Сомнений не было. Это был «жучок», прикрепленный к нижней стороне стола.
— Да, спустя пять лет после школы. Мы окончили тогда университет. Она филфак, а я юридический.
— А я в это время учился в Москве, — говорил между тем Эльдар, — но потом приехал и отбил ее у тебя. Ты еще тогда очень на меня злился.
— Нет. К тому времени мы с ней уже поссорились.
«Как глупо, — подумал Дронго, — кто-то прикрепил здесь этот „жучок“». — Он убрал руку.
— Ты с ней спал?
— Кажется, да. Всего несколько раз.
— Она была девушкой? — вдруг спросил Эльдар.
— Когда я встречался, уже нет.
— А я думал, ты ее первая любовь. Завидовал тебе.
Дронго сейчас вообще не хотелось вспоминать никаких историй.
— Как видишь, напрасно. После окончания юрфака уехал в другой город и больше с ней не виделся.
— Никогда?
— Никогда. Они переехали через несколько лет, кажется, в Ставрополь. Ее отец был военным.
— Когда это было, — Эльдар показал жестом официантке, чтобы она принесла еще две чашечки кофе, — тогда еще был Советский Союз.
— Это было еще до нашей эры.
— Ты когда прилетишь снова в Америку?
— Не знаю.
Оба посмотрели вдруг на дверь. Там снова стояла Лона. Глядя как-то строго и печально, она вновь подошла к их столику. Друзья поднялись почти одновременно.
Лона подошла совсем близко, глядя в глаза Дронго.
— Постарайся вернуться еще раз, — попросила она и, повернувшись, вышла.
Сев, Дронго снова провел рукой под столешницей. Там уже ничего не было. Ошибиться было невозможно. На душе стало совсем мерзко. Прощание с Эльдаром не получилось. Они просто обнялись, и он пошел к самолету. Еще несколько часов воспоминание о «жучке» не давало ему покоя. Неужели подлец Тадеуш прав? Не хотелось в это верить. Но и не верить было нельзя.
Выезжавший из аэропорта Эльдар, переложив «жучок» из одного кармана в другой, включил магнитофон и под музыку блюза улыбнулся своей широкой улыбкой дипломата.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Все произошло так, как он и предполагал. В Шэнноне его уже ждали. Быстро пройдя мимо бара, он вышел в коридор, где висели портреты посетивших аэропорт глав государств. У лестницы его встречали сразу трое сотрудников английской контрразведки. Один из них был его старый знакомый по Брюсселю.
— Мистер Фридман, — он неприятно усмехнулся, — наконец-то.
— Мы, кажется, с вами встречались? — спросил Дронго.
Его знакомый не принял игру.
— Вы арестованы, — сухо объявил он, — следуйте за нами.
— Господи, — громко произнес Дронго, — в который раз. Учтите, я опоздаю на самолет, и вам придется оплатить мне стоимость проезда.
Они спустились на первый этаж и вышли из здания. В роскошном «БМВ» его ждал сам Кэвин Риггс, сидевший на заднем сиденье.
— Добрый день, — добродушно приветствовал он разведчика, — я же говорил, мы еще увидимся.
— Добрый день, — Дронго сел рядом, — вы думаете, я горел желанием вас снова увидеть?
— Думаю, нет. Хотя вы ведь понимали, что такой вариант не исключен., «Предельная искренность с первого момента», — напомнил себе Дронго.
— Не думал, что вы приедете лично. Неужели брат Бетельмана занимает в вашей службе такое высокое положение?
— Вы же прекрасно знаете, что он только сотрудничает с нашим ведомством.
Автомобиль тронулся. Рядом с водителем сел один из громил Риггса.
— Вы не боитесь, что я сбегу? — усмехнулся Дронго.
— Зачем? — изумился Риггс. — Кому вы нужны в Ирландии? Или вы думаете, что будете нужны у себя на родине? Если профессионала вашего класса подставляют хоть один раз, тогда это все — конец карьере. Вас подставили уже в третий раз. Кажется, есть такая русская поговорка, что Бог любит троицу. Вы полностью исчерпали свой лимит профессионала. Как выжатый лимон, ни капли сока. Вы никому больше не нужны.
— Не стоит так грубо, — разозлился Дронго, — именно поэтому вы меня взяли в Шэнноне?
— Согласен, — засмеялся Риггс, — я неточно выразился. Вы не нужны никому в России, в своей стране. А вот нам вы очень нужны. Для нас вы еще очень спелый плод.
— Я похож на предателя?
— Вы похожи на умного человека, Дронго.
— Благодарю вас. Вы тоже не производите впечатления идиота.
— Что вы хотите сказать?
— Вы же прекрасно понимаете, что я ничего не скажу.
— Это ваше право. Мы передадим вас в суд. Двадцать лет тюрьмы за шпионаж против страны ее величества.
— Это угроза?
— Просто небольшое уточнение.
— Могли бы испугать сильнее. Например, сказать, что меня повесят. Риггс удовлетворенно хмыкнул.
— Мне ужасно нравится с вами разговаривать. Неужели вы поверили бы в возможность такого исхода?
— Никогда в жизни.
— Вот видите.
— Двадцать лет тоже много. По показаниям Семена Бетельмана мне могут дать лет пять, ну восемь от силы. Не так страшно.
— Вы изучали английское законодательство?
— А вы как думаете?
— Тогда все ясно. Восемь лет все равно большой срок.
— Предпочитаю восемь лет сидеть, чем сразу отправиться на тот свет.
— Вы думаете, вас могут ликвидировать ваши старые друзья из КГБ?
— Сейчас это ведомство называется Министерством безопасности России.
— С вами трудно разговаривать. Кстати, кто вы по гороскопу? Мне почему-то кажется, что вы Рыба.
— Не думал, что вы верите астрологам или гадалкам.
— Это иногда полезно.
— А вы не знаете?
— Месяц вашего рождения — нет. Нам не удалось точно установить дату вашего появления на свет.
— Я — Овен.
— Неужели правда? — На этот раз Риггс, видимо, не поверил.
— Можете не сомневаться. В мелочах я стараюсь не врать.
— А в глобальном масштабе? — засмеялся англичанин.
— Иногда, когда это полезно для здоровья. Кстати, куда мы едем?
— Здесь недалеко аэродром. Мы полетим в Лондон.
— Очень хорошо. Вы не знаете, мистер Риггс, меня представят Стелле Римингтон, вашему шефу?
— Зачем это вам?
— Просто интересно. Ни один английский журналист никогда не видел ее лица. Подозреваю, что и в нашем ведомстве на нее не слишком обширное досье. Кстати, это ее настоящее имя?
— Не знаю.
— Не хотите отвечать, не нужно. А где Мой багаж?
— Не волнуйтесь. Он прибудет в Лондон.
— Вы меня успокоили. У меня там темный костюм. Не могу же я предстать перед дамой в таком затрапезном виде.
Риггс засмеялся.
— Я думаю, мы найдем общий язык.
— Рад разделить вашу уверенность, хотя боюсь, что у меня ничего не получится. Вы уже смогли договориться с мадемуазель Либерман?
Риггс громко фыркнул, повернувшись всем корпусом к Дронго.
— Откуда вы знаете, что она старая дева?
— Для этого достаточно на нее посмотреть.
— Хорошо, что она вас не слышит.
— Вот теперь я с вами согласен.
— Вы все-таки приехали из-за Ощенко?
— Первый раз слышу эту фамилию.
— Если хотите, можете с ним встретиться у нас, в Лондоне.
— Не имею ни малейшего желания.
— Вы знаете, что в Нью-Йорке убит Любарский? Он был, кажется, вашим связным.
— Кажется, не был. Я вообще не слышал такой фамилии.
Автомобиль въехал на поле небольшого аэродрома.
— Вы умеете прыгать с парашютом? — спросил вдруг Дронго. Риггс растерялся.
— А зачем?
— Наш самолет могут подбить. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. — С этими словами Дронго вылез из машины.
Риггс растерянно посмотрел ему вслед и только затем расхохотался.
Глава 2
Разумеется, в Лондон его не повезли. Их самолет приземлился в небольшом аэропорту, похожем на военную базу. Автомобили были поданы прямо на летное поле, и Дронго в сопровождении Риггса и еще двух человек пересел в один из них.
Ехали они довольно долго, часа два. Дронго молчал, а Риггс, глядя в окно, невозмутимо курил свою трубку. Лишь однажды он вежливо осведомился:
— Вас не беспокоит, что я курю?
— Курите, — милостиво разрешил Дронго, — это не самое страшное испытание в моей жизни.
Автомобили шли по направлению на северо-запад, определил по солнцу Дронго. Очевидно, в район Нортгемптоншира или Глостершира.
Они въехали на какую-то базу, пройдя два контрольно-пропускных пункта.
Бетонная дорога вела в подземный гараж, где стояло полтора десятка других автомобилей. Выйдя из машины, Риггс жестом пригласил Дронго. Они прошли к лифту и спустились еще ниже — понял по своим ощущениям Дронго. Причем Риггс не дотрагивался ни до каких кнопок. Вероятно, в кабине лифта имелась телевизионная камера, и все управлялось автоматически.
Пройдя по длинному, ярко освещенному коридору до конца, они вошли в один из кабинетов. Там за столом сидел сам Адам Олвинг.
— Добрый день, мистер Фридман, — проскрипел он, — рад приветствовать вас у себя на родине.
— Разделяю вашу радость. — Дронго сел напротив.
— Все-таки вы решили снова попытать счастья, — укоризненно покачал головой Олвинг. — Мы же вас предупреждали. Не думал, что вы окажетесь настолько неразумны, мистер Фридман. Риггс, достав свою трубку, сел сбоку.
— Это был мой последний шанс, — угрюмо пояснил Дронго.
— Только не надо снова разыгрывать нас, — засмеялся Олвинг. — Ваш ход был предусмотрен русской разведкой. Видимо, решили сыграть на неожиданности. Признаюсь, это был очень интересный тактический маневр: дважды подряд подставить одного и того же агента. По сложившемуся стереотипу, если агент себя обнаруживает, его сразу отзывают. Такая практика и у нас, и у вас. Но, видимо, решив перехитрить всех, вам разрешили встретиться со своим агентом и отправиться в Америку. Хотя вторая разработка была проведена более грубо, чем обычно. Бетельман сразу все рассказал брату, а тот, разумеется, нам. Хотите очную ставку с Бетельманом?
— Не хочу.
— Верно, — засмеялся Олвинг, — вы все, конечно, признаете и без этих ненужных формальностей.
— Я могу попросить, чтобы нам дали поесть? — спросил Дронго. — Надеюсь, что вы не намерены морить меня голодом.