Вот оно что! Хотим переманить перспективного кадра, да?
— Ваше предложение — огромная честь для меня, Ватанабэ-сенсей, — отвесил я благодарный поклон. «Англичанка» разулыбалась. Это она зря, — Но я вынужден отказаться. Я уже выбрал жизненный путь, и буду следовать им до конца, — продолжил я, стерев улыбку с лица Ватанабэ-сенсей.
— Не стоит отказываться сразу, — начала она уговаривать, — Извини за прямоту, но совсем не факт, что твои книги понравятся людям. На этот случай будет полезно иметь какую-нибудь настоящую профессию.
«Писатель-не профессия! Блогер-не профессия! Музыкант-не профессия!». Ясно, понятно. Я уже было хотел полезть в конфликт, но подал голос до этого сидящий с безучастным видом Такеши-сенсей.
— Ватанабэ-сенсей, вы считаете, что писатель — не профессия?
Ватанабэ-сенсей поморщилась, поняв, что перегнула:
— Нет, я имела ввиду, что шансов стать востребованным писателем не так уж и много. Очень важно иметь запасной вариант.
— Я читал работы Одзавы-сана. Да, они не закончены, а одно из них я бы вообще запретил к публикации. Особенно учитывая волну протестов, направленных в том числе и на ужесточение цензуры, но у этого юноши огромный потенциал. Сбив его с пути, мы рискуем потерять писателя, способного прославить нашу школу. Простите, Ватанабэ-сенсей, но я не могу вам позволить этого сделать. Он ведь твердо отказался.
Ватанабэ-сенсей покраснела и схавала отповедь.
— В таком случае, Одзава-сан, я даже не буду пытаться тебя звать в курируемый мной клуб любителей математики, — вздохнул Араки-сенсей, — Ты свободен.
Поблагодарив и поклонившись, покинул учительскую. Спасибо тебе, Такеши-сенсей!
Глава 6
Вернувшись в класс, пересказал диалог с учителями друзьям.
— Иоши, это было очень грубо! На такие предложения нельзя отвечать отказом! — покачала головой Кохэку, амбассадор клуба изучения английского языка в нашей компании, — Ватанабэ-сенсей очень хорошая, тебе следует извиниться перед ней.
— Почему? Разве я что-то сказал не так? Я ведь действительно не собираюсь менять клуб, — не понял я.
— Какая дыра в твоем воспитании! — подключился к воспитанию нехорошего меня Кейташи, — Как ты мог забыть, что в Японии никто не отвечает на подобные предложения отказом? Сказать «нет» — значит оскорбить собеседника. Следует отвечать «я подумаю».
Вот жеж отстой. Споткнулся о разницу в менталитете. Ладно, раз надо — значит извинюсь. После урока подошел к перебирающему листочки Араки-сенсею.
— Араки-сенсей, простите, не подскажите, где я могу найти Ватанабэ-сенсей? — обратился я к нему.
— Ватанабэ-сенсей? Там же, где и остальных учителей. В учительской, — пожал он плечами. Логично! — Если хочешь, пойдем со мной.
Я кивнул, и мы пошли. По пути он спросил меня:
— А зачем она тебе? Передумал насчет клуба?
— Хотел извиниться за свой грубый отказ.
— Вот как? Что ж, я рад, что ты осознал свою неправоту. Я хотел поговорить с тобой об этом, но дал тебе шанс все понять самому.
— Спасибо, Араки-сенсей. Это хороший педагогический ход. Выводы, сделанные самостоятельно, всегда усваиваются лучше привитых извне.
Он с уважением посмотрел на меня и кивнул. В учительской было довольно много учителей. Жаль, что не получится поговорить с Ватанабэ-сенсей наедине, придется позориться при всех. Поклонившись прямо у входа сразу всем, подошел к столу Ватанабэ-сенсей. Араки со мной не пошел, отправившись на свое рабочее место.
— Ватанабэ-сенсей, простите мою грубость. Я вовсе не хотел оскорбить вас отказом, — покаялся я с глубоким поклоном.
— Ничего, Одзава-сан. В последнее время тебе пришлось тяжело, поэтому я понимаю. Если хочешь, приходи к нам в клуб, познакомишься с участниками, посмотришь, чем мы занимаемся. Вот увидишь, будет интересно! — неожиданно мягким тоном ответила Ватанабэ-сенсей, — Я не буду настаивать на твоем вступлении к нам, но я слышала, что ваш куратор поощряет творческую свободу, поэтому у вас ненормированный график. Потратишь часть свободного времени на нас? — улыбнулась она. Твою мать, я в ловушке.
— Хорошо, постараюсь прийти в один из ближайших дней, — кивнул я.
— Вот и замечательно. Будем ждать тебя, Одзава-сан.
Попрощался и пошел обратно в класс расстроенный. Такая побочная активность мне совсем не нужна — я бы с гораздо большим удовольствием плевал в потолок лёжа на диване. Ладно, приду пару раз, чтобы сдержать слово, а потом тихонько сольюсь. Ну какой может быть интерес в клубе английского? Зубрежка, какие-нибудь дебаты на изучаемом языке, перевод текстов туда-обратно. Может, какие-нибудь культурные особенности англичан. Все это я уже проходил в прошлой жизни. А еще наш куратор. Кто же он такой? «Творческая свобода» говорит. Да это же просто отговорка, чтобы не работать! Да я его за полтора месяца ни разу не видел! Почему он не пришел «скурировать» проблему с альманахом? Это же его прямая обязанность, нет? Да и пофиг, меня полностью устраивает наш клуб. У Такерады-семпая хорошо получается нами рулить.
В классе Кохэку немедленно спросила меня:
— Ну как? Извинился?
— Да. Придется теперь иногда приходить в ваш клуб, — горько вздохнул я.
— Что за реакция? Ты будто на казнь собираешься! — надулась она.
— Не люблю тратить свое время на то, чем не хочу заниматься.
— Знать английский — супер полезно! — ткнула она в меня пальчиком. Друзья с интересом наблюдали за нашей перебранкой. Мне надоело, и я ответил на столь любимом ей языке:
— Знаешь, Кохэку, мне нет смысла изучать английский, потому что УЖЕ свободно им владею. Если будет нужна помощь — обращайся, объясню непонятные моменты.
Друзья выпучили глаза.
— Откуда ты знать английский? — с жутким акцентом спросила Кохэку на нем же.
— Отец очень много ездит в командировки в США, и решил, что для меня будет полезно знать этот язык, поэтому заставлял меня заниматься с репетитором. Как видишь, это дало свои плоды.
— Поняла, — перешла Кохэку на японский, — Так свободно на английском не общаются даже семпаи из моего клуба. Черт, почему мне не попался настолько же хороший репетитор? — расстроенным тоном ответила она, улегшись на парту лицом к пустой парте Минами. Кейташи бросился было ее утешать, но его прервал звонок.
Последний урок на сегодня закончился, и мы с Хэруки, попрощавшись с ребятами, отправились в литературный клуб.
— Иоши, а почему вы с Симидзу-сан называете друг друга по именам? — заревновала лучшая девочка. Милашка.
— Ну, вчера я назвал ее по имени случайно, из-за недосыпа. Как ты помнишь, она не была особо против. Потом, во время уборки в классе, я решил, что будет нечестно, если она будет со мной более официальна, чем я с ней. Вот и перешли на имена.
— Вот как? Понятно, — прохладным тоном ответила Хэруки. Я вздохнул. Так не пойдет.
— Знаешь, вообще-то из нас двоих она бы предпочла тебя, — мысленно попросив прощения у Кейко, слил я страшную тайну. Душевный покой Хэруки мне намного дороже всего остального.
— Что ты… — Хэруки не договорила, на какое-то время замолчала. Потом, судя по тому, как мощно она покраснела, до нее дошла вся прелесть ситуации.
— Это секрет, хорошо? — подстраховался я, — Я узнал об этом чисто случайно, если кто-то прознает, у Кейко могут возникнуть ОГРОМНЫЕ проблемы, — я взял девушку за руку, посмотрел в глаза, — Понимаешь?
Осознав серьезность момента, Хэруки кивнула:
— Понимаю. Я никому не скажу.
Вот и хорошо. Времена и страна у нас нынче нетолерантные, не хотелось бы подставлять нашу потешную старосту. Она хорошая девочка.
Войдя в литературный клуб, поздоровались с ребятами. И как так получается, что они всегда приходят раньше нас? Посмотрев на место, где когда-то сидел Каваками Нобу, осознал, что Есикава-сан ловко сбила меня с мысли, когда я уже вплотную подошел к вопросу о взаимоотношениях чайных мастеров и сёгуна Хидэёси. Словно само мироздание не дает мне узнать ответ!
Заняв свои места, приготовились слушать наших поэтов. Сегодня они были настроены воинственно, поэтому в пух и прах раскритиковали стихи друг друга. «Да целуйтесь вы уже!» — хотелось крикнуть мне, но вместо этого, дождавшись, пока Такерада-семпай прекратит перепалку, предложил идею:
— Может, вам стоит попробовать написать что-нибудь вместе?
Ребята удивленно посмотрели на меня.
— Как это? — спросил Исида-сан.
— В соавторстве, — развел я руками и развил идею, — У тебя, Исида-сан, прекрасно получается создавать мрачную атмосферу, а у тебя, Мурата-сан, удаются художественные образы и ритм. Почему бы вам не объединить усилия, и не сочинить, например, песню в виде страшной сказки?
— То есть? — сделала бровки домиком Мурата-сан.
— Ну, к примеру, вы знакомы со сказками братьев Гримм? — само собой, все участники литературного клуба кивнули, — Жуть, правда? Темные леса, зловещие болота, тысяча способов умереть страшной смертью. Почему бы не сочинить сюжет в подобном сеттинге? Ведьмы, живые мертвецы, призраки, вампиры, кикиморы, лешие… — я понял, что меня унесло не в тот бестиарий и прервался, — В общем, вот это вот все.
— Страшная сказка в виде песни… — задумался Исида. Давай же очкарик, не тупи, это ведь твой шанс сблизиться с Муратой-сан! Наконец, он сказал: — Я не уверен, что получится.
Ну ты и слоупок!
— Я могла бы попробовать, но если Исида-сан считает, что ничего не выйдет, тогда я тоже пас, — ответила Мурата-сан.
Исида-сан дернулся. Понятно, он думал, что она откажется, и, чтобы было не так обидно, поспешил отказаться сам. Какой милый закомплексованный юноша. Неудивительно, что у него такие мрачные стихи.
— Я не отказывался, просто я никогда ни с кем не работал в соавторстве, — поспешил переобуться он.
— Новый опыт — это всегда хорошо, — подключилась к диалогу Такерада-сан. Ага, кроме тех случаев, когда он заканчивается увечьями, — Мне тоже было бы интересно узнать, что из этого получится.