В номере горел яркий свет. Жена Антона предпочитала заниматься сексом при свете и желательно перед зеркалом. Он не сомневался, что фотографии получатся качественными.
Одно дело, когда знаешь об измене супруги, другое дело, когда видишь. Теперь, после того как он к Леле окончательно остыл, его ничуть не трогали эротические игры жены с чужим мужчиной. Займись он съемкой раньше, можно было бы открывать свой порножурнал. Моделей в городе хватало, его жена далеко не единственная в этом гадючнике. Парочка так увлеклась, что Бартеньев обнаглел и прижимал объектив прямо к стеклу.
Стоящие на балконе третьего этажа Зимин и Агеев не стали ждать окончания спектакля, ушли в комнату. Агеев с озабоченным видом достал из холодильника бутылку водки и сел в кресло.
— Остроумный ход придумал наш подопечный. Способ, конечно, древний, как мир, но действенный. Шантаж всегда срабатывал. Меня вот что беспокоит, Кирилл. Кого из них Бартеньев берет на мушку. Если жену, то это нестрашно. С ней он справится. Но я не уверен, что у нее есть такие деньги. Если он хочет взять в оборот ее любовника, то тут могут возникнуть проблемы.
— В каком смысле? Надеюсь, он знает, что делает. Парень хочет ударить наверняка, без промаха, и понимает, с кем имеет дело.
— Вряд ли. Он же, в отличие от тебя, не читал досье Никиты Лугового.
— А при чем здесь Луговой?
Агеев с удивлением глянул на Зимина:
— Этот здоровяк, что спит с женой Антона, и есть Луговой. Я давно знаю, что Никита водит в гостиницу какую-то бабу. Даже намекал ему, что мне это известно. Но кто же мог предположить, что эта шлюха — жена парня, которого я хочу взять в свои партнеры?
Зимин расхохотался:
— Вот это казус! Выходит, Антон твою работу делает. У тебя не получилось раскрутить Никиту, так у Антона наверняка получится. Он парень не дурак, зря рисковать не станет.
— Ну а теперь, Кирилл, давай рассуждать здраво. Если Антон принесет фотографии Никите и потребует денег, Никита его убьет. На одну ладонь посадит, другой прихлопнет. Никита не боится открытых врагов. Он, как бык, попрет на красную тряпку. Думаю, Бартеньев это понимает. Вряд ли Антон будет действовать в лоб. Зачем? И я не собирался так делать, а лишь припугнул Никиту. Но вот скрытый враг сможет вить из Лугового веревки. В темноте Никита беспомощен, так как врага перед собой не видит. Он же глуп. Способен только кулаками размахивать.
— Анонимное вымогательство. Негативы в обмен на деньги? Так?
— Только так и не иначе.
— С передачей денег могут возникнуть проблемы. Слишком узкое место Тихие Омуты. Тут всё и все как на ладони. Обмен вслепую маловероятен. Можно просчитаться и угодить в ловушку.
— Не в этом дело.
— Думаешь, Никита пойдет к майору?
— Нет, не пойдет. Майор — человек мэра, а мэр опекает жену Никиты. Они большие друзья, мэр сделал из нее супербизнеследи. Возможна утечка. А для Никиты страшнее жены ничего в мире нет. Без нее ему крышка. Вопрос в другом. Получив анонимку, Луговой в первую очередь будет искать шантажиста. И он его найдет. Он меня найдет. Это я его запугивал, я требовал денег. Я чужак здесь и не опасен для местного воротилы с крупными связями. Он меня не боится. На другого и не подумает. Я здесь, требую ту же сумму, и даже грозил ему. Антон останется в стороне, а из меня Никита кишки выпустит. Даже в суть вникать не станет. Он сначала делает, а потом думает. И уехать я не могу. Антон без денег ко мне не придет. Никита появится раньше.
— Логично, черт подери!
Зимин разлил водку по стаканам. Они выпили и долго сидели молча. Каждый думал о своем.
— Выход только один, — наконец изрек Зимин. -Ты должен уехать.
— А к кому придет Антон подписывать договор и кому он принесет деньги?
— Пусть все считают, что ты уехал. Надо найти для тебя укромное местечко, где ты мог бы отсидеться. А уж потом мы придумаем, как Антон тебя найдет. Важно, чтобы Никита был уверен в том, что ты убрался восвояси.
— Где же мы найдем такое местечко?
— Есть один вариант. Надо попробовать.
Из телефонной будки Зимин позвонил Виктору Плетневу, известному в городе под именем Степан. Как тот его предупреждал, Зимин ничего по телефону говорить не стал, а пригласил приятеля выпить. Степан не думал, что бывший его адвокат еще раз напомнит о себе, но раз так, пошел. Все же он был Зимину многим обязан. Прошлое стерлось в памяти, но вычеркнуть его из жизни и вырвать с корнем не получалось.
Степан явился по зову в тот же трактир. Зимин уже поджидал его за столиком у окна. По выражению лица бывшего подзащитного Зимин понял, что «разговора за жизнь» не получится. Лучше не терять времени и брать быка за рога.
Плетнев присел за столик.
— Какие-то проблемы, Кирилл Юрьевич?
— Есть один человек. Он, как и я, приезжий. Живет в гостинице. В городе ему оставаться небезопасно по ряду причин и в ближайшую неделю уехать он не может. Как бы нам убить двух зайцев?
— Ему надо схорониться на время?
— Вот именно.
— В жилом секторе не получится.
Плетнев задумался. Зимин разлил водку по рюмкам, но бывший подзащитный пить не стал.
— Есть одно местечко на реке. Брат моей жены имеет свой буксир. Баржи толкает с углем. Сейчас он на ремонте стоит. Но предупреждаю, условия там не гостиничные.
— Потерпит.
— Тогда лучше сделать это сейчас, поздно вечером, пока машин в городе много. Днем он будет выглядеть на дороге, как бельмо на глазу.
— А куда его машину девать? — спросил Зимин.
— Вдоль берега лодочные гаражи километров на пять растянулись. Большинство лодок на воде стоят, если моторы отремонтированы. Так что пустую ракушку мы найдем.
— Говори, что делать?
— Я подъеду через час на угол Двадцать первой и Двенадцатой улиц. У меня серый «Москвич-каблучок». Буду ждать вас там. Пусть оплатит счета и с вещами уезжает. Один, а вы подсядете к нему по дороге. Дежурный должен видеть его одного в момент отъезда.
— Я все понял. — Зимин выпил рюмку и ушел.
Агеев ждал его в своем номере.
— Собирайся, Матвеич, — сказал с порога Кирилл. — Будешь жить на реке. Ночью дышать свежим воздухом, а днем соляркой в кубрике буксира, если он там есть.
— Ради дела я на все готов. И не думай, что я привереда. Всякое в жизни случалось.
— Оформляй отъезд, я буду ждать тебя в конце улицы у трактира «Золотой гусь». Притормозишь, и я подсяду.
— Понял. Портфель с досье и документами оставь пока у себя. Мало ли что.
— Номера шмонают. В мой компьютер уже трижды пытались залезть.
— А ты в номере не держи. Отвези в гараж к Бартеньеву и положи в багажник своей машины. Там надежно, Антон не будет копаться в твоих вещах. Уверен, он не из тех.
— Хорошая мысль. Ладно, я пошел.
Зимин забросил портфель в свой номер и спустился вниз. Перед выходом он подошел к портье:
— Скажите, Саша, а где можно найти симпатичную девочку на ночь?
— Без проблем. На Седьмой улице есть клуб под откровенным названием «Красный фонарь». Он работает легально. Там очень широкий выбор ночных бабочек. За последствия не беспокойтесь. Не очень дорогое удовольствие.
— Спасибо за справку. А то я начинаю с ума сходить от одиночества.
— Хороших вам развлечений.
Сунув руки в карманы брюк и посвистывая, Зимин направился к дверям.
Голубой «Крайслер-конкорд» Агеева появился через двадцать минут. Машина притормозила, и Зимин запрыгнул на заднее сиденье.
— Поехали. Угол Двадцать первой и Двенадцатой. Серый «каблучок». Мигнешь ему фарами пару раз и поедешь следом.
На всякий случай Зимин прилег на сиденье. Машина шла мягко и тихо.
— Не мог, Матвеич, купить себе какую-нибудь «Ауди» или «Мерседес»? Твоя машина в глаза бросается. Слишком яркая и запоминающаяся.
— Кому мы нужны, Кирюша. Не паникуй раньше времени. Я спокоен. Поверь, у меня прекрасная интуиция. Хороший нос заранее кулак чует. Не вижу причин для паники… А вот и «каблучок»… Сигнал мой понял, еду за ним.
Дорога резко пошла под уклон.
— Вставай, конспиратор. Мы выехали из центра. Здесь улочки полутемные, домишки спят.
Зимин приподнялся. С высоты холма было видно, как в лунном свете серебристой лентой изгибалась огромная река, и чем ниже они спускались по склону, тем шире она становилась. Слева, километрах в двух, сверкал тысячами огней новый мост, будто кто-то ярким фломастером перечеркнул водный простор от одного берега к другому.
— Красотища, — протянул Зимин. — Грандиозное сооружение.
Вдоль берега сверкающим бисером были разбросаны разноцветные огоньки.
— Это лодочные ангары, — сказал Агеев. -Точнее, сараюшки. У многих горожан есть свои моторки, глиссеры и даже катера. Только далеко на них не уплывешь. Пять километров вправо, пять влево, а там граница и замок. Особо не разгуляешься.
У реки они свернули вправо, еще минут десять ехали вдоль берега по узкой бетонке и наконец остановились. Все вышли из машин. Левый берег едва был виден. За зеркальной гладью, где-то очень далеко, протянулась узкая черная полоска леса.
— Прямо-таки морские просторы, — помотал головой Зимин.
Вдоль деревянной пристани, толкая друг друга боками, покачивались буксиры. Плетнев махнул рукой и направился к пирсу. Они пошли следом. Возле одного из буксиров Степан остановился и свистнул. На носу посудины зажегся фонарь. На палубу вышел толстяк в тельнике и комбинезоне. Он напоминал колобка, на которого напялили черный курчавый парик.
— Колян, спустись-ка к нам.
— Это ты, Степан?
— А кто еще-то?
Плетнев оглянулся и внимательно посмотрел на Агеева, будто пытался его оценить перед принятием на работу.
— Филимон Матвеич Агеев, — представился проситель, стараясь понравиться. — Долго я вас своим присутствием обременять не буду. Вот только машина…
— Ключи в зажигании?
—Да.
— Все в порядке, не волнуйтесь.
— Сколько я должен?
— Это не мне, а ему, — Плетнев указал на приближающегося к ним колобка. — Сколько сочтете нужным, перед отъездом.