадлежишь ни мне, ни стране — только себе самому. Никто не проявлял к тебе такого уважения, и я в их числе. Ты заслуживаешь лучшего.
— О, Хлоя. — Он обошел стол и притянул ее в свои объятия. — Чувствуешь?
— Что?
Саид взял ее ладонь и положил себе на грудь:
— Мое сердце.
— Да, — прошептала Хлоя.
— Любовь. Я ее чувствую.
— Ох, Саид. — Она поцеловала его грудь, а потом прижалась к ней щекой.
— Ты не понимаешь, Хлоя? — спросил он, перебирая ее волосы. — Я не нашел себя в пустыне, потому что искал не там. Я там, где ты. И это меня пугает. Я не узнавал ни любовь, ни страх, потому что слишком долго не позволял себе их чувствовать; но теперь я знаю.
Хлоя подняла голову и взглянула ему в глаза. Теперь они были не пустыми, но сияющими.
— Не врагов я боялся, Хлоя, — сказал он. — Мне говорили, что чувствовать нельзя из-за них. Но на самом деле враги моего народа ранили лишь мое тело — мой дядя Калид изранил душу. Он использовал мои собственные эмоции против меня. Забирал все, что приносило мне счастье. Все для того, чтобы подчинить меня своей воле; превратить в то, чем хотел меня видеть. Создать своего суперсолдата. Все, кого я любил, использовали мои чувства против меня — а перед тобой, Хлоя, у меня нет защиты.
— О, Саид…
— Оказалось, именно это мне и нужно, — сказал он. — С тобой я могу быть бессильным, и ты не станешь использовать это против меня. В первую ночь, когда ты привязала меня к кровати…
— По твоей просьбе, — добавила она.
— По моей просьбе, — согласился он. — Я обрел свободу, передав контроль тебе. На мгновение избавился от всего, чему меня так жестоко учили. А потом, на пляже… Хлоя, я не мог справиться с чувствами, которые ты вызывала.
— А я на тебя давила.
— И правильно. С тех пор как я занял трон, мне казалось, что я… ломаюсь. Но ломался не я, а стены — проклятые стены, за которым я был заточен всю жизнь.
— Все равно я не должна была требовать у тебя то, что было нужно мне, и не спрашивать, что нужно тебе.
— Ты, — хрипло сказал Саид. — Ты мне нужна. Навсегда. С тобой я могу быть открытым. Ты меня освобождаешь.
— Ты так много мне даешь, — сказала Хлоя. — Ты забрал мой страх и мою боль, а взамен дал новое начало, новый взгляд на любовь.
— А мне казалось, что я краду у тебя тепло и любовь, чтобы заполнить пустоту в душе. Но больше ее нет, Хлоя.
— Наверное, это и есть любовь: она не отбирает, а прибавляет. Так у меня с Аденом…
Саид прерывисто втянул воздух.
— Аден и ты… — сказал он. — Мне кажется, для такого, как я, это слишком хорошо. Я столько не заслужил.
— Нет, Саид. Ты всегда этого заслуживал; такое счастье у тебя украли. И ты даешь взамен — так щедро даешь мне, и столько еще дашь Адену.
— Я хочу… — Голос у него был сдавленным. — Я хочу стать ему отцом. Твоим мужем.
По щеке Хлои скатилась слеза.
— Я тоже этого хочу. Ну что ж, — сказала она, потянувшись за поцелуем, — шестнадцать лет брака уже не выглядят такими страшными?
— Все равно не идеально, — ответил Саид.
Хлоя нахмурилась:
— Нет?
— Нет, Хлоя аль-Кадар. Шестнадцати лет недостаточно. Мне нужна вся жизнь. Ты должна признать: раз мы друг друга любим, это логично.
— Что ж, шейх Саид аль-Кадар, я не могу возразить вашей непререкаемой логике.
— Значит, в конце концов победила моя логика.
— Нет, — покачал головой Хлоя. — В конце концов победила твоя любовь.
Через пару месяцев они обнаружили, что кормление грудью — не самая надежная форма предохранения.
Хлоя сидела на краю кровати в шоке.
— Ты же ученый, — сухо сказал Саид, находя выражение ее лица почти смешным. — Должна была знать, что такое может случиться.
— Заткнись.
— Что, уже гормоны?
Хлоя швырнула в него подушку.
— Почему ты спокоен?
— Не спокоен. Счастлив.
— Правда?
— Почему нет? Месяцы, проведенные с тобой и Аденом, — лучшие в моей жизни. Ты была права, любовь только растет, а теперь… теперь ее станет еще больше.
— Это может быть второй наш сын, — сказала Хлоя задумчиво.
Саид кивнул:
— И мы будем воспитывать его так же, как первого. И третьего. Мы будем любить всех своих детей. И растить их сами.
На лице Хлои расцвела улыбка.
— Да, этого я и хочу.
— Ты думала, я не захочу?
— Нет, но ведь… традиция…
— К черту традицию. Ты уже проводишь каждую ночь в моей постели, в моей спальне. И мы занимаемся Аденом больше, чем его няньки. Традиция меня не волнует. Я хочу семью.
— Это все, чего я хотела.
— И теперь у нас это есть.
Эпилог
Шестнадцать лет спустя
— Где Аден?
Хлоя обернулась на голос мужа:
— У себя в комнате.
— Он готов?
— Он всего лишь ребенок, Саид.
— Он наследник трона Аттара. И готов занять свое место.
— Я знаю. Для этого он рожден. И всю жизнь готовился, но…
— Но ты его мать, и не можешь не волноваться. — Саид подошел и притянул ее в объятия.
Шестнадцать лет не лишили его объятия магии. Прикосновения пробуждали в Хлое желание, вызывали жажду. Наполняли любовью.
— Я его отец, и тоже волнуюсь. Но он сильный и умный. И у него есть мы.
— Знаю, — кивнула Хлоя.
— Остальные дети готовы?
— Надеюсь, никто ничего не пролил на одежду. Они так рано оделись… Боюсь, их наряды не доживут до обряда коронации.
— Ну и пусть. Мы никогда не притворялись традиционной королевской семьей.
— На это не приходилось рассчитывать.
— Нет, доктор аль-Кадар, — сказал Саид. — Жены шейхов не часто преподают в университете.
— А шейхи редко украшают свой кабинет рисунками детей.
— И мало у кого из правителей такая замечательная семья.
В дверях появился Аден, в идеально отглаженной одежде и с очень серьезным выражением на юном лице. Хлою пронзило чувство гордости и любви. Ее старший сын в глазах страны стал мужчиной, но для нее он навсегда останется младенцем, которого она качала у груди. Ребенком, ради которого отказалась от всего.
Ребенком, который в итоге дал ей все, в чем она нуждалась.
— Я готов, — сказал он.
— Мы тоже. — Одной рукой обнимая Хлою за талию, другую Саид положил сыну на плечо. — Иди туда, когда захочешь, а мы пойдем за тобой.
— Я рад, что вы со мной, — сказал Аден.
— Мы всегда будем рядом.
— Я не сомневался в этом. — Юноша улыбнулся и вышел, направляясь в тронный зал, навстречу своему будущему.
— Этот мальчик — надежда нации, — сказал Саид. — Но главное — он наш сын. Он привел нас друг к другу. Ничто этого не изменит.
— Знаю. — Хлоя повернулась к мужу и поцеловала его со всей страстью, которая росла между ними все годы брака. — А ведь по изначальному плану сегодня мы должны были бы разойтись…