– Вот ты где, – повернулась к нему Изабелла. – Я думала, ты потерялся.
– Нет. – Френк опустился на стул и придвинул его. – Мне нужно было позвонить. – Он взял меню и переменил тему. – Ты уже заказала, мама?
– Да. Я взяла тебе флорентийский омлет с фруктами. Неплохо звучит?
Френк предпочел бы яйца по-бенедиктински, но решил не придавать этому большого значения. Он был благодарен, что мать не спросила, кому он звонил. Френк неумел ей лгать. Он отпил кофе, но не смог ничего съесть, опасаясь за свой желудок.
Во время их позднего завтрака Френк дважды собирался начать разговор, который перевернул бы все его внутренности, но оба раза он проглатывал свои слова. Мать была счастлива и оживлена, и он не хотел все испортить. Когда они кончили, Изабелла взяла свою сумочку и достала маленький подарок. Она толкнула его по столу.
– Это мне?
– Да. – Она смотрела, как он открывает его. – Это пригодится тебе в юридической фирме. Рука Френка остановилась посредине:
– Юридической конторе?
– Да. – Она нетерпеливо улыбнулась. – Открывай же.
– Но, мама, я хочу сказать тебе кое-что...
– Скажешь позже. Я хочу, чтобы ты увидел, что я купила тебе.
Френк вздохнул и достал... По форме коробки он ожидал, что там окажется ручка или карандаш. Так и есть – ручка с карандашом.
– Очень элегантно. Не правда ли?
– Очень, мама. Спасибо.
Время шло, он рвал полоски из бумаги и откладывал их в сторону. Как сказать ей о новости? Но он не может больше откладывать. Френк вздохнул:
– Мама, нам надо кое-что обсудить, – начал Френк серьезно, но когда встретил ее взгляд, растерялся и начал путаться в словах. Смелость покинула его, но он знал, что уже не может отступать.
– О чем ты, Френк?
– Мама, я подумал.
– О чем?
– О винном заводе. О моей карьере.
– Все идет превосходно. Как только ты получишь развод, он пойдет на продажу. Ты можешь жениться на Кимберли Блейк, и ты на пути к вершине.
– К вершине? – Его голос сломался. Френк ненавидел себя в такие моменты, как будто он был заикающимся подростком. – Мама, я думаю, что не создан быть юристом. Я теннисист.
– Френк, не будь идиотом!
– Я всегда хотел основать теннисный клуб. Я бы мог это сделать на нашей земле. Я могу взять порядочную часть моего наследства и заложить его. Я смогу это сделать. Все получится прекрасно. – Он изучал ее лицо, в надежде увидеть признаки энтузиазма, но увидел лишь осуждение.
– Френк, о чем ты говоришь? Ты никогда не говорил ни о каком теннисном клубе.
– Говорил, мама. Я всегда говорил об этом.
Она сжала губы. Френк увидел ее выражение и потерял присутствие духа.
– Ты несешь чушь, Френк. Ты только что окончил Гарвард, получил профессию юриста. Никто в здравом уме не станет заниматься созданием теннисного клуба! Что на тебя нашло?
– Ничего. Просто я не думал...
– Официант! – позвала Изабелла. Стройный молодой человек подошел к столу. – Дайте счет.
Официант кивнул и ушел. Френк смотрел на мать. Она даже не дала ему закончить фразу.
– Мама...
– Хватит, Френк! Я не хочу говорить об этом сейчас... Ты... ты... не в своем уме. Это Шон тебя втравила в это дело.
– Ради Бога, мама.
Изабелла встала. Не дожидаясь, пока официант подаст ей счет, она открыла сумку и поспешила к кассе у выхода.
Нахмурившись, Френк взял ручку и карандаш в коробочке. Она даже не выслушала. Мать никогда не слушает. Френк давно уже понял, что гораздо легче следовать за ее желаниями, чем пытаться бороться с ней. Он вздохнул и направился к двери, держа ее открытой, пока мать выходила.
Френк распахнул дверь машины. Изабелла не взглянула на него, ее лицо было жестким и ничего не выражающим. Мать положила руки на колени, пока он пристегивался ремнем.
– Френк. – Изабелла подняла подбородок. – Не делай этого.
– Я только подумал, что могу употребить свое наследство на то, чего я хочу.
– Нет наследства, Френк. Его голова дернулась:
– Что?
– Я должна была тратить его в эти годы. Гарвард дорог, ты знаешь. Очень дорог.
– И денег не осталось?
– Ничего, о чем можно было бы говорить. Я считала, что вкладывала их в твое будущее.
– Мое будущее? – Френк сжал баранку, его скулы побелели. Он рассчитывал на наследство. Эти деньги должны были стать его будущим после окончания колледжа. Теперь у него ничего не было.
– Френк. – Изабелла дотронулась до его руки, – как еще могла я приобрести этот миленький автомобиль для нас, всю твою одежду, давать тебе карманные деньги?
– Я думал, что мы богаты. – Он повернул ключ зажигания, зажмурившись от подступающей тошноты. – Я никогда не думал, что ты растратишь мои деньги.
– Френк, я сделала это, разве ты не видишь? – Она воздела руки. – Но все будет хорошо. Все идет к тому. Мы не в таком плохом положении. Аренда на виноградники кончается, но мы заплатим за нее премиальными деньгами, которые ты получишь у Блейка.
– Премиальными? – Френк влился в поток, мир рушился у него на глазах. – Я не получу никаких премиальных.
– Но ты сказал...
– Я не поступаю к Блейку.
– Френк, будь разумным!
– Я не могу поступить на фирму, мама. – Френк зажмурился, представив, как будет смеяться над ним Шон. Он смотрел вперед, ожидая вопроса, который непременно последует.
– Почему не можешь?
– Потому что я провалился на адвокатском экзамене, мама, – Френк бросил твердый взгляд на нее, осмелев от открытой им правды.
Она удивленно посмотрела на него, затем лицо ее побледнело.
– Не будет премии?
– Не будет никаких денег, мама!
Утром Джессика позвонила Марии, чтобы спросить о здоровье Майкла Каванетти, и узнала: пока рабочие клеили гостиную и мыли холл, Изабелла и Френк уехали в ресторан, приказав Марии и сиделке не впускать Коула в дом. Сиделка ожидала увидеть замечательного защитника, соглашаясь на эту работу, но у Марии была другая мысль.
Она впустила Коула и Джессику в боковую дверь. Коул был одет в монашеское одеяние, взятое в часовне. Это была идея Джессики. Этот костюм нужен был не только для маскировки, но и оправдывал его визит к Майклу Каванетти. Каждый знал, что Майкл – набожный католик, которому очень нравилось общаться со священниками. Монахи редко появлялись в этих краях, но сиделке это посещение не покажется странным, ведь облаченный в рясу монах пришел, чтобы помолиться о выздоровлении Майкла Каванетти.
Коул проделал замечательную работу, чтобы научиться подражать жестам и позам монаха, Джессике было трудно сохранять серьезное выражение лица в это время.
– Благословляю вас, сестра, – сказал он, торжественно склоняясь перед сиделкой, когда та поднималась со стула.
– Доброе утро, отец, – сказала сиделка, заикаясь. Она разгладила складки на своей одежде.
– Как себя чувствует Майкл?
– Ему лучше, – ответила сиделка, глядя на старика в постели. – Он проспал всю ночь.
– Я пришел почитать ему Святое писание. Может быть. Божье слово дойдет до Майкла и поднимет его дух.
– Хорошая идея, – Сиделка отошла от кровати. – Не хотите ли сесть?
– Благодарю вас, сестра... – Коул сделал паузу, чтобы услышать ее имя.
– Кэрол, Кэрол Бэнкс.
– Благодарю вас, Кэрол. – Он указал на Джессику. – Может быть, мисс Ворд тоже хочет присесть.
– О да. – Она поспешила к двери. – Я попрошу Марию. Я скоро вернусь.
Как только она вышла, Коул наклонился над кроватью.
– Пала, это я, Николо.
Старик пошевелился, его веки вздрогнули.
– Они не хотят, чтобы мы виделись с тобой., папа. Поэтому я переоделся, чтобы проникнуть сюда.
– Николо? – вздохнул Майкл. Он открыл глаза и моргнул.
– Да, это я. Ник.
Майкл покосился, разглядывая его лицо.
– Не надо таблеток, – пробормотал он. Его веки дрожали.
– Что он сказал? – спросил Коул, оборачиваясь к Джессике. – Ты разобрала?
– Не надо пилюль.
– Они вылечат его. – воскликнул Коул.
– А, может, они дают ему что-то, помогающее уснуть?
– Господи, а если это наркотики?..
– Ш-ш-ш, Коул, – Джессика схватила его руку. – Сюда идет сиделка.
Коул немедленно выпрямился.
– Ах, это вы, сестра Кэрол. – Он взял стул:
– Благодарю вас.
– Не стоит, святой отец. – Сиделка осталась стоять. Коул раскрыл Библию и выбрал место, которое собирался читать.
– Извините меня, но я подумала, что хорошо было бы приготовить кофе? Вы не возражаете? – спросила сиделка.
– Нет, конечно, – тихо ответил Коул. – Майкл останется в хороших руках.
– Спасибо. Я могу сделать перерыв, святой отец. Я ведь часами остаюсь в его комнате.
– Не беспокойтесь, сестра. – Коул поклонился сиделке, вспомнив, чему его учила Джессика.
Когда сиделка вышла, Коул взял руку отца, пытаясь заставить его заговорить. Джессика выглядела озабоченной. Она видела, что Майклу трудно подыскать слова – то ли из-за перенесенного удара, то ли от того, что он находился под влиянием каких-то наркотиков.
– Вы упоминали о монахе в последний раз, – наклонилась к Майклу Джессика. – Вы говорили о брате Козимо?
Майкл покосился на нее.
– Защитнике, – добавила она. – Джессике показалось, что по лицу Майкла пробежала тень. – Козимо причинил вам зло?
Майкл потряс головой. Его правая рука дрожала, и он пытался говорить:
– Помогите, – произнес Майкл еле слышно. Коул схватил руку отца:
– Изабелла дает тебе наркотики? Майкл закрыл глаза от утомления.
– Проклятье! – Коул вскочил на ноги. – Он снова заснул.
– Он болен, Коул. И старый человек. В это время дверь скрипнула, и Кэрол Бэнкс вошла с кофе.
– Закончили, отец? – спросила она, ставя чашку на ночной столик.
– Да. Он утомился.
– Время приема пилюль. Лучше дать ему лекарство до того, как он совсем заснет.
Кэрол достала из кармана пузырек и вынула оттуда две голубых таблетки.
– Это для чего? – спросила Джессика.
– О, это успокоительное, – ответила Кэрол. – Паралич сильно на него подействовал, как вы знаете. Миссис Каванетти рассказывала, каким бодрым мужчиной он был. Я подозреваю, что у него начинается припадок. Мы его сейчас успокоим вот этим.