английского языка.
— Вот как? — разулыбался отец, посмотрел на меня, — Я рад, сын, что мои вложения в репетиторов дали свои плоды. Знаете, Араки-сенсей, мой сын также изучал русский.
Ааа!!! Как удобно! Спасибо, дорогой отец, теперь я могу не скрываться!
— Вот как? И какие у тебя успехи, Одзава-сан? — заинтересовался Араки-сенсей.
— Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумар? Знать, у бойкого народа ты могра торько родиться, в той земре, что не рюбит шутить, а ровнем-граднем разметнурась на порсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не жерезным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да доротом снарядир и собрар тебя яросравский расторопный мужик, — по памяти выдал я выученный еще в школе и до сих пор не забытый отрывок из «Мертвых душ». Обожаю Гоголя. В отличие от большей части отечественной классики, от его произведений не хочется повеситься от безысходности. Интересно, его издавали на японском?
Повисла тишина, все присутствующие выпучили на меня глаза. Блин, а не перегнул ли я?
— Братик крутой! — разрядила обстановку Чико.
Есикава-сан откашлялась и обратилась к девочке:
— Чико-тян, поиграем в гостиной?
— Хорошо, — кивнула та, и они покинули кухню.
Отец отмер:
— Впечатляюще! Похоже, я сильно недоплатил тому репетитору.
— Согласен. Потрясающие умения, Одзава-сан, — похвалил меня учитель и, наконец, озвучил истинную цель визита:
— Сегодня с утра в учительскую пришла девочка, живущая у вас по соседству — Фукэра Сэкера-сан. Она сказала, что Одзава-сан очень плох в английском, поэтому не мог настолько хорошо справиться с тестом.
Отец нахмурился, Араки-сенсей заверил:
— Я сразу подумал, что она врет — за долгие году работы в школе я неплохо научился определять жульничающих учеников. Одзава-сан точно не из таких.
Да я самый большой жулик за всю историю образования!
— Но мы все равно были обязаны проверить. Ваш сын с успехом ответил на все заданные Ватанабэ-сенсей вопросы, и все подозрения с него были сняты. Однако, как классный руководитель, я не мог проигнорировать столь вопиющий навет на моего ученика. Поговорив с Кодзиро-сенсеем — это классный руководитель Фукэры-сан, мы решили разобраться с этой проблемой сегодня, поэтому я и пришел. Он сейчас разговаривает с Фукэрой-сан и ее матерью.
— Эта девушка регулярно создает проблемы моему сыну, — откинувшись на стуле и сложив руки на груди, хмуро произнес отец, — Я полагаю, что у нее какое-то психическое отклонение. Мой сын никогда не давал ей повода себя ненавидеть. Он хороший мальчик.
«Хороший мальчик» чуть не заржал. Отлично, сейчас Кодзиро-сенсей как следует пропесочит Сэкеру-тян вместе с Наной-сан, и, если у этой суки остались хоть какие-то остатки здравомыслия, она отстанет. Не станет же она «убиваться» об меня, окончательно руша себе жизнь? Я бы совсем этого не хотел. В конце концов, она всего лишь травмированный ублюдком-папашей ребенок. А Нану-сан жалко даже больше. Несчастная женщина.
Раздался звонок в дверь, отец пошел открывать. Очень хотелось пойти за ним, но оставлять Араки-сенсея одного будет супер невежливо, так что пришлось унять любопытство. Из коридора послышался спокойный голос отца со стандартными в таких случаях представлениями и приветствиями. Отвечал ему мужчина:
— Прошу прощения, что без приглашения вторгся в ваш дом, Одзава-сама, но у меня есть информация, важная для нас всех.
Что-то тут неладно. Голос звучал нервно и как-то напугано. Отец в ответ заверил гостя, что ничего страшного не произошло и поблагодарил за стремление донести новости.
В кухне появился отец в сопровождении непримечательного, худого, начавшего лысеть мужика средних лет, в костюме и без очков. Его лицо покрывал пот, глаз подергивался от нервного тика. Его там что, чуть не зарезали? Я встал и поклонился. Мужик даже не обратил на меня внимания, с порога накинувшись на Араки-сенсея:
— Араки-сенсей, что мне делать?! Проблема с Фукэрой-сан гораздо серьезнее, чем можно было представить. Девочка явно больна! Представляете, она прямо при мне и своей матери заявила, что довела Одзаву-сана до самоубийства, после которого в его тело вселился ёкай!
А ведь она не так далека от истины. А что еще она могла подумать? Она ведь неплохо знала прежнего Иоши, которого, по сути, успешно свела в могилу. И тут появляюсь весь такой перерожденный я, занимая тело несчастного затравленного школьника.
— Что?! — воскликнул отец.
— Надо немедленно звонить директору и в полицию! — ответил Араки-сенсей.
— Одзава-сама, приношу свои искренние извинения, что недосмотрел за своей ученицей, — низко поклонился отцу Кодзиро-сенсей. Тот в ответ небрежно кивнул с ОЧЕНЬ сложным лицом, — Могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — спросил потерявший лицо педагог.
— Телефон в коридоре, — ответил отец и отошел в сторону, освободив проход. Бедолага побежал звонить, а отец уселся на стул и начал сверлить меня взглядом. Да что?!
— Готов пройти обряд очищения, — буркнул я.
— Не неси чепухи, сын! — покачал головой отец.
— В самом деле, Одзава-сан. Никаких ёкаев не существует. Не стоит придавать значения словам этой ненормальной, — поддакнул Араки-сенсей.
Бубнеж из коридора закончился, вернулся Кодзиро-сенсей.
— Сын, мне нужно серьезно поговорить с уважаемыми учителями. Пожалуйста, оставь нас, — попросил отец.
Вздохнув — неприятно, когда выставляют из помещения, когда речь идет о твоей судьбе, я поднялся со стула и пошел в комнату. В гостиную не хотелось, потому что на душе было погано. Сэкера-тян все-таки решила сломать себе жизнь. Ее ведь не закроют в дурку до конца дней? Если отец хоть как-то сможет повлиять на ее судьбу, попрошу его решить проблему с как можно меньшим уроном. Да, я не виноват. Даже не всели меня Богиня в это тело — хепи-энда бы не вышло. Я помог отцу очистить репутацию. Спас от жизни в аду Чико. Спас Кеиджи. Хорошо влияю на Хэруки. О нас с ней «разбился» настоящий монстр! Невозможно оспорить мое безусловно положительное влияние на жизнь окружающих меня людей. ХОРОШИХ людей! Кроме того — что я мог сделать? Умереть?
— Если перед тобой выбор — убить или умереть самому, то на самом деле никакого выбора нет. Надо смотреть правде в глаза, — процитировал я несуществующего в этом времени персонажа. Не совсем подходит — эвтаназия Сэкере-тян точно не грозит. Смертная казнь Канеки и потенциальные смертный приговор ублюдочному маньяку? Да эти твари заслужили ее как никто! Никому не позволено рушить жизнь детям! Присовокупить бы к ним еще и мразотного папашу Сэкеры-тян…
ДЗЫНЬ! БАХ! В окно комнаты влетел камень. Так быстро, насколько возможно, я подбежал к окну, минуя осколки. Несколько ржавых гвоздей из прошлой жизни научили меня ценить ноги. В свете закатного солнца во дворе стояла Сэкера-тян, одетая в красно-черную в полоску футболку и джинсы.
— Ублюдок! Что ты сделал с придурком-Иоши?! Ты испортил мою любимую игрушку! Я вижу тебя насквозь! Я хорошо помню глаза Иоши! Я знаю, что ими теперь смотрит кто-то другой! Кто ты?!
Я даже не нашелся, что ответить. Из дома Фукэра вылетела заплаканная Нана-сан.
— Доченька, что ты делаешь?! Ты ведь хорошая девочка! Умоляю тебя, перестань!
— Пошла ты, сука! — закричала на нее Сэкера, — Как ты можешь мне не верить после того, что сделал с нами тот ублюдок?! Ты такая же, как другие! Разве ты не видишь, что это настоящий демон?! — указала она рукой на стоящего в оконном проеме меня, — Почему мне никто не верит?!!! — завизжала Сэкера-тян, из ее глаз потекли слезы, и она убежала куда-то в сторону мини-маркета. Нана-сан побежала за ней, и они скрылись из вида. Твою мать!
Я побрел вниз. Настолько погано мне не было еще никогда. Лучше бы мне сломали вторую руку, чем такое…
В коридоре, у подножия лестницы, столпились все, кроме Чико. Учителя с бледными лицами уставились на меня, то же самое сделал отец, стоящий у двери и держащий в руках швабру в позе «Ща втащу». Что за клоунада? Они реально испугались несчастную шестнадцатилетнюю девочку?
— Сын, ты в порядке? — не покидая позиции спросил отец, — Мы слышали звон разбитого стекла.
— Физически — в полном, — кивнул я, — Дочь соседки швырнула камнем в наше окно. Кричала, что я не Иоши, а демон. Надо вызвать стекольщика. Я мог бы заменить стекло сам, но у нас нет запасного.
— О чем ты говоришь?! Сейчас надо думать о твоей безопасности! — воскликнул он.
— Она не полезет, — покачал я головой, — У нее было достаточно возможностей убить меня самой.
Батя опустил швабру, подошел ко мне, обнял.
— Не волнуйся, теперь все будет хорошо. Иди в гостиную, ладно? Мы с Араки-сенсеем подождем полицию во дворе.
— 25 лет безупречного педагогического стажа! — закрыв лицо руками, вдруг завыл Кодзиро-сенсей, — И почему я не обратил на нее внимания раньше! До недавнего времени она ведь была образцовой ученицей!
— Кодзиро-сенсей, я не желаю больше видеть вас в своем доме. Я приложу все свои усилия, чтобы вас уволили с позором! — презрительно бросил падшему учителю отец, заодно приложив и меня. Еще одна сломанная мной жизнь.
— Я согласен с Одзавой-доно. Вы опозорили гордое звание учителя! Я вернусь домой на такси! — подключился к осуждению Араки-сенсей.
Кодзиро-сенсей всхлипнул и склонился в глубоком поклоне, потом покинул дом. Интересно, его точно выгонят или только отправят на переэкзаменовку? Я выглянул в окно. Из пожилого преподавателя будто выпустили весь воздух. Некоторое время он пытался открыть машину трясущимися руками. Наконец, у него получилось, машина тронулась и поехала в противоположную сбежавшей Сэкере-тян сторону. Оставшиеся двое мужчин вышли во двор — в руке отца все еще была швабра — и закрыли за собой дверь.
— Братик, что-то случилось, да? Что-то плохое? — тихонько спросила из-за спины Чико. Я обернулся, увидел, что она держится за руку тоже покинувшей гостиную Есикавы-сан. Подошел к сестренке, потрепал по голове.