— Прошу, — проявил я гостеприимство. Синохара на минималках помахал рукой, и что-то хмуро выговаривающий виновато выглядящим копам инспектор подошел к нам.
— Добрый день, инспектор Хаттори, — поклонился я, — Извините за доставленные проблемы.
— Если все было так, как рассказал мне Абэ-сан, проблемы будут у тебя! — буркнул он.
Я повел дорогих гостей на кухню. Там, после стандартных поклонов в исполнении Есикавы-сан и Кейташи, отдал записку ублюдочного порнографа инспектору, рассказав свою версию событий, благоразумно умолчав о камне. Ну его нафиг. Хаттори записал. Потом он опросил Есикаву-сан, полностью проигнорировав Кейташи. Школьник — не человек! Есикава-сан поклялась, что когда они с Чико пришли домой после окончания занятий в начальной школе, записки еще не было. Это позволило инспектору уточнить примерное время визита Канеки.
— Где вероятность, что ты не подделал это? — помахал уликой в воздухе Хаттори.
— Инспектор Хаттори, это решит экспертиза почерка, — осадил его Камата-сан.
— Знаете, инспектор Хаттори, я был лучшего мнения о полиции Уцуномии! — перешел я в нападение, достал из кармана диктофон, щелкнул кнопкой воспроизведения. Прослушав запись, инспектор покраснел, а Камата-сан ехидно разулыбался с горящими глазами.
— Это не может быть доказательством! — буркнул инспектор.
— Зато у нас есть свидетель и рассказ Ямато-сана о вопиющем непрофессионализме Абэ-сана! — пресек попытку отмазать своих нерадивых коллег Камата-сан, потом обратился ко мне, — Не возражаешь, если я заберу пленку, Одзава-сан?
— Пожалуйста, — вытащив кассету, протянул ему, — Инспектор Хаттори, такому потерявшему голову от власти человеку, как Абэ-сан — не место в рядах полиции! Где гарантия, что он не пристрелит кого-нибудь просто за то, что тот ему не понравился?
— Не надо было его провоцировать! — рявкнул Хаттори.
— Держите себя в руках! — рявкнул Камата. Хаттори фыркнул и протянул помощнику адвоката протокол допроса. Тот почитал, потом дал почитать мне и Есикаве-сан. Все было правильно. Есикава-сан и Камата расписались, мне расписываться не доверили. Даже обидно как-то. Нам он оставил копию. Потом он упаковал письмо гуля обратно в конверт, сунул в пакет, написал на ярлыке какие-то цифры и буквы, опечатал, расписался сам, дал расписаться Камате. После этого инспектор покинул наш дом.
— Одзава-сан, не беспокойся. Мы с Синохарой-самой приложим все усилия, чтобы эти жалкие подобия полицейских не остались без наказания. А теперь я вынужден вас покинуть, — мы раскланялись с адвокатом, и он покинул дом. Я выглянул в окно — адвокат подошел к краснорожему Хаттори, перед которым склонились в глубоком поклоне падшие копы, что-то ему сказал, тот кивнул, достал из машины рацию, что-то сказал туда. Адвокат слегка поклонился, сел в машину и уехал.
— Что там? — спросил меня подошедший Кейташи.
— Справедливость восторжествовала! — довольно улыбнулся я.
— Иногда ты бываешь таким жутким, — вздохнул друг.
— Обидно вообще-то! — расстроился я.
— Зато с тобой супер интересно! — хлопнул он меня по плечу с широкой улыбкой, — Так что, мы сегодня поиграем, или я могу идти домой?
— Пошли, — улыбнулся я.
Поиграв с Кейташи пару часиков, попрощались, и он пошел домой. Где-то в середине процесса к дому подъехала машина, я посмотрел — прибыла свежая пара копов. Они поклонились Хаттори, он отдал им какие-то указания, показывая пальцем на мой дом. Потом он сел в свою машину, Абэ и его напарник Ямата сели в другую, и уехали. Все, движуха на сегодня окончена.
Проводив друга, сходил разбудить Чико. Покушали, в компании няни поиграли в «Монополию». Домашку делать не стал — оставлю на завтра. Когда солнце начало садиться, раздался звонок в дверь. Сделав няне жест формата «сам открою», пошел в коридор. Открыв дверь, узрел румяного, покачивающегося батю. Он кинулся меня обнимать, обдав запахом перегара.
— Два миллиона долларов, сын! — ликующе заорал он, прижав меня к себе.
— А проценты? — сразу понял я, что он имеет ввиду.
— И проценты! — кивнул он, идя за мной на кухню. По пути мы встретили выглянувшую из гостиной Чико в компании Есикавы-сан. Последняя поклонилась-поздоровалась. Отец распахнул руки, готовясь традиционно обнять любимую дочь, но та сморщила носик:
— Фу! Папа пьяный!
— Но папа все равно тебя любит, — жалобно проблеял отец.
— Не подходи ко мне сегодня! — ткнула в него пальчиком девочка и вернулась в гостиную.
Сделав Есикаве-сан жест «сам покормлю, сиди», похохатывая, потянул расстроенного отца за рукав. На кухне, усадив его за стол, выставил суши. Он уныло обмакнул сушинку в соевый соус, сунул в рот, прожевал.
— Бать, а Синохара-сан ничего тебе не рассказывал? — спросил я. Странно, я думал отец с порога начнет на меня орать. Может, дикий профит от проданных передач перевесил все остальное?
— Да, он говорил мне, что ты поругался с полицией, но он все уладил, поэтому я не придал значения. Хорошо, что ты напомнил.
Он откашлялся, сложил руки на груди, строго посмотрел на меня мутными глазами и выдал:
— Сын, это непростительно. Полицию нужно уважать! Без органов правопорядка общество погрязнет в анархии!
— Одзава-сама, простите, что влезаю, но Иоши-кун в этой ситуации — пострадавший. Ваш сын бы никогда не позволил себе нагрубить взрослому человеку, не будь у него весомой причины! — вступилась за меня Есикава-сан.
— На, почитай, — я взял с холодильника копию протокола, положил перед отцом. Тот поправил очки и залип в листочки.
— Сын, это… — удивленным тоном начал он.
— Да, ублюдочный смертник до сих пор на свободе. Как думаешь, может вместо копов нанять телохранителей из якудзы? — хохотнул я.
— Это не шутки! Я запрещаю тебе выходить из дома, кроме как в школу!
— Черта с два! — покачал я головой, — Я тебе что, пленник? Завтра я иду в кино с друзьями, и тебе придется привязать меня к кровати, чтобы остановить!
— Как ты разговариваешь с отцом! — рыкнул он. Достало, ей богу. Тупые взрослые.
— Фу! Папа пьяный! Не подходи ко мне сегодня! — пропищал я голосом Чико, и, не дожидаясь реакции, свалил из кухни в свою комнату. Ох уж эта стадия подросткового бунта.
Глава 13
Врубив на полную громкость AC/DC, поприседал и покачал пресс. После этого понял, что мне совершенно нечем заняться. Нацарапал домашку, и тут раздался стук в дверь. Выключив магнитофон, открыл и узрел грустную Есикаву-сан.
— Воспитывать будете? — спросил я.
— Немного, — слегка улыбнулась она.
— Ладно, заходите, — освободил я проход. Присев на мою неиспользуемую кровать, она начала немного воспитывать:
— Иоши-кун, твой отец искренне за тебя переживает.
— Знаю, — кивнул я.
— Ты не должен с ним так разговаривать.
— Ага.
— Тебе стоит перед ним извиниться.
— Не хочу, — покачал я головой и сел рядом с ней.
— Ты ведь понимаешь, что не прав? — мягко спросила она.
— Понимаю, — кивнул я, нагло растянулся на кровати и положил голову ей на колени. Закрыл глаза. Не так хорошо, как с Хэруки под дубом, но все равно приятно. Впрочем, сравнивать с Хэруки больше никого не буду. Она на недостижимом уровне.
— Что ты делаешь, Иоши-кун? — поерзала Есикава-сан.
— Несчастный ребенок грустит без матери и тянется к той, кто по долгу службы ее заменяет, — объяснил я, — Никаких домогательств, Есикава-сан.
Она вздохнула, и я ощутил ее руку на своей голове.
— Тяжело тебе, Иоши-кун.
— Многим гораздо тяжелее меня. На самом деле я счастлив. У меня есть хороший отец, милейшая сестренка, прикольные друзья и любимая девушка.
— Ты ведь про Аоки-сан? — сложила она два и два.
— Про кого же еще? Кроме того, — я открыл глаза, широко улыбнулся смотрящей мне в лицо Есикаве-сан, — Мне кажется, я уже привык к тому, что вокруг меня происходит всякое. Делай, что должно и будь, что будет!
Я поднялся с ее колен и пошел вниз. На кухне отца не было. Не было его и в гостиной.
— А где папа? — спросил я у играющей с котиком сестренки.
— На улице! — не отрываясь от столь важного занятия ответила она.
Открыв дверь, узрел спину сидящего на крылечке отца и учуял запах табака.
— Бать, ты куришь? — спросил я, садясь рядом.
— Редко, но сейчас захотелось, — затянулся он, глядя на припаркованную у дороги машину копов. Один из них стоял, привалившись к автомобилю и демонстративно смотрел на дорогу. Какая похвальная имитация служебного рвения.
— Дай мне тоже чтоли.
Отец рефлекторно потянул пачку из нагрудного кармана рубахи, но одумался и строго посмотрел на меня. Я хохотнул.
— Шучу!
Вздохнув, натянул на лицо серьезность, посмотрел бате в глаза и сказал:
— Прости, пап. Был неправ. Не стоило мне срываться.
— Думаешь, все так просто? — хмуро спросил он, не спеша прощать трудного подростка.
— Не думаю, — покачал я головой, — Но попытаться стоило. Пойду я.
Встав с крылечка, оставил батю одного. В коридоре заметил Есикаву-сан с ее сумкой.
— Покидаете нас? — улыбнулся я ей.
— Только до понедельника, — улыбнулась она в ответ.
— Хорошего вам воскресенья! — от души пожелал я хорошей женщине.
— Спасибо! — кивнула она, повернув голову в сторону гостиной сказала:
— Чико-тян, мне пора! Увидимся в понедельник!
— До свидания, Есикава-сан! — ограничилась девочка криком, не став выходить.
Открыл перед няней дверь, отец оглянулся, увидел ее, поблагодарил за заботу о его детях, извинился, что пришлось нагрузить ее лишней работой. Она заверила, что все в порядке, и пошла вдоль дороги. Живет недалеко? Посталкерить может? Да не, не буду. По крайней мере, не сегодня. Отец остался на крыльце, я закрыл дверь. По пути в гостиную мучился угрызениями совести. У мужика триумф — сын с зачатками гения (послезнанием) добавил в семейный бюджет чудовищные деньги, накативший на радостях батя летел домой как на крыльях, надеясь провести вечер с любимыми детьми, а что получил? Отповедь от Чико (это ладно, это терпимо), мусорской протокол и откровенное хамство от сына (а вот это уже реально плохо). Попытался утешить себя тем, что не будь меня — Иоши уже гнил бы в могиле, что очевидно гораздо хуже. Помогло слабо. А не использовать ли мне лоли-козырь?